Том 4. Повести
Шрифт:
Гуральник. Вон…
Жена. Арон, куда их ведут?
Гуральник. Замолчи.
Жена. Такие молодые!..
Гуральник. Замолчи!.. Или я… Или я не знаю, что сделаю. (Слезы текут по его лицу.)
Идут по улице Оля и Тарасов.
Тарасов. Вот и жизнь прошла, Олечка…
НеужелиОля. Тебе страшно?
Тарасов. Страшно. А тебе?
Оля. Представь себе, не страшно. Я не верю… в это.
Конвойный. Эй, там, не разговаривать!
Тарасов. Мы могли бы так любить друг друга… Ах, гады, гады!..
Оля. Еще ничего не известно.
Тарасов. Эх, что говорить!
Движение осужденных по городу — панорамой. По дороге попадаются одинокие прохожие. Они останавливаются. Это рабочие, идущие на работу. Они поворачивают и идут за осужденными по тротуару. Они накопляются. Их уже кучки, их уже небольшая толпа.
Вахмистр. Разойдитесь!
Никто не расходится.
Процессия доходит до того перекрестка, где в день Первого мая стояла арка. Ее остатки стоят и сейчас. Жалкие остатки.
Оля. Арочка наша. Помнишь, какой день был? Эх, до чего обидно!
Тарасов (безучастно). Да. Обидно.
Оля. Коля, возьми себя в руки. Еще ничего не известно.
Тарасов. Все известно, Олечка. Обидно. Главное — обидно, что эта сволочь Орловский забрал у меня тетрадку со стихами. Там есть новые. «Ода Карандашу» — ты еще не знаешь. Так и пропадут. И никто не прочтет.
Конвойный. Не разговаривать!
Солдат (видя, что вокруг собралась довольно большая толпа, кричит вызывающе). Слушаюсь, ваше превосходительство. (Толпе.)Товарищи, нас ведут убивать!
Французский солдат стоит в толпе и смотрит на арестованных. Видит Тарасова.
Французский солдат (восклицает по-французски). Ах, как глупо! Ах, как все это глупо!
Толпа растет и окружает процессию. Процессия останавливается. Ее что-то задерживает впереди. Это несколько наемных экипажей, так называемых «штетеров», застряло поперек улицы. В одном из них сидит Царев, одетый буржуем: в котелке, с тростью, в зубах сигара — барин барином.
Вахмистр. Проезжайте! Не задерживайте! Господа!
Оля (поднимаясь на цыпочки). Коля, Царев.
Тарасов. Где?
Оля. Вон. Впереди. Тише. Бежать сможешь?
Тарасов. Бесполезно. Зачем?
Оля. Не валяй дурака. Будешь держаться за мной. Слышишь?
Толпа напирает на конвой. Царев возвышается над толпой, стоя в экипаже. У него в руках револьвер. Он убивает вахмистра.
Царев. Товарищи, тикайте!
Свалка, хаос.
Оля. Держись за мной! Кому я говорю? Ну, пошли.
Оля выталкивает Тарасова из рядов, и они бегут сквозь толпу, которая задерживает конвой. Оля и Тарасов толкают французского солдата.
Французский солдат (сердито смотрит им вслед, бормоча по-французски). Ах, как глупо! Это просто глупо!
Царев (над хаосом свалки). Тикайте! Тикайте! Тикайте!
Комсомолец Вайнштейн пытается бежать. Его закалывают. Конвой отбивает атаку толпы. Солдат бросается на конвойного.
Конвойный стреляет в солдата. Солдат падает.
Улица. По ней бегут Оля и Тарасов.
Оля. За мной. Держись за мной.
Выстрел. Пуля разбивает фонарь. Выстрел. Оля спотыкается. Из ее руки течет кровь. Оля и Тарасов бегут, поворачивают за угол.
За углом. Улица. Фонарь. Аптека Гуральника. Оля и Тарасов бегут.
Тарасов. Боже мой, ты ранена, что делать?..
Оля. Не ной, ради бога. Беги. Скорей. Сюда.
Оля тащит Тарасова в аптеку. Он упирается.
Тарасов. Зачем? Что ты хочешь делать?
Оля (яростно). Дурак. Ш-ш-ш! Сюда. Скорей. Это аптека Гуральника. Ну? Сзади никого нет.
Оля почти силой втаскивает Тарасова в аптеку. Захлопывает за собой здоровой рукой дверь. Звякает колокольчик.
В аптеке. Мимо пораженной кассирши, в которой мы узнаем мадам Гуральник, Оля тащит и толкает Тарасова за прилавок, во внутреннее отделение аптеки, где приготовляют лекарства. Внутреннее помещение аптеки. Арчибальд Гуральник и его дочь приготовляют лекарства. Вторжение Тарасова и раненой Оли производит на них ошеломляющее впечатление. Они в столбняке.