Том 5. Стихотворения 1941-1945. Статьи

Бедный Демьян

Часть четвертая

Эпоха строительства Украины 1936 года

Заторов нет у времени. Года бегут, бегут. Степана Завгороднего Признай теперь – он жив еще. Его в войну гражданскую Не раз огрел помещичий, Белогвардейский кнут, – Он в годы предколхозные, Ведя борьбу с кулачеством, С вредительством и рвачеством, Был беспощадно крут; Со дня весьма серьезного – Дня первого колхозного – Он состоит заслуженно Бессменным председателем Колхоза «Красный Кут». Он горд спокойной гордостью. С несокрушимой твердостью, И мудростью, и честностью Он, чтимый всей окрестностью, Без крику, без угроз, Сломив повадку шкурную, Корыстную, блудливую, На линию культурную, Зажиточно-счастливую Поставил свой колхоз. Сбылося, что не снилося, Как все здесь изменилося – От облика наружного До радостного, дружного Колхозного труда! Дед весел. От Степановой От досоветской хмурости Не стало и следа. «Ушли от старой дурости! Вот стали жить когда!» Не вся ль страна советская, Твердыня капитальная, Насквозь индустриальная, Не нищенски-голодная, Могучая, свободная, Без прежних барских пут, Так стала непохожею На крытую рогожею Россию старопрежнюю, Как на былой, на сникнувший, Запущенный, загаженный, Насквозь обезображенный На «Снежнов-Кут» помещичий Стал непохож теперешний Цветущий, крепко слаженный Силач машинно-тракторный, Колхозный

«Красный Кут». Из всех детей Степановых В живых осталось шесть. Шесть сыновей Степановых – Отцу большая честь: Данило – в красных летчиках, Микола – в краснофлотчиках, Микита – в кавалерии, Омелько – агроном; Антон с Петром – комбайнеры, Отличные комбайнеры: Почетный орден новенький Сверкает на одном За то, что он рекордную Победу одержал, – В Москве, в кремлевском здании, Петру пред награждением С сердечным обхождением Сам Сталин руку жал. Коль кто-нибудь при случае Степану Завгороднему Иль скажет, иль прочтет – Фашисты, мол, немецкие Усиленно бахвалятся: На области советские Они вот-вот навалятся, Хотят свершить налет, Перекроить все заново, Взять то, что потучней, – «Так, так!» – лицо Степаново Становится мрачней, Ложится складка строгая Промеж седых бровей, – Рукой любовно трогая Висящие над столиком Портреты сыновей, Он говорит с усмешкою: «Бароны наезжали к нам Сначала в гости вроде бы, А после с эскадронами, Вот то-то и оно: Выходит, что с баронами Фашисты заодно. Так, говоришь, куражутся? Ну что ж, пускай отважутся. Средь удалых бойцов Не худшими окажутся Моих шесть молодцов. И сам я попытаюся – Где дети, там отцы, – С фашистами сквитаюся За горб исполосованный Немецкими шпиц-прутьями, За все мои рубцы!»

Заключение

Партизаны, вперед!

«В занятых врагом районах нужно создавать партизанские отряды, конные и пешие, создавать диверсионные группы для борьбы с частями вражеской армии, для разжигания партизанской войны, всюду и везде, для взрыва мостов, дорог, порчи телефонной и телеграфной связи, поджога лесов, складов, обозов. В захваченных районах создавать невыносимые условия для врага и всех его пособников, преследовать и уничтожать их на каждом шагу, срывать все их мероприятиях».

(И. Сталин.)

Свершилось злодеяние Чудовищно-кошмарное, Невиданно-огромное, Неслыханно-коварное, Фашистски-вероломное: Идущими ко дну, На гибель обреченными, Рассудком помраченными Немецкими фашистами. Руками их нечистыми Мы втянуты в кровавую, Ответную, защитную Народную войну. Предела нет бесчестию Фашистского отродия. Взбесились кровожадные Злодеи, беспощадные Бандиты-палачи. И пажити советские, Сады, луга росистые, И нивы золотистые, И сладкие бахчи Подверглись злому бедствию, Внезапному нашествию И пешей и летающей, Всю зелень поедающей, Коричневой, прожорливой Фашистской саранчи. Вся нечисть саранчовая Ползет, как ошалелая, Летит, как одурелая: Зима страшна ей новая, Голодная, суровая, Не выдержать зимы! Она довоевалася. От рока неисходного, От мора от голодного Она уйти пыталася, Во все концы металася, Чужой едой питалася, Насильно, не взаймы, Все, все вокруг да около Брала, ничем не брезгуя, До нищенской сумы, – Культурнейшие ценности По-варварски раскокала, А все ей нету прибыли, Все не уйти от гибели, Как вору от тюрьмы. А рядом – нивы тучные, Места благополучные, Края, зерном обильные; Но, их оберегаючи, Храня, как от чумы, От покушенья вражьего, Народной силой мирною, Но в обороне грозною В строю стояли – мы. Злой саранче, изморенной, Приманкой раззадоренной, Не стало больше выхода. Фашистское отчаянье, А не избыток сил, Вот тучу саранчовую, Что на народ наш бросило Искать судьбы ускоренной: Жратвы или… могил! Мы саранче ответили, Ее мы боем встретили, В могилах нет отказу ей, Но хлеба – не даем. Всей нашей грозной силою, Стальною, бронекованной, Живой, организованной, Врагу не уступающей, С днем каждым нарастающей, Мы саранчу фашистскую И наступая, бьем ее, И отступая, бьем Уж до мильона выбили, Добьем и до пяти. Нет, от конечной гибели Фашистам не уйти! Народ, в себе уверенный, Историей проверенный, С какими Чингиз-ханами, С какими великанами, С Наполеоном – шутка ли! – Мы встречный бой вели. Народ, в себе уверенный, Мы, сколь ни зарывалися Враги к нам вглубь российскую, На миг не отрывалися От временно утерянной Своей родной земли. С «двенадцатью языками» И с полководцем-гением Народ наш бился пламенно, С особенным умением, С отвагой партизанскою Озлобленных крестьян. В тылу наполеоновском, Где мародеры грабили Крестьян, в тылу оставшихся (По-ихнему «пейзан»), Отряды мародерские Бежали в диком ужасе При крике: «Партизан!» От партизан грабителям Тогда весьма досталося, Не мало их осталося Лежать в земле сырой, – От партизанской удали Дух падал в войске вражеском И с каждым часом – худо ли! – Редел военный строй. В любой войне – и в нынешней – Успехи все военные – Успехи переменные: Там – враг теснит нас бешено, Здесь – мы тесним врага, И если в нашу сторону Пока вогнулась выпукло Фашистско-вражьей линии Военная дуга, Ужо мы постараемся, Мы силы набираемся И знаем толк в вещах: Враг нами скоро свяжется И не в дуге окажется, А в огненных клещах! Весь мир дивится дсблести Советской Красной Армии, Ее особой стойкости, Еще нигде фашистами Не виданной досель. Ее неотразимые Кроваво-смертоносные Удары по противнику Видали мы не все ль! Она под вражьим натиском, Коварно подготовленным, От вероломной сволочи Геройски отбивается И – силой наливается Народно-боевой. День недалек решительный, Когда полки фашистские, Те, что еще останутся При общей их погибели, Помчат назад стремительно, Поднявши жалкий вой. До той поры, товарищи, Родные братья, кровные, Все, кто подвергся участи Печальнейшей, но временной – Терпеть грабеж-насилие Во вражеском тылу, Примите к сердцу братскому Слова мои любовные, Все то, что мною сказано Степану Завгороднему, Его упорной стойкости И партизанской удали И в честь и в похвалу. Проникнитеся верою В победу дела нашего, Святого дела, правого. Народ, в себе уверенный, – Как не сдавали ране мы, Так и теперь мы выдержим, Не попадем в фашистскую Лихую кабалу. Вооружитесь мужеством И гневным словом Сталина, Из самых первых первого Бойца за нашу родину, Отца родного нашего, Великого, могучего, Уверенно-бесстрашного И прозорливо-мудрого Народного вождя. Всей силой партизанскою Ударьте по насильнику, Для счастья нашей родины Ни сил своих утроенных, Ни жизни не щадя! Всей силой партизанскою Обрушьтесь на захватчика, Чтоб, дрогнув, он почувствовал, Что нет ему спасения Там, где народ весь борется, Где каждое прикрытие, Где каждый кустик маленький Ему свинец дарит, Где небо раскалилося, Где воздух пышет пламенем, Где под фашистской нечистью Сама

земля горит!

Анка-партизанка^*

(Белорусская песня)

Любовались люди Анкой: Нет девчоночки былой, Стала Анка партизанкой, Комсомолкой удалой. Вот она – сидит на танке. Вражий танк. Ее трофей. Шлем, ружье на партизанке, А румянец – до бровей. «Ай да девка!» – «На приметку!» – Разговор про Анку был. Анка вызвалась в разведку И пошла во вражий тыл. Не сплошать – одна забота. Шла сторожко, как лиса, Через топкие болота, Через темные леса. Край родной! Он весь ей ведом. Тонок слух. Глаза горят, Через день за Анкой следом Партизанский шел отряд. Подошел к фашистам с тыла, Захватил врагов врасплох. У фашистов кровь застыла, Был конец злодеев плох. «Анка, глянь, летит к танкетке! Бьет по танку!» – «Уй-ю-ю!» «Удала была в разведке, Удалей того – в бою!» Жестока была расплата Славной девушки-бойца За расстрелянного брата, За сожженного отца. За народ, за трудовую Разоренную семью, За страну свою родную, Белоруссию свою!

Высокий образец^*

(Подвиг путевой обходчицы т. Сверковской)

Она – обходчица прифронтовой дороги – На трудовом своем и боевом посту. «Путь взорван!» – подает она сигнал тревоги. Скорей! Секунды на счету! Не помутился ум, не подкосились ноги, Хоть рядом враг разбил ее любовь, мечту: Горит ее жилье, а в нем детишек двое. Но сердце матери геройски-боевое Любовью к родине полно, В тягчайший этот миг не дрогнуло оно, – Отважной женщиной, сочти, число какое Снарядов и бойцов советских спасено! О подвиге ее писали все газеты; Ее прославили художники, поэты; Нам в мраморе ее даст скульпторский резец, Над именем ее – сверкающий венец. Он над геройскими сверкает именами. Склонитесь перед ней, товарищи: пред нами Советской женщины высокий образец!

Ленинграду^*

Твой зоркий страж пробил тревогу, Враг рвется к твоему порогу. Но, пролетарский исполин, Мы все с тобой, ты – не один: С тобой, фашистов отбивая, Вся наша сила боевая, С тобой Москва, все города И все советские народы. Пусть будет мощь твоя тверда, И пусть фашистские уроды Увидят, пятяся назад, Как вся страна, и стар и млад, Встает грозой за Ленинград, За колыбель своей свободы! Ты грозен для врагов, как рок: Они иль гибнут, иль сдаются. И о гранитный твой порог Фашисты тоже разобьются! Мы все с тобой даем обет: Отбить фашистскую осаду, Да так, чтоб весь увидел свет, Что, легких чаявший побед, Враг получил свою награду, Что на подходах к Ленинграду Он надломил себе хребет!

Драй петук!^*

Баллада

Офицер фашистский роту По-фашистски просвещал, Мародерскую работу Ей на фронте обещал: «Птис ви есть хотель? По-руски Знайте слов немножка штук: Энтен – утки, гензе – гуски, Вместа гуски – драй петук!» Офицер фашистский роту Мародерству обучал, Не смягчая ни на йоту Основных его начал: «Мародерство есть без шутки Блакароднейший наук. Гензе – гуски, энтен – утки, Вместа гуски – драй петук! Грабьте птис в любой колхоза. Птис во всех дворах гуляйт. Всех мужик пугайт с угроза. Не боится? Застреляйт! Змело требовайт закуски, Виривайт ее из рук. Энтен – утки, гензе – гуски, Вместа гуски – драй петук!» Но советская пехота Немцев встретила на честь: Полегла почти вся рота, Остальным хотелось есть, Отощалые желудки Натерпелись адских мук. Гензе – гуски, энтен – утки, Вместа гуски – драй петук! Ворвалися мародеры В украинское село, А «по-руски» разговоры Позабыли, как назло. Кто-то вдруг припомнил фразу После дьявольских потуг. По дворам фашисты сразу Заорали: «Драй петук!» Ели, пили, веселились… Сном закончив пьяный пир, В ту же ночь переселились Немцы все в загробный мир. Партизаны, из засады Налетев, как сонных мух, Их избили без пощады: «Вот вам, гады, Драй петук!» В Киле, в Гамбурге, в Берлине Слез не выплакать очам. Мародеров семьи ныне С дрожью слышат по ночам: Кто-то дверь легонько тронет, Постучится – тук, тук, тук! И всю ночь надрывно стонет: «Драй петук!.. Драй петук!.. Драй петук!..»

Гитлер и смерть^*

Сил самых мерзостных подручный, Шагает Гитлер-людоед. С ним рядом спутник неразлучный Свой оставляет мертвый след. Они пройдут по ниве тучной, И нивы тучной больше нет. Сады лишаются в мгновенье Своей красы, своих плодов. Зловещей пары появленье Под гул оружья всех родов Уничтожает населенье Цветущих сел и городов. Но, полный пьяного угару, Как натиск вражеский ни яр, Враги узнают нашу кару В тот час, когда – и млад и стар – Обрушим мы на эту пару Наш сокрушительный удар!

Прилетела ворона издалеча – какова птица, такова ей и встреча^*

Смотрят наши: «Гитлер! Вона!» «Что за шут! С неба падает корона – Парашют!» «Уцепился за корону Гитлер-пес». «Вон какую к нам ворону Черт принес!» Ошарашенного гада Жуть берет. «Ай, не нада! Ай, не нада!» – Он орет. В страхе бельма гад таращит: «Ой, беда! Ой, меня корона тащит Не туда! Как убрать мне ноги, плечи И живот? Не такой желал я встречи, Либер готт! Дайте место, где я сяду Без помех!» Но в ответ раздался гаду Грозный смех: «Опускайся, медлить неча! Дело – гут: Где ни сядешь, будет встреча, Как и тут!» «Погляди кругом, ворона: Всё полки». «Опускайся, вместо трона, На штыки!»

Счастливый Бенито^*

С фронта русского Бенито Шлет невесте письмецо. Он воюет знаменито. Результаты – налицо. «Что за люди, миа Бьянка, В этой чертовой стране: Здесь крестьянин и крестьянка – Партизан иль партизанка, – Все участвуют в войне! Надо быть всегда на страже: Люди скрытны и хитры. Здесь приходится нам даже Опасаться детворы. Случай был – один из многих: Пред избушкою одной Три подростка босоногих В пляс пустились озорной. Мы смеялись, чужестранцы – Немцы, венгры, итальянцы, – Ухватившись за бока. Есть ли где на свете танцы Удалее гопака?! Но когда мы все, солдаты, Закричали: „Молодцы!“ – Полетели в нас гранаты! Вот они какие хваты, Украинские мальцы! Грохот, вопли, стоны, охи… Той порой мальчишки – фить! „Плясунов“ средь суматохи Было некому ловить. Три советских пионера Нам сплясали мастерски: От красавца офицера Лишь осталися куски, Десять с ним солдат убито, Вдвое – раненых; средь них Я, удачливый Бенито, Твой возлюбленный жених. Сохранен святою девой, Счастлив я. Тебе привет Я пишу рукою… левой, Потому что – правой нет!»