Том 4. Перед историческим рубежом. Политическая хроника
Шрифт:
У хозяев петербургских салонов, где ждали благотворного влияния ленской резни, спирает в зобу дыханье. Правительство резко меняет тон. Тимашев, от имени министерства, дает новое объяснение, которое окрашено уже не провоцирующей наглостью, а заискивающей трусостью. Коковцев обещает самое "широкое, всестороннее и полное" расследование через особое "обладающее доверием монарха лицо". Мало того. Правительство берет на свою ответственность законодательное урегулирование условий труда и квартирного вопроса на золотых приисках, распространение на них закона о страховании и проч. На фоне стачки пролетарского возмущения, охватившей к этому времени уже около 200 тысяч рабочих, речь Тимашева звучала очень выразительно.
"Так
После 18 апреля движение идет на убыль. 19-го в Петербурге бастуют 10.000 человек, не успевших выразить свой протест в предшествующие дни, в Колпине — 4.000 чел., в Москве около 10.000, в Сормове бастуют 20 апреля 4.000 душ, в Нижнем Новгороде — 3 завода, в Луганске — 5.000 человек. В общем стачка вовлекла в свой водоворот значительно более 200 тысяч человек, из которых на один Петербург приходится свыше 100 тысяч.
Это движение, каким бы неожиданным оно ни казалось после лет затишья, было подготовлено глубокими внутренними причинами. Промышленный подъем, который, несмотря на неурожай прошлого года, идет своим чередом, чрезвычайно содействовал сплочению рабочих и упрочению их уверенности в собственных силах. Стачку протеста дружнее всего провели металлисты, не только потому, что они развитее текстильщиков, но и потому, прежде всего, что промышленный подъем до сих пор ярче всего сказался именно в металлургической промышленности.
Победоносная китайская революция и последние крупные события в Интернационале: грандиозная избирательная победа германской социал-демократии и могущественная стачка английского пролетариата, находили каждый раз глубокий отзыв в сознании масс*.
И вот на эту почву упала ленская катастрофа. Все соединилось в ней, чтобы довести негодование масс до того предела, когда оно неотразимо ищет себе выражения в действии: ужасающая нищета и придавленность ленских рабов — и бешеные барыши приисковых феодалов; до крайности умеренный характер требований ("если б истощенные лошади забастовали, они не могли бы требовать меньшего", писала одна буржуазная газета) — и невероятное количество жертв.
Почти вся печать — за самыми ничтожными исключениями — резко выступила против ленской расправы. Не только кадеты, но и октябристы сочли нужным внести запрос. Конечно, не нежная любовь к ленским сиротам и вдовам руководила ими при этом, а в первую голову — расчет. Не всем же дано счастье участвовать в азартной игре на ленских акциях и записывать каждого убитого рабочего и каждого калеку в графу прихода. Промышленники металлические и ситцевые сейчас, в столь долго жданные годы подъема, больше всего хотят спокойствия: они совсем не склонны к сколько-нибудь активной оппозиции, которая могла бы выбить из равновесия режим 3 июня, но они не хотят раздражать и рабочих. Где можно, нажать, где нужно, уступить — спокойствие во что бы то ни стало. Очень знаменательно, что петербургское общество заводчиков и фабрикантов — запевало во всех мерах против рабочих — постановило не штрафовать рабочих за забастовку протеста, дабы не вызывать лишнего раздражения. Отсюда недовольство октябристов Макаровым и раздраженные статьи капиталистической прессы по поводу ленского массоубийства.
Кадетская и прикадетская, то есть наиболее распространенная у нас пресса не могла не использовать ленскую трагедию, как благодарный материал для агитации перед самыми выборами в 4 Думу. Отражая настроение мелкого и среднего обывателя, которому осточертели разнузданность правящих и хищничество привилегированных, либеральные газеты взяли довольно резкий тон.
И вся эта агитация, революционно-заостренная речами социал-демократических
Да, широкая массовая борьба возобновляется после пятилетнего перерыва — но не с начала. Изменились противники, изменились условия борьбы, преобразовались и усложнились ее методы.
Накануне октября 1905 года перед нами стоял обнаженный царизм, непосредственно не поддерживавшийся никаким классом общества. Нынешний, пореволюционный царизм увенчивает союз бюрократии, дворянства и крупного капитала; враг стал в некоторых отношениях сильнее, найдя организованную опору в общественных верхах.
Но и революция стала сильнее, ибо опора царизма в низах уменьшилась, — выросла их сознательность. Правда, годы реакции подняли целое новое поколение пролетариата, по которому только скользнул накопленный опыт, — поколение, которое почти не бастовало, не протестовало, политически не боролось, которое впервые теперь, в учащающихся, на основе промышленного подъема, стачках, начинает со всей остротой сознавать потребность в свободе коалиций. Но и эта новая масса уже не прежняя стихийная сила, напирающая, не оглядываясь назад и не заглядывая вперед. Опыт революции и трех Дум просочился до самых ее глубин. А верхний руководящий слой ее состоит из рабочих, прошедших серьезную политическую школу, привыкших ориентироваться, учитывать, взвешивать. Эти передовые рабочие не будут переходить на новые позиции, не укрепив за собой старых. А политически укрепить позиции значит для социал-демократии сделать их позициями самой массы.
Промышленный подъем — годом раньше или позже — сменится кризисом, который будет тем глубже и острее, что основные потребности социального и политического раскрепощения страны не разрешены. Кризис экономический должен будет в таких условиях стать предпосылкой глубочайшего политического кризиса. И уж от пролетариата, от степени его сознательности и революционной готовности, будет зависеть сделать этот кризис для царизма смертельным.
"Правда" N 25, 6 мая (23 апреля) 1912 г.
К первому мая
В двадцать третий раз встречает в этом году социалистический пролетариат свой первомайский праздник. Если оглянуться назад, — какие колоссальные перемены произошли за это короткое время — меньше четверти столетия — в жизни человечества! И чем дальше, тем быстрее движется локомотив истории, вытаскивая самые отсталые народы на великую дорогу революционного развития.
Страна за страной поднимается на великом азиатском материке. Европейский капитализм пробудил там народы от патриархального сна, — и теперь они восстают не только против государственной азиатчины, но и против засилья европейского капитализма. От революционного костра 1905 г. искры разлетелись по лицу всей земли и великий пожар зажгли на Востоке. После революции в Персии и Турции перед нами развернулась за последний год революция в Китае и привела уже к провозглашению республики. Шахи, султаны, богдыханы, наместники бога и братья солнца опрокидываются, точно оловянные куклы, со своих насиженных тронов. Даже отсталые народы Азии приучаются понимать всю бессмысленность и чудовищность монархического строя, при котором судьбы народов вверяются любому выродку наследственной династии. К свободной самоуправляющейся республике идет везде и всюду современное человечество, которое покинуло уж детский возраст, стало на собственные ноги и не нуждается более в священных опекунах.