Том 4. Рассказы для больших
Шрифт:
„Пуся и кузики, 1903 года, 27 февраля“.
„Иванов“
„А. М. Прохвостов из Сарапула“
<…>
„С сей возвышенности любовался морским видом С. Никодим Иванович Безупречный“
„Иванов“»
(А. И. Куприн. Последнее слово)
«Тарарабумбия»— словечко это, ставшее расхожим фразеологизмом, вошло в разговорную речь из пьесы А. П. Чехова «Три сестры», где доктор Чебутыкин постоянно напевает: «Та-ра-ра-бум-бия… Сижу на тумбе я…» Означало оно навязчивую бессмыслицу, абракадабру, тарабарщину. М. Петровский исследовал происхождение этой песенки (Московский наблюдатель. М., 1993. № 11/12. С. 62–66) и выяснил, что она возникла в Англии около 1890 года. Авторы ее Г. Сейерс и Т. Метц, а оригинальное название «Ta-ra-ra-boum-be-ay». Вскоре стала популярна в парижском кабаре «Максим», а около 1893 года появилась в России. Этот быстрый маршевый мотив, исполняемый военными оркестрами, а также куплетистами на разные фривольные тексты, звучал с граммофонных пластинок, и вошел в массовое сознание, став точным временным знаком — своего рода «маршем конца века». «Разорванные цепи»— роман немецкой писательницы Е. Вернер. Как и Е. Марлитт, являлась представительницей так называемого «романа для женщин». О ее писательской плодовитости и популярности говорит тот факт, что в конце XIX в. на русском языке вышло собрание сочинений Е. Вернер в 20 томах. …Бесконечно-часто катались на велосипеде. — В России начала века велосипед еще только входил в обиход горожан; «циклисты», как их называли, были в диковинку, являлись предметом всеобщего внимания, восхищения, зависти, насмешек… Саша Черный во время летнего отдыха в Шмецке любил кататься на велосипеде. Ю. Д. Шумаков рассказывал мне о впечатлении, которое сохранилось у брата Е. К. Борман, когда он мальчиком видел «пролетающего», как ему казалось, на своем велосипеде Сашу Черного: «Мне хотелось за ним гнаться: давай-ка, думал, я побегу — кто кого обгонит…» Снимали и Марса:
Ср. стихотворение Саши Черного, написанное одновременно с рассказом «Люди летом» и опубликованное в том же журнале (Современный мир. 1910. № 1. С. 142):
У Балтийского моря
Валы бегут — тяжелые и злые, Холодный шум бесстрастно в сердце бьет. Блестит песок, и облака седые Мертво легли над ширью серых вод. Валы бегут — тупая безнадежность Шумит все яростней, пугливей и больней, В душе кричит порывистая нежность И просит снов у моря и камней. Валы бегут — но холод и раздолье В ответ мольбам шлет ровный, мертвый шум. И все сильней покорное безволье Звенит в ушах и усыпляет ум.Земля. Литературный альманах. М., 1912. № 8. С. 267–312. В рукописном отделе Литературного музея в Москве хранится письмо Саши Черного в редакцию альманаха «Земля» с почтовым штемпелем «11 января 1912 года», где речь идет о гранках рассказа «Первое знакомство»: «Очень прошу выслать в сверстанномвиде корректуру. Очень много поправок, хотелось бы, чтобы не было ошибок. В тот же день возвращу. Корректуру 2-й половины рассказа одновременно с настоящим письмом посылаю заказной бандеролью. С приветом А. Гликберг (Саша Черный). Спб. Крестовский остр<ов>, Надеждинская, 5». (Ф. 258. Оф. 5309.)
Публикация в альманахе «Земля» прошла почти незамеченной в печати. Лишь газета «Русские ведомости» (10 февраля 1912) в постоянной рубрике «Литературные отголоски» отметила рассказ Саши Черного как «самую интересную и самую талантливую вещь в сборнике». Критик И. Игнатов сопоставил прозу Саши Черного с деревенской публицистикой Глеба Успенского и нашел много общего: «Ничего не изменилось, прошли десятилетия, пронеслась буря, сломавшая, казалось, так много в „устоях“ деревенского жителя, а между ним и наезжающим в деревню городским обитателем все та же пропасть недоумения, все то же непонимание. Впечатления, вынесенные автором, конечно, только впечатления наезда. В какой форме сказывается теперь „власть земли“, существует ли она, какими свойствами награждает своих подвластных, — об этом „Первое знакомство“ дать понятия не может».
В 1923 году «Первое знакомство» было издано в Берлине отдельной книгой. При переиздании автором внесены в текст незначительные изменения. В настоящем издании печатается по последней авторской редакции.
Известен лишь один печатный отзыв на эту книгу — рецензия Н. Лидарцевой в берлинской газете «Дни» (2 сентября 1923). «Тот, от чьего лица ведется рассказ, — говорится в рецензии, — немедленно принял деревню такой, какова она есть, отнесся к ней с любовной зоркостью и простотой, с непосредственной нежностью. Мы не находим у него возмущения и сарказма даже там, где он касается темнейших сторон деревенского быта… Так, — просто ласковое подтрунивание над деревенскими жителями да и над самим собой заодно. И при чтении делается на душе легко, ибо очень уж заразительна эта радость человека, который в деревенской глуши „радовался так, словно сквозь щелку в рай заглянул“». Торчино— название вымышленное; имеется в виду деревня Кривцово Мценского уезда. В прошлом ее владельцами были Кривцовы (из этого рода декабрист Н. И. Кривцов) — отсюда название деревни. Саша Черный дважды бывал здесь — летом 1911 года и в январе 1913 года. …Клопов много? — Клопы в гостиницах — российский бич с незапамятных времен. (См. у Гоголя: «Скверная комната, и клопы такие, каких я никогда не видывал: как собаки кусают» (Ревизор, д. 2, явл. 8.) Случай редкий — как не содрать, — поневоле в славянской душе проснулись итальянские инстинкты. — Саша Черный к тому времени дважды побывал в Италии и на собственном опыте убедился, сколь распространен там обычай требовать с приезжих, туристов сверх положенного. Даже в справочнике туриста предупреждалось: «Нужно помнить, что „на чай“ играет в Италии большую роль всегда и везде. 20–50 чентезими открывают часто двери, которые, кажется, не отворяются. Этого не следует забывать» (Западная Европа. М., 1900. С. 29). С колокольчиком поедем? — Самодурная причуда мценского исправника, запретившего ездить по городу с колокольчиком, легла в основу фабулы сказки «С колокольчиком». Исправник— начальник полиции в уезде. Нанирваниться— неологизм Саши Черного. Нирвана — блаженное состояние покоя, отрешение от всех житейских забот. Я мог бы теперь быть в Сицилии или Каире. — Здесь высказано одно из заветных мечтаний Саши Черного. Из мемуаров жены поэта известно, что в августе 1914 года он намеревался совершить путешествие в Палестину, Египет, на Греческие острова. Планам этим не суждено было свершиться — все перечеркнуто было разразившейся мировой войной (см. col1_8 240). Петр Петрович посоветовал <…> назвал знакомое село. — Есть основание полагать, что Саша Черный употребил здесь не условно-нейтральное имя, а имел в виду конкретное лицо: поэта Петра Петровича Потемкина, его коллегу по «Сатирикону», уроженца Орла, примерно в 50 км от которого находилось Кривцово. «Jugend»— иллюстрированный художественный журнал, издававшийся в Мюнхене в 1894–1914 годах. …огненное орловское полотенце. — Одно из таких рукоделий, приобретенных в Кривцово, было послано в дар Горькому на Капри. «Выслал ли Вам, наконец, Ляцкий орловское полотенце и частушки? — осведомляется Саша Черный в письме к Горькому. — Он мне клятвенно обещался сделать это еще весной, а с тех пор я его не видел» (Горький и его эпоха. Исследования и материалы. Вып. 2. М., 1989//Письма Саши Черного к Горькому. С. 27). Портерная— пивное заведение. Летают, говоришь <…> Ни к чему это. Зря. — Российская печать много внимания уделяла испытательным и показательным полетам на воздухоплавательных аппаратах братьев Райт, Фармана и других, которые нередко заканчивались трагически. Увлечение авиацией затронуло преимущественно обеспеченную часть населения, господ — простой же люд относился к завоеванию воздуха чаще всего без энтузиазма, с недоверием, даже враждебностью. (См. рассказ Н. Тэффи «Аэродром»: «Чего барину не полететь, — народ обеспеченный. — Летают? А пусть себе летают. Мне-то что!» <…> «Мужики и извозчики чрезвычайно равнодушны. Посмотрит сонными глазами на парящего Фармана и сплюнет».) Сибирка— сибирская язва, опасное инфекционное заболевание, передаваемое человеку от животных. …шахтеры в тот час в казармах отдыхали. — Бедность вынуждала крестьян искать работу на стороне и прежде всего на шахтах и рудниках Донецкого бассейна. Большинство работающих там составляли приезжие, временно поселенные в казармы или семейные бараки. Ужасающие условия жизни в них фиксировались медицинскими комиссиями и попадали иногда в печать: «Это сырые, грязные ямы с тесными клетушками, в которых помещаются 8—10 душ. При некоторых рудниках имеются общие казармы. Каждая камера казармы, рассчитанная на 40–50 человек, вмещает сплошь и рядом свыше 100 человек, так как администрация предприятий разрешает селиться в казармах многим из прибывших на заработки рабочим, в чаянье иметь постоянный резерв ищущих труда и этим понижать заработную плату. Постелей в казармах нет, и рабочие спят на голых нарах. Продолжительность работы в рудниках —12 часов, без перерыва на принятие пищи… Медицинский надзор отсутствует» (Ларский И. Вопросы текущей жизни//Современный мир. Спб., 1910. № 9. С. 144). Сенегамбия— старое название Сенегала. …рассказать ему что-нибудь из этой книги, ну хоть Коломбину? — «Коломбина» — стихотворение П. Верлена из книги «Галантные празднества». Далее приведена цитата из «Осенней песни» П. Верлена. Заметим, что это единственное косвенное свидетельство, что Саша Черный изучал и знал французский язык, во всяком случае на том уровне, чтобы читать поэзию в подлиннике. «Fliegende Bl"atter»— немецкий иллюстрированный журнал, выходивший в 1841–1944. …Я вот от рождения в руках рубанка не держал<…> и все-таки я в пять, шесть раз перейму эту «нехитрую вещь». — Судя по всему, Саша Черный и в самом деле освоил столярное мастерство и охотно предавался этому занятию (см. фото, сопровождавшее публикацию в «Ил. России» (1926, № 16) стихотворения «Как я живу и не работаю», где поэт снят с рубанком в руках). Есть и печатное свидетельство — шутливое стихотворение из цикла «Тихие удовольствия»:
Чистое искусство
Черт знает для чего Строгаешь в кухне доску… Крутая стружка вьет Волнистую полоску, И кажется руке, Что не рубанок — скрипка Под пальцами дрожит Томительно и зыбко… До блеска отстрогал, До шелкового лоску! Минуты две иль три Любуешься на доску И вдруг, подняв кулак,— Черт с ним, с зеркальным блеском! — Расколешь доску вдоль С невероятным треском… Сметешь опилки в ларь И, сев на стул к порогу, Зевнешь, как кашалот, Поджав лениво ногу.(ПН. 1930. 26 апреля)
Чичероне (ит.) — проводник, гид, красноречиво рассказывающий о достопримечательностях (от имени знаменитого оратора Цицерона). «Чуден месяц»— народное песенное переложение стихотворения В. Немировича-Данченко «Ты любила его всей душою…». «Трансваль, Трансваль…»— народная песня, переложение стихотворения Г. А. Галиной «Бур и его сыновья» (1899). Написано оно было как отклик на англо-бурскую войну (1899–1902). Русское общество с живейшим интересом следило за военными событиями, развернувшимися в Южной Африке между англичанами (колонизаторами) и бурами (поселенцами из Голландии), отстаивавшими независимость. Это насчет хуторов-то? — Разговор идет о переселении на хутора — одном из основных начинаний аграрной реформы, проводимой П. А. Столыпиным. Суть ее заключалась в капитализации деревни путем возникновения крепких единоличных хозяйств. С этой целью законом от 14 июня 1910 года предусматривалось право на выход из крестьянской общины с предоставлением земельного надела — отруба (5–7 десятин). Были организованы землеустроительные комиссии, шла разъяснительная работа членами земства, выделялись пособия и ссуды на переселение и устройство. Реформа, однако, не успела дать ощутимых результатов, поскольку крестьянство отнеслось к нововведениям с недоверием, сопротивлялось им. «…мальчик с занозой». — Имеется в виду античная скульптура, изображающая спартанского мальчика, вынимающего занозу из ноги. Репродукции сделали эту скульптуру хрестоматийно известной, копии ее стали традиционным украшением интерьера в домах интеллигенции. …уверенность, что после погребения трупов наступает новая жизнь. — Следует обратить внимание на это высказывание и последующие рассуждения автора, поскольку они вносят некоторую ясность в вопрос, был ли Саша Черный атеистом или верующим. Его постоянное обращение к библейским темам и образам носило, по-видимому, нравственно-духовный и литературно-художественный характер. Шестнадцатая линия на Васильевском острову, дом купца Дронова. Может, знаете? — Возможно, Саша Черный неслучайно назвал этот адрес, ибо сам жил неподалеку: в адресном справочнике «Весь Петербург на 1909 год» указано его местожительство — Васильевский остров, 15 линия, дом 72 (значится на имя жены — М. И. Васильевой). …дворникам житье. — Из всех занятий и рабочих мест, на которые могли рассчитывать гонимые нуждой из деревни, место дворника считалось наиболее предпочтительным. Помимо жалованья и жилья, должность эта предоставляла некоторые властные функции: дворники обязаны были круглосуточно дежурить у ворот дома, впуская ночных посетителей; им вменялось в обязанность следить за «подозрительными» личностями и сообщать полиции обо всем, что происходит в доме; их обычно приглашали в качестве понятых при обысках и арестах. В общем, это была нижняя иерархическая ступенька в охранительно-полицейской системе государства. Отчего же у башкир не бьют? <…> сам видел. — Саша Черный дважды бывал в Башкирии. Впервые в 1899 году, когда он принял участие в благотворительной экспедиции, занимавшейся устройством бесплатных столовых для голодающих в Белебеевском уезде Уфимской губернии. Летом 1909 года поэт ездил в эти края «на кумыс» лечиться. …содержание «Духовной жизни Америки» Гамсуна. — Кнут Гамсун (1859–1952) — норвежский писатель, лауреат Нобелевской премии, в начале века снискавший исключительный успех у читающей России. «Духовная жизнь современной Америки» — публицистический памфлет, появившийся в результате скитаний писателя по США. …какой-то повести в последних книжках «Нивы». — Стихотворение Саши Черного «Визит», под которым имеется помета «Кривцово», позволяет уточнить, о какой именно повести идет речь:
Тускло льются переливы, Гость рассказывает вслух По последней книжке «Нивы» Повесть Гнедича «Петух».П. П. Гнедич (1855–1925) — известный переводчик, беллетрист, драматург. Урядник — нижний чин уездной полиции. «Нива»— еженедельный иллюстрированный журнал (1870–1918), пользовавшийся колоссальной популярностью, главным образом, у провинциальных читателей, по злоречивому выражению Саши Черного, у «собачьих набалдашников». Годовые комплекты переплетались, любовно сохранялись, их можно было часами рассматривать во время скучного досуга. Именно это чтиво определяло кругозор российского обывателя, и включало оно: «И президента Кливленда, а равно и его супругу, и ангела-хранителя на первой странице, ведущего младенца между львов и тигров: „Вечный мир“ с картины А. Лилиенкрона. В „Смеси“ сообщалось о самой большой коллекции марок и о „танцах жрецов племени Фиджи, или Островов Товарищества“. После романа Салиаса или Волконского шел мелким шрифтом рассказ Стерн, Потапенко, Авсеенко или Гнедича» (Горный С. С. 186). «О великий русский язык»— неточная цитата из стихотворения в прозе И. С. Тургенева «Русский язык» (1882). Полный текст ее таков: «…О великий, могучий, правдивый и свободный русский язык!..» Замашный холст— то же, что посконный, то есть домотканый, из волокон конопли с тонким стеблем. …копейками плотины не заткнешь. — В первой публикации фраза имела другой вариант: «…копейки и хлеб отберут и найдут им другое место». По-видимому, ко времени издания «Первого знакомства» отдельной книгой взгляды автора на вопросы социальной справедливости претерпели некоторые изменения. Внесенные в текст изменения позволяют усмотреть разочарование в благотворительной и филантропической деятельности, уроки которой были преподаны Саше Черному приемным отцом — К. К. Роше.
Аргус. Спб., 1913. № 1. С. 98—103. Рассказ под-черкну то документален и автобиографичен. В выписке из служебного листа рядового из вольноопределяющихся 2-го разряда Александра Михайловича Гликберга говорится, что на военную службу он был призван 1 сентября 1900 года и проходил ее в 18-м пехотном Вологодском полку, откуда был уволен в запас 25 октября 1902 года (РГВИА, ф. 2212, оп. 4, д. 162, л. 147). В начале века полк базировался в Житомире. Вольноопределяющийся— так в России именовали военнослужащих срочной службы, давших добровольное согласие отбывать воинскую повинность (не прибегая к жребию, могущему освободить их от армии). Для этого надо было иметь образовательный ценз не ниже гимназического и сдать специальные экзамены. Приравненные к рядовому составу, они имели некоторые льготы по сравнению с простыми солдатами. Так, срок службы их был равен 1–2 годам, вместо обычных 3–5 лет. Бульдог— револьвер с коротким стволом, калибра 5,6—12,7 мм, выпускавшийся в конце XIX — начале XX века. Каптенармус— унтер-офицер, заведующий армейским имуществом и провиантским довольствием. …с тех пор прошло уже десять лет. — Если рассказ написан в 1912 году, то, стало быть, речь идет о 1902 годе, что совпадает с временем прохождения поэтом службы в армии. …никто не поверит, что все рассказанное здесь правда. — Собираясь побеседовать с Сашей Черным на мистические темы, Б. Лазаревский задал ему вопрос: «Скажите, Александр Михайлович, почему есть люди, которые так упорно отрицают все, что выше их понимания?» В ответ он услышал: «А вот потому самому, что это выше их понимания» (Лазаревский Б. Последний разговор//Россия и славянство. 1932. 13 августа).
Солнце России. Спб., 1914. № 19. С. 13–16. Димитрий — для характеристики героя рассказа Дмитрия Петухова немаловажно, что, подписываясь или представляясь, он употребляет устаревшую форму своего имени, которая уже в XIX веке приобрела оттенок высокопарности и претенциозности. Здесь можно вспомнить «Даму с собачкой», где жена Гурова называет его «Димитрием». Вейнингер О.(1880–1903) — австрийский писатель, автор нашумевшей книги «Пол и характер». «Но нет любви и дни ползут, как дым…»— неточная цитата из стихотворения английского поэта Фр. Вильяма Бурдильона «Ночь смотрит тысячами глаз…» (в переводе Я. Полонского). Компрене(фр. comprenez) — понимаешь. …бесконечно давно, Петухов писал сонеты <…> Служили музам. — Можно полагать, что в качестве прототипа Петухова Саша Черный избрал приятеля своей житомирской молодости — Сергея Полинского (1882—?), сотрудничавшего одновременно с ним в газете «Волынский вестник». В последнем 40-м номере газеты от 19 июля 1904 года было помещено стихотворение С. Полинского с посвящением А. М. Г-у (по-видимому, А. М. Гликбергу):