Том 5. Произведения разных лет
Шрифт:
И так интересно, чтб победит детей, вышедших из этой внутренней закрытой избы мозга, <с> закрывшими глаза веками. Возможно, что наигравшись вдоволь вовне, человечество опять войдет вовнутрь, и закроет веки глаз, и останется во внутреннем бытии в мистической недвижности.
Бог не в буре, не в движении, не <во> всяком протесте.
Бог в вечном покое.
Всякое движение идет от Дьявола, который оперирует сознанием, наука тоже от Дьявола, как и всякая попытка проникнуть во что бы то ни было. Поэтому всякое и изображ<ение> тоже от него, и всякая мысль от него, и Разум, и воля, и представление.
Но разгадка Дьявола в том, что он пытается овладеть Богом и поэтому колышет Мир, хочет возмутить его для того, чтобы победить
Тело не повинуется Дьяволу, ибо пуля возмущения летит для того, что принести мир телу, лишив его сознания.
И так Дьявол себя бичует и истязует, устанавливая новые идеи и законы, но они все разрушаются Богом, входят в него и упокояются, в Боге ничего не может нарушиться, ибо в нем ничего нет, а то, что мы видим, слышим, ощущаем, чувствуем, — это только различия Бога, скрывшегося во всем, и <он> не познается ничем и не уничтожаем ничем, и Дьяволу только и можно познавать его через свои представления, т. е. видеть его образ как свое представление, но не действительность.
Вот почему народ всегда протестует против всякого новшества, ибо оно вызывает движение, вот почему народ говорит против того, кто хочет победить Бога и увидеть его, народ сохраняет в себе Бога, недвижность и покой — Мир, поэтому он еще и Миром называется.
Что такое Дьявол, кто его видал<?> Так вот, с моей точки зрения, я вижу, что Дьяво<л> состоит из элементов знания, движения, беспокойства, нарушения. Бог как вечный покой, недвижность, вне знания разума.
Представители Государства, производственного и религиозного культа так сильно убеждены, что Искусство есть то, что должно служить им, что даже построили специальные училища для воспитания художников как людей особой культуры, особой способности для своих целей; воспитывают молодое поколение в духе своем и доказательствах, что они, представители Госуд<арства>, производственного и религиозного культа, — суть та жизнь, для которой нужно Искусство, ибо оно из их причины проистекает, fвоспитывающиеся молодые художники думают, что это так <, и потому> уподобляются тем телятам, которые, вырастая в сарае у хозяина, и в самом деле думают, что вся жизнь их проистекает именно от хозяина, и потому «я должно возить ему и для себя то, чего ему нужно», и утверждают, что «да, без него погибну». Такие телята, конечно, позабыли, что он, человек, вывел их из их собственной культуры и ввел в {свою}.
Так произошло и с Искусством и художниками; когда некоторые из художников забастовали, разбили все предметы и в их произведениях ничего не осталось ни от религиозного культа, ни <от> Госпроизводства, то все телята и художники возмутились, им показалось, что они должны подохнуть, ибо жизнь от них отняли; теленок позабыл, что сено привозится им с полей, а не растет в сарае хозяина, что у Искусства есть своя культур<а>, свои формы, которыми он должен жить.
Каждый, с моей точки зрения, человек должен быть своеобразным изобретателем. Каждая личность в своем претворении явления природы должна выражать себя, оформлять по своеобразному своему закону; их <личности> может объединить только тождество своеобразное, таковое объединение будет представлять массу единообразную; многоликое единство, т. е. сущность, от это<го> не изменится, <сущность> единоличия. Такое общество {законно}, как и один <человек>. Члены такового общества не разделяются ни на исполнителей особо, ни на создателей (изобретателей); нет ни инженеров, ни рабочих, ни крестьян.
Общество же, в котором существуют создатели (изобретатели) и исполнители, рабочие, — ложное общество, создающее паразитов-эксплуататоров и гнет неволи, насилие. Производство такого общ<ества> паразитическое, как и сами производственники-паразиты. В таком обществе появляются «идейные люди», ученые, религиозные секты и экономисты-вожди и воинства, целью которых и есть выведение этого общества в единое целое, т.<е.> образование многоликого образа в единой сущно<сти>
В таком пути вождей встречаются огромные препятствия, вождь в одно и то же время и палач, и агнец добрый, он благословляет на убийство и вознаграждает убийцу. Главное его несчастье в том, что он не предусматривает тех личностей, которые сумели претворить в новый строй элементы энергии природы и оформи<ли> себя лучше других масс. Этот претворитель исправил ухо свое, построил добавочный аппарат, и оно стало слышать то, что шумит на тысячны<х> расстояниях. Каждому захотелось исправить ухо свое, ибо каждый полагал, что в этом благо, и управитель, вождь «добрый», тоже прицепил на ухо себе это совершенство и доволен, что услыхал бред другого доброго или недоброго вождя, и приказал объявить по обществу выделить сынов для изучения этого дела и выделить иных рабов, и производить это благо в массовом производстве, ибо Иван Петрович обрезал себе нос по своеобразному совершенству, и <потому>, проделывая это, каждый гражд<анин> достигнет массового блага. Итак, одни нашли, что если уши наши будут слышать шорох на 1000 верст, нос на то же расстояние будет чуять залах, <то они> будут в<о> благе; утвердившись в этой точке зрения, зверь, по существу, стал человеком по изобретению; <человек> отделилс<я> от зверя, заболевши производственн<ым> хозяйств<енным> совершенством; натворив бед, <он> торопится войти снова через совершенст<во> к зверю или ангелу.
Развитие организмов обуславливается изменением обстоятельств, но в то же время изменения являются и гибелью их.
Нам мешает быть в мире наше сознание.
Подсознание уже на пороге к Миру, и только когда подсознание теряет окончательную связь с сознание<м> и он<о> не остается в подсознательном центре, тогда наступает Мир в человеке.
Вся мудрость в том, чтобы не нарушить покоя, весь грех в том, когда нарушается покой. Искусство также претерпевает эти изменения благодаря тому, что оно всегда находилось в соприкосновении с так называемой жизнью человека, страдающего манией жгучей блага; <человек> разобраться в благе не может и поэтому предпочел движение статике, <надеясь, что> в движении обретет искомое; двинувшись, ушел от блага. Художники не узнали своего Искусства в недвижении и двинулись за общим табором харчевиков, они не уяснили статичности неизменной сущности Искусства и разрушили уже в своем отходе классицизм, но он и не мог удержаться, ибо тоже стоял одной ногой в служении и Богам, и гослюдям.
Таким образом, заложенная в классицизме огромная доля беспредметности все же разрушилась выдвижением производственного плана фабричной эпохи, и только вновь Искусство в начале 20-го века вышло к беспредметности и хочет построиться в новые форм<ы> классических отношений; и если сейчас ему удастся удержаться на этой точке, тогда возникнет новая эпоха архитектурного Искусства, которое в конечном счете должно овладеть жизнью человека, строго ограничив всю харчевую производственную {линию} как подсобн<ое> дел<о>.
Павел, гл. 2, ст. 16:
«И в одном теле примирить обоих с Богом посредством креста, убив вражду на нем»20.
Возможно, что сотворени<е> Бога человеком или причина, сотворившая Бога, заключалась в том, что человек нашел природу низменной животной, и потому сотворил себе Бога как духовный Мир в не материал истично-природно-животном состоянии.