Том 6. Дураки на периферии
Шрифт:
Черчилль. А ведь это же ясно. Я вам говорю ясно, дорогой мой. Вы брат Иисуса Христа, вы родственник нашего господа бога! (Мелко скороговоркой крестится). Да святится имя твое, да будет воля твоя, яко на небеси, тако и на земли… Раз ты брат господа бога — этого нам достаточно. По этой причине ты величайший авторитет современного мира. Понятно теперь?
Брат. Нету!
Черчилль. Вы будете императором земного шара: всякому болвану понятно. Вот
Гамсун. Ах, прекрасно, прекрасно: император! Это великолепно: император! Тогда будет всемирный очаг, а у очага один хозяин — старик, брат бога. Это хорошо. Это превосходно! А где я? А я тогда буду возле вас, я буду советником всемирного императора. Порядок, тишина, девушки в белых платьях, сосновая хижина, и мы с вами — два старика! Утром мы будем есть хлеб с молоком, а вечером хлеб с молоком и сыром…
Черчилль (брату). Соглашайтесь на императора! Это вам прилично.
Брат. А большевики! Они не любят всемирных императоров: они мне голову оторвут. (Пробует руками свою голову и поворачивает ее).
Гамсун. Бог сильнее большевиков, господин брат бога по матери!
Брат. Да ведь забот будет много — с этим человечеством. Надоест оно мне.
Черчилль. А я! Я где же! Я буду при вас! С человечеством я один управлюсь. Вам ничего не надо будет делать. Будете чувствовать одно удовольствие.
Брат. Неохота… Подумаю, однако.
Черчилль. Не спешите, подумайте… Может, папой римским решитесь быть? Вам это вполне к лицу. А мы устроим.
Гамсун. Папой римским! Великая мысль! Так он уже есть римский папа! Самый лучший наместник Христа — это брат самого Христа. Вот и все! Он — папа!
Шоп (он подходит к Черчиллю под руку с кинозвездой Мартой Такс, отвлекает Черчилля в сторону). Господин Уинстон! Простите меня, но я надеюсь, вам ясно, какой он брат Господень! — вы понимаете меня?
Черчилль. Я понимаю. Вы же, однако, открыли останки ковчега! — вы понимаете меня?
Шоп. Понимаю, господин Черчилль.
Черчилль. Мы идем с вами к одной цели — к истине. Не правда ли?
Шоп. Это правда, господин Черчилль.
Черчилль. Продолжайте свой путь, господин ученый!
Шоп. Куда?
Черчилль. Туда же.
Гамсун (Шопу). Приветствую великого ученого и сердечно, вдохновенно поздравляю с мировым открытием, — поверьте, я желаю вам личного счастья и славы.
Шоп. Благодарю вас, искренно благодарю.
Марта Такс (отойдя
Шоп. Божий племянник.
Марта. А кто? Он смотрел куда-то ниже меня. Как его зовут?
Шоп. Он на ваш таз смотрел, он понимает в женском инвентаре. Это Кнут Гамсун, дорогая, он пишет книги посредством лирического расслабления желудка.
Марта. Фу! Все янки — грубияны! Они умываются кое-как, едят руками, говорят чепуху… А что делать! С кем нам водиться?
Шоп. Со мной! Утешьте меня, дорогая, доставьте мне радость. Я так много добра сделал человечеству, я так устал, что мне теперь необходимо счастье, просто для здоровья необходимо.
Марта. Да пожалуйста, — а в чем ваше счастье?
Шоп. В возвышенном! В чем-то возвышенном!
Марта. Как жаль!.. Как жаль, что я не могу вам помочь!
Шоп. Помогите! Помогите мне скорей! Утешьте меня, ради бога! Я не могу оставаться без удовольствия. Чего ради!
Марта. Я понимаю вас. Только во мне нет ничего возвышенного, есть одно низшее только. Что поделаешь!
Шоп. Я добрый. Давайте низшее. Следуйте за мной.
Марта. Куда, дорогой мой?
Шоп. В уединение. Скорее!
Марта. Скорее? А что там?
Шоп. Там что? А там любовь! Вы глупы, что ли? Вы немка?
Марта. А любовь что?
Шоп. Щекотка! Марта (гневно, в другой игре). Отойди от меня, отойди, негодяй! Тебе страдать нужно, а не наслаждаться, пошлая тварь!
Шоп (в раздражении). Тише ты, животное! Здесь всемирный конгресс, здесь ковчег стоит! (Хватает ее за руку). Успокойся — и за мной!
Марта (толкает его в грудь с большой силой). Не прикасайся! Здесь ковчег стоит… Молись!
Полигнойс (подбегая). Держитесь, шеф!
Шоп (еле удерживается на ногах). Это не считается. Она дура!
Полигнойс. Как не считается? — Она бьет умело. Считается!
Внимание некоторых лиц привлекается в сторону Марты. Марта закрывает лицо рукою.
Успокойтесь, успокойтесь. Что вы хотите?
Марта. Я хочу… Я хочу ударить его еще раз. Ах, как жить стало скучно, как подло!
Полигнойс. Ого! Да вы человек! Слава богу!
Ева подходит и обнимает Марту. Марта обнимает ее в ответ.