Том 6. Дураки на периферии
Шрифт:
Шоп. Конечно.
Секерва. А чей?
Шоп. Этого сам черт сразу не узнает.
Секерва. А вдруг он наш — от Федерального бюро расследований? Это его за нами следить прислали. Разведка за разведкой, крест на крест, так вполне бывает.
Шоп. Ну?
Секерва. Бывает. А за ним, за братом, тоже следят, а за тем, кто за ним, тоже… Это великая система!
Шоп. Так ведь не поймешь тогда ничего!
Секерва. Не поймешь — не надо!
Шоп.
Секерва. Совершенно верно, и мы будем ни при чем. Пусть Академия отвечает за бога.
Шоп. Академия должна дать нам инструкции… А когда же мы обедать поедем?
Полигнойс. Я кончил…
Секерва. Не кончили. (Отходит к Полигнойсу). Исполняйте свой долг — трудитесь для отечества. Успеете нажраться. Передайте, что сказал шеф.
Полигнойс. Я слышал. Я напиться хочу… А вдруг он большевик! Интересно! (Работает на радиопередатчике).
Шоп. Кто? Этот? А пусть!
Секерва. То есть как это пусть? Как это пусть? Он замыслы наши узнает. Это нетерпимо!
Шоп. А какие у нас замыслы? — Всем по зубам, и все — весь замысел! Его и воробьи знают.
Секерва. Пусть так, пусть не так, — но что он будет делать у нас?
Шоп. Работа найдется. Я его назначу капитаном ковчега. Брат бога — капитан Ноева ковчега. Это нормально!
Секерва. Пожалуй, да, это нормально.
Брат. А обедать когда? Обедать будем? (На Еву). Она есть хочет и я!
Шоп. Вы правы, брат Господень! Сейчас! Надо свистнуть вниз, пусть Селим сюда принесет.
Секерва. А ей-богу он простой человек, брат Господень. Он есть хочет, он с Евой играет, другой бы брат бога говорить с нами не стал.
Шоп. Жулик, должно быть. Ну как все, конечно, иначе бы он умер.
Благовест утих; слышится приближающаяся торжественная музыка оркестра на местных национальных инструментах.
Не дадут нам сегодня пообедать! Сколько работы!
Брат (поглядев под гору). Турки обед несут!
Шоп. Разумно! (К брату). Вы какой марки предпочитаете вино? У нас есть «Мельбурн» — три звезды. Рекомендую — нечто загадочное, но приятное.
Брат. Мне хлебного…
Шоп. Разве есть такая марка — хлебная? Не пробовал! Очень жаль! Это что — виски, шнапс, водка?
Брат. Оно.
Являются Селим и две его помощницы девушки-турчанки. Они несут судки и различную посуду с пищей. Селим несет большую суповую вазу на голове, Ева и брат быстро собирают обед на походном разборном столе; им деятельно помогают Селим и его турчанки. Одновременно на радиопередатчике
Полигнойс. Внимание! Прием! Слушаю Америку!
Шоп. Потом, потом… (Садится за стол). Мы умрем с голоду!
Полигнойс (читает ленту). «Богословское отделение Академии извещает вас, что второй сын богоматери Марии по имени Иаков родился от плотника Иосифа, то есть он является простым человеком и зачат обычным нормально-порочным путем…»
Брат (разливая половником суп из вазы-миски по тарелкам, которые подает ему Ева). Я забыл, а они помнят!
Полигнойс (продолжая чтение ленты). «Иакову, брату Господню по матери, исполнилось ныне от рождения одна тысяча девятьсот сорок восемь полных лет, два месяца, одиннадцать дней…»
Брат (разливая суп по тарелкам). Они знают! Мне тысяча девятьсот сорок девятый пошел…
Полигнойс (продолжая чтение). «Установите эти факты в открытом вами человеке. Независимо от окончательных выводов науки сохраните брата Господня, младшего брата Иисуса Христа, в здоровом неизменном виде: в нем, возможно, сокрыта неизвестная истина, — Передняя Азия полна древних тайн. За президента доктор протопресвитер Феофилакт Смит…»
Брат. Слыхали?.. Садитесь есть, малолетние! Потом опять шалить будете!.. Играйте, турки, музыку! Турки!
Ева садится на колени к брату, они едят с ним из одной тарелки. Все обедают. Селим и две турчанки пляшут и поют под музыку местного оркестра, скрытого за сценой.
2-е действие
Место 1-го действия, но иначе установленное и теперь более украшенное. Прямо перед зрителем, выше американского лагеря, останки Ноева ковчега. Это, как можно догадаться, несколько бесформенных, неопределенных предметов, вроде лесного бурелома или домашних поваленных стульев, покрытых золоченой церковной парчой, огороженных посеребренными столбиками с цепью из разноцветных ярких звеньев. На одном столбике табличка с надписью: «Священно. Не прикасаться».
Невидимый оркестр играет религиозную мелодию; на протяжении действия музыка звучит или утихает, соответственно смыслу и ходу действия. Сейчас из-под горы слышится временами шум голосов, игра оркестров, гудки машин и крик ослов. Предстоит торжество.
На сцене сейчас одна Ева. Она подметает листвяным веником дорожку к ковчегу. Затем она скрывается на минуту в палатке и волочит оттуда пустой ящик. На ящике прочитывается надпись: «Секретно. Срочно. Самолетом. Арарат — профессору Шопу. Киль ковчега. Не кантовать. Не бросать. Анонимное общество. США». Ева устанавливает ящик плашмя перед останками ковчега; сдергивает с ковчега один кусок золоченой парчи, покрывает им ящик с надписью. Ковчег теперь немного обнажен: оттуда высовывается ветхое бревнышко. Ева принимается украшать ящик цветами, выкладывает на нем горные камешки, занимается своим хозяйством.