Том 5. Стихотворения 1941-1945. Статьи

Бедный Демьян

Я верю в свой народ^*

Пусть приняла борьба опасный оборот, Пусть немцы тешатся фашистскою химерой, Мы отразим врагов. Я верю в свой народ Несокрушимою тысячелетней верой. Он много испытал. Был путь его тернист. Но не затем зовет он родину святою, Чтоб попирал ее фашист Своею грязною пятою. За всю историю суровую свою Какую стойкую он выявил живучесть, Какую в грозный час он показал могучесть, Громя лихих врагов в решающем бою! Остервенелую фашистскую змею Ждет та же злая вражья участь! Да, не легка борьба. Но мы ведь не одни Во вражеском тылу тревожные огни. Борьба кипит. Она в разгаре. Мы разгромим врагов. Не за горами дни, Когда подвергнутся они Заслуженной и неизбежной каре. Она напишется отточенным штыком Перед

разгромленной фашистскою оравой: «Покончить навсегда с проклятым гнойником, Мир отравляющим смертельною отравой!»

Хвастливый котенок^*

«…Гитлер походит на Наполеона не больше, чем котёнок, на льва…»

(Из доклада товарища Сталина на торжественном заседании Московского Совета 6 ноября 1941 года.) До Гитлера – смотри, куда метнул он, вона! – Решившего, что он затмит Наполеона, Дошли жестокие слова: Котенок, дескать, он, копирующий льва. «Так я ж не пощажу советских перепонок! Рычаньем львиным я всех русских оглушу!» – И Гитлер стал рычать. Рычать? Что я пишу! Он замяукал, как котенок! Какой он, к черту, лев? Он даже и не рысь. Ему мы скоро скажем: «Брысь!» – Уж не одну его слыхали мы нахвалку. Ни тени нет у нас сомнения ни в ком, Что на котенка мы наступим каблуком И вышвырнем его презрительным пинком На историческую свалку!

Просчиталися!^*

Покорна гитлеровской воле, На нас – развратна и пьяна – Пошла фашистская шпана: «Война недели три, не боле!» – Иного не было в уме. Ан воевать пришлось подоле. Мы встали все на бранном поле Грозой коричневой чуме. Уж время близится к зиме, Свежеют ночи все приметней. Фашисты корчатся во тьме, Их дрожь берет в одежде летней. Они заранее уже Спасенья ищут в грабеже, Зломародерские их шайки С людей сдирают все – фуфайки, Штаны, жакеты и пальто, Годится все для этой голи. «Война недели три, не боле!» – Ан оказалося не то, Не то, чего фашисты ждали. Не то получится и дале: Зимой, припомнив старину, Мы ей покажем, рваной швали, «Молниеносную войну»!

Ряженый бандит^*

«Гитлеровская партия есть партия врагов демократических свобод, партия средневековой реакции и черносотенных погромов.

И если эти оголтелые империалисты и злейшие реакционеры всё ещё продолжают рядиться в тогу „националистов“ и „социалистов“, то это они делают для того, чтобы обмануть народ, одурачить простаков и прикрыть флагом „национализма“ и „социализма“ свою разбойничью империалистическую сущность.

Вороны, рядящиеся в павлиньи перья… Но как бы вороны ни рядились в павлиньи перья, они не перестанут быть воронами».

(Из доклада товарища Сталина на торжественном заседании Московского Совета 6 ноября 1941 года.) Платье, грим, татуировка, Маскировка, Ветка, бант… Уголовная сноровка, Специфический талант. Поза! Экое величье! Лишь венка недостает. Но… бандитское обличье Людоеда выдает. За свободу, за культуру Бой ведя, – рука тверда! – Эту полную фигуру Мы угробим навсегда!

Фашистский «красавец»^*

Что ни карман, то кладовая Вещей награбленных – рубах, Чулок, часов… Какой размах! Тип! Иллюстрация живая В наш уголовный альманах! Хотя прикрыты черной каской Его бандитские глаза, Он видит все. Крадет с опаской: Вдруг – партизанская гроза! Но подлеца гроза не минет, Когда фашистскую змею Страна Советов опрокинет И на ее гнездовье двинет Всю силу гневную свою!

Подарки с «Ост-фронта»^*

Баллада

Как фрейлейн Берте летом Завидовали все! Шел разговор при этом Не о ее красе. Таких же три урода, Как и она сама, – Есть на уродов мода! – От Берты без ума. Ответ был ею точный Дан каждому из них: «Ты, верю, фронт Восточный Прославишь, мой… жених!» В «грабьармии» все трое. Разбойный пыл их лют. Невесте три «героя» Подарки с фронта шлют. Соседкам был понятен Ее святой экстаз: Подарков вид приятен. На них кровавых пятен Не видел Бертин глаз. «Шаль!! – Берта отмечала. – Ботинки! Мой размер!» И в письмах отвечала: «Спасибо! Данке зер!» Наставит междометий (Разжегся аппетит!). Один, другой и третий Ей нравится бандит. У Берты блеск во взоре. Дела-то каковы! Она

получит вскоре Подарки… из Москвы! «Москву – о чем тут речь-то? Возьмем в неделю, в две!» Но приключилось нечто На подступах к Москве: Москва – на том же месте, Фашисты – не на том! «Трех женихов невесте» Из-под Москвы известье Пришло, смутив весь дом. Ах, не увидит Берта Уже счастливых дней: Три траурных конверта Лежали перед ней!

1942^*

В борьбе извечной тьма и свет. Где – тьма, там гаснет мысль, там ужас озверенья. Где – свет, там разума и красоты расцвет, Там гениальные рождаются творенья. От века не было и нет У тьмы и света примиренья. Две силы спор ведут о мировой судьбе. Культура с варварством столкнулися в борьбе Досель невиданной, смертельной: Враг человечества напомнил о себе Фашистской дикостью и злобой беспредельной. Он не скрывает, нет, остервенелый враг, Своих чудовищных, звериных аппетитов: Он превратил бы мир в казарменный барак! Свирепая мечта взбесившихся бандитов – Не дымный, ладанный средневековый мрак, А тьма пещерная эпохи троглодитов. Кровавым заревом пылает небосвод. Необозримое сверкает лоно вод Его зловещим отраженьем. Весь мир – культурный мир! – встречает новый год С суровым мужеством, с железным напряженьем. Родная сторона, ты с варварством в бою. Жестокий дав отпор фашистскому зверью, Ты расчищаешь путь культуре, счастью, благу. Пред миром всем, громя разбойную ватагу, Раскрыла ты всю мощь народную свою, Всю беззаветную отвагу! С какою яростью фашистская змея Осуществляла план, созревший в людоеде! Но крепко спаяна советская семья: Ни на единый миг не дрогнула твоя Несокрушимая уверенность в победе! С великим Сталиным, великий мой народ, Приветом боевым ты встретишь новый год, Уверенный, что он, свершив свой оборот, Овеян славою крылатой, Войдет в историю твою – из рода в род – Всемирной, праздничной, победоносной датой!

1942

Наше слово^*

К ноте Народного Комиссара Иностранных Дел товарища В. М. Молотова о повсеместных грабежах, разорении населения и чудовищных зверствах германских властей на захваченных ими советских территориях.

Мир слова ждал в ответ на вой безумья злого. На вопли извергов, грязнящие эфир. Советская страна сказала это слово, Сказала властно и сурово, И, услыхав его, культурный вздрогнул мир. Пред ним разбойная открылася картина: Телами детскими покрытая земля, Опустошенная пожарами равнина, – Злодейств неслыханных обрушилась лавина На села мирные, на мирные поля. Дымится кровь, мороз каленый Не может остудить ее, она – свежа. Ни мудрой старости, годами убеленной, Ни резвой юности, в жизнь, в красоту влюбленной, Не пощадил разгул бандитского ножа. Так вот оформилось в какое окаянство Фашистских подлецов безграмотное чванство, Рожденное в бреду лжемудрецом больным: «Немецкой расе – власть над миром, все пространство! Нет места – расам остальным». «Сверхчеловек»! Его дыханьем ядовитым Отравлен выродков немецких пьяный сброд. Взрывать советские святыни динамитом, В приюте гения всемирно-знаменитом Сжигать рабочий стол и взламывать комод, Все, все дозволено немецким сверхбандитам: Они – «сверхлюди», «сверхнарод»! Культ человечности свиным засыпан сором Под злое хрюканье тупых расистских рыл. Повальным грабежом, разнузданным разором Путь отмечая свой, поистине позором Сверхчеловеческим фашизм себя покрыл. В коробке черепной фашизма пустозвонной Такая мысль была – она пошла ко дну: Напав на нас врасплох ордой многомильонной, Топча копытами живую целину, Дым едкий распластав над порослью зеленой, В молниеносный срок пустынной сделать зоной Необозримую Советскую страну. Но просчиталися фашистские пророки, Пришлось им удлинять назначенные сроки, Покамест мстительный не встал пред ними Рок. Их, напоровшихся на тяжкие уроки, Ждет заключительный урок. На исторический они пошли экзамен, Они, матрикул чей так бескультурно гол! Но, мейне геррен, мейне дамен, Вам всем оценку даст – судебный протокол. Рука истории под ним напишет «амен»! И в ваш могильный холм вонзит железный кол.

Военный урожай^*

(Весенняя повесть)

«Товарищи колхозники и колхозницы! На вас ляжет вся работа по проведению весеннего сева… Я твердо уверен, что колхозники и колхозницы, беззаветно любящие свою родину, нашу Красную Армию, приложат все силы и добьются такого урожая, какого еще не видели наши поля».

(Из статьи товарища М. И. Калинина, «Правда», воскресенье, 1 марта 1942 г.)