Том 5. Произведения разных лет

Малевич Казимир Северинович

Но этими протестующими проявлениями нужно все же признать появление организующей силы серповидной кривой кубизма, совершенно не ясной причины протеста для автора, протест и вызывает этот прибавочный элемент. Причем при опросе автора им было подтверждено, что в поле зрения стояли Пикассо и Брак.

<19>19 год. Нет работ. Затем наступают работы так называемого автором «Период<а> крымск<ого>»⁴¹. Одним и<з> случаев в этом периоде имел место тот, что когда в нем установилась «исконная» живописная деятельность, которая выражалась в организации живописной не в дивизионистической форме, но под влиянием революционной борьбы, когда провинциальный быт отношений

был нарушен в своей симметрии, в Фальке возобновилось желание вновь вернуться к дивизионизму с полем зрения Пикассо. <19> 18 год.

<В 19>20 году <у> Фальк<а> живописная деятельность, по признанию автора, проходит вне всяких влияний, <это> освобожденный период от прибавочных элементов, но свое индивидуальное все же не выражено резко, но слабо. И тут же автор при дальнейшем опросе высказал, что «Девушка с папиросой»⁴² и «Девушка в платье»⁴³ пишутся под воспоминанием мастеров с преобладанием особого отношения к Сезанну, но все же Сезанн понимается по-иному, нежели раньше. Таким образом, в <19>20 году живописная деятельность начинает развиваться под действием элементов многих прибавочных элементов других культур и наступает эклектическое состояние, которое и пытается автор организовать под видом особого понимания Сезанна, т. е. в этом особом процессе и есть попытка привести все воспоминания <о творчестве> мастеров к одному прибавоч<ному> эл<ементу> Сезанна, а под особым пониманием организовать уже живописную массу, полученную от эклектизма, смешения в свою личную форму оформления, в силу чего выводом и явилась задача работать над овладением материалом зрения и методом его реализации. Совершенство этих задач разделяется на скрытый метод, и раскрытый скрытый метод есть высшая степень достижения мастера в живописной организованности.

<19>21 год. «Мужчина в плаще»⁴⁴. Прибавочный элемент Рембрандта, но огромным довлеющим организующим элементом является то особое понимание Сезанна, на котором автор базирует свое живописное поведение. Это мое заключение расходится с <собственным мнением> автор<а>, который его не видит.

<19>22. «Женщина в красном лифе»⁴⁵.

<19>23. «Фруктовый сад»⁴⁶.

<19>24. «Женщина в боа», последняя работа⁴⁷.

<19>24. «Двойной портрет»⁴⁸.

«Женщина в боа» при осмотре сразу мне указала обстоятельство, в котором находилась энергия цветная Фалька. Это обстоятельство было Ренуаровское (щетинно-образное, вид прибав<очного> элемента). При осмотре всех работ <19>22, <192>3, <192>4 год<ов> и опросе автор высказал, что во всех работах в поле зрения были: «Ренуар, Клод Моне, Сезанн, Шарден, Ватто, Веласкез, <Эль> Греко, Тициан». Здесь нужно разуметь, что все перечисленные есть эклектический живописный материал, из которого автор строит свою живописную деятельность.

«Христиане, победив язычников…»^*

Христиане, победив язычников, обратили их храмы в христианские и поставили на место их Богов Богов своих, поставили свое осознавание беспредметного Мира; по образцу языческих храмов построили церкви.

Если форма храма оказалась соответствующей новому содержанию, то, очевидно, это новое содержание не отошло далеко от здания, в которое вошло новое содержание. Но и современная нам жизнь настаивает на утверждении себя в античном здании. Если и последнее содержание Социализма и Коммунизма найдет возможность

своего оформления в античном треугольнике, то приходится признать, что античный треугольник есть вечное гнездо, в котором оформляется всякое содержание — и языческое, и христианское, и Коммунистическое.

Все храмы Христианские могут быть переименованы из Христианского имени в Коммунистические имена. Имена Христианские — имена языческие, они перешли только в новую ступень развития технической стороны Христианского Мировоззрения. Коммунисты носят те же имена; <но> если содержание Коммунизма другое, то и имена и форма здания должны быть другие, так как новое содержание делает и новый футляр.

Если христианский Владимир нашел возможным стать на место Перуна, то он только стал как заместитель последнего, чтобы продолжать развивать его деятельность в более совершенном виде. Содержание, содержимое, круг познания истины у Перуна был скуден и примитив<ен>, он сам себя считал Богом грома, Пяруна, Перуна, тогда когда последние явления находятся в едином Боге всего мироздания. С точки зрения Владимира, есть единый Бог и его святые.

Содержание Владимира как представителя единого Бога казалось богаче, истинней. Смена Богов и святых, очевидно, в религиозно-духовном пути происходит по причине познавания Мироздания. И если в этом познавании вскрываются новые обстоятельства, то очевидно, что и ориентация чисто техническая будет другая. Если же новых обстоятельств нет, то и техническая ориентация остается прежней. Отсюда и содержание не увеличивается, не расширяется, может жить и стоять на том же месте.

В общем, в современной Культуре существует три таковых места, которые называются: одно место — религиозное, другое — гражданское и третье — Искусство. С этих трех мест происходит смотрение в ничто, в беспредметность и начинается творческая работа над определением Мироздания. Пытаемся с трех мест определить «ничто», т. е. всякое явление хотим оформить в понятное нам «что».

Отсюда полагаю, что смена Богов и замена одних святых, одних мучеников и героев другими по всем трем местам объясняется последним. Если мы стремимся опрокинуть какое-либо из мест, то не иначе, чтобы водрузить свое место, так что места только опрокидываются, но не смещаются. На опрокинутом все же месте <2 слв. нрзб.> более истинное {смотрение}. Истинное и с большим светлым содержанием. Но как видно, ни одно из мест нельзя опрокинуть, уничтожить, ибо говорится: «На месте храма построим университет, сделаем трибуны. Снимем храм как отставную трибуну и сделаем в не<м> современную». «Сменим, — сказали христиане, — Перуна и поставим на его место Владимира, несущего истинный свет, т. е. более современный, а в храмах языческих устроим трибуны, амвоны его имени».

Таким образом, церкви еще могут называться и трибунами свят<ого> Владимира и других, как и Казанский собор — трибуной Плеханова⁴⁹. Поскольку современность стремится утвердить новый свет, т. е. новые узнавания, в рассматриваемом «ничто» — новая трибуна, т. е. новое толкование на старом месте. Эти новые толкования растут из того же места, исторически вырастает заместитель на них и сменяет предшественни<ка>, меняется вид на сущность в одном случае, в другом вещество неизменно.

Таким образом, ни сущности, ни вещества, ни трех мест изменить не можем, такова наша Культура. Существует три точки как три обстоятельства и четвертая точка или обстоятельство — беспредметность ничто; человеческая попытка соединить три точки с четвертою дают жизнь. Корень и источник жизни заключается в этом соединении и образовании формы. Какую форму подлинную дадут соединения этих трех точек, трудно определить. Я бы определил их квадратной плоскостью и только плоскостью, но не объемом, ибо объем есть только количественное видение на плоскости.