Том 6. Лимонарь
Шрифт:
Встают ветры; веет злое поветрие.
Гонятся дикие молнии.
Обезумели тучи, бегут за ветром. И другие безумные прут против ветра.
Загорелись амбары. Горят. Сжигаются нивы, побиваются градом поля, разоряются пастбища, — скотина вразброд, побежали, ревут, все смешалось: телята, быки и коровы, овцы, козы, бараны, ягнята, козлы.
Хлещут ливни, валят копну за копной, захлещут до корня.
У старых дубов открылись ключи, — текут рекой. Разливаются реки, сплываются озера, мутнеют,
Гонятся дикие молнии.
Сорвались, летят снесенные вихрем вершины гор, давят долины.
— ад — преисподняя — тартар —
— тартарары —
Содрогнулись стены, рушатся церковные купола.
И крестом распростертая в алтаре у престола черная — убита громом Баба-Яга.
Ты глододавец,
Ты наделяющий,
Ты унимаешь руду-кровь —
Уйми, удержи грозу, положи печать на облаки, отврати огонь громовый, отклони, не направляй на нас, прости нам стрелы Твои!
Не погуби —
Помилуй —
Пощади мир!
Оставь житницы наши, рожь и пшеницу, овес и просо!
Не погуби —
Помилуй —
Пощади мир!
— — тартар — тартарары — —
Валится лес.
Две белые лани из леса — — падают мертвыми.
Хлопает, бьет бич, стучит молот, скользят, колют копья, колотит каменная палка.
Задавлены пчелы, замочен рой. Без листьев деревья. Голо орешенье. Задушены птицы. Побит скот. Ни шерстинки. Поломан горох. Помята капуста.
Пожжены амбары. Спалило избы.
Тает змеиная свечка.
Тают вражьи наветы, напуски, чары, призоры.
Нет нового хлеба, нет обнов. Погибла крупа. Погиб солод. Не будет ни каши, ни квасу. Нет житья-бытья, нет богатства, нет густой ужинистой ржи.
Мстит ожесточенное сердце, мстит без жалости, без милости, беспощадно.
*
На четвертом разжженно-синем небе забушевала неслыханная буря.
Гнется гибкоствольный ветвистый зверной вяз, исцарапались звери. Гнутся ветви, еле переносят убитых на своих зеленых плечах.
И тянутся, тянутся, не провитав близ земного жилья сорока положенных дней, через мытарства до вербы, по вербному перепутью к яблоне сонмы покаранных душ.
Запружают убитую стопами равнину.
Толчея. Некуда яблоку упасть.
Не успевает Богородица в книгу записывать; иступилось перо. И весы кажут неверно, согнулись резные стрелки.
Шершавый пастушенка Елька ни с того, ни с чего толчется у яблони, зарится на золотые яблоки.
И две белые лани нежные. И Баба-Яга. Скаредный дух. Скот бессловесный.
Приступает Богородица к Сыну — к Спасу Господу.
Говорит Богородица:
— Сыне мой возлюбленный, Иисусе Христе, пощади мир, уйми Илью: убьет он всех.
И бросают ангелы миро варить, бросают архангелы чистить Христову купель, — пускаются ангелы и архангелы во все концы, летают за колесницей, ловят Илью.
Поймать не могут.
Прытки кони, шибко мчатся с края на край.
Сбилась красная шапка, изодрана огненная мантия.
Наступает Архангел. Настигает Архангел.
И поражает Грозный Грозного — Илью в десницу.
Грохочет гром, трещат нещадные стрелы, гремит мир, клокочет ад, зыком потрясается поднебесье, зашатались райские обители.
Свертывались звезды, как листья, чернели, падали в темь.
И потащились к престолу Господню со всех райских обителей и прохладных кущ все святители и угодники, чудотворцы, святые мученики, великомученики, блаженные, присноблаженные, печальники, страстотерпцы, заступники усердные, лики праведных жен, лики царей милостивых, благоразумные разбойники и пророки, и апостолы.
Восплакались преподобные:
— Господи, никакого покою нет, обуздай Илью, разрушит он землю и небо, погубить весь свет, и нам не сдобровать!
Прослезилась Богородица:
— Уйми Илью!
И внял Всевышний мольбам праведных, послушался Пресвятыя Богородицы.
Порешил Всемогущий: огненную колесницу и коней, стрелы, бич, копья, меч и каменную палку оставить навсегда у Ильи, навсегда сделать его властителем молний и подателем дождя, на голову же возложить Пророку камень в сорок десятин, десницу его онегодить и навеки не открывать день памяти его.
И была великая брань на небеси и на земле.
***
Смраден час, невозможный.
Глубокими, как пропасти, устами глотал ад жертвы погибели и вскипал смрадом.
В бездне бездн, где родится и плавится огонь, в геенне — серебряный столб, в столбе золотое кольцо; там к золотому кольцу прикован на цепи Иуда.
Так и будет прикован на цепи, и с петлей на шее до последнего суда не тронется ни на единую пядь из ужасного пекла.
Бесятся бесы — завивают, лохматые, винтом свой острый кабаний хвост и с налета, визжа, сверлят волосатую блудливую душу.
Зацепили за пуп плясуна и волынщика, поддернули на железное гвоздье, пустили качаться над раскаленными каменными плитами.
Качался плясун и волынщик.
Влеплялись стрелы в изъеденный коростой язык балагура.
Грыз диавол — веревкин черт — заячье сердце и лукавое.
Один черт без спины с оголенными раздувающимися синими легкими пилит руку охальному писцу.