Том 8. Былое и думы. Часть 1-3, Герцен Александр Иванович

Том 8. Былое и думы. Часть 1-3

на обложку

Герцен Александр Иванович

Шрифт:

Стр. 162

8После: христианства; – в ПЗ: разве это не

24Вместо: завешенную икону – в ПЗ: образ, завешенный

ПРИБАВЛЕНИЕ

А. Полежаев

Стр. 165

3–4Вместо: В дополнение ~ об А. Полежаеве. – в ТиС: В дополнение

нашего дела и истории Соколовского я передам несколько подробностей о деле, предшествовавшем нашему, в Московском университете, и историю бедного А. Полежаева.

С нее мы и начнем. Я слышал ее от самого поэта, и не раз.

9После: многое – в ТиС: но за это бы ему не досталось. Разврат у нас покровительствуют. Бибиков поощрял в Киевском университете студентов к распутной жизни – по австрийской методе заморения душ.

Полежаев в своих стихах не раз задевал и власть царскую, это не могло сойти с рук

Стр. 168

23После: в больнице. – в ТиС примечание: Издать ненапечатанные стихотворения Пушкина, Лермонтова, Полежаева, Рылеева и др. – одно из наших самых горячих желаний. Мы думаем даже обратиться с просьбой доставить нам рукописи к русскому правительству или духовенству – от светских литераторов, журналистов и прогрессистов не дождешься… (1854).

23После: в больнице. – в ТиС: В 1827 г. были схвачены в университете братья Критские. Они как-то исчезли. Никто порядком не знал, что они сделали и что с ними сделали.

Последняя fourn'ee из Московского университета, говоря словом 94 года, предшествовавшая нам, отправилась в солдаты и на поселенье в 1833 году. В числе их я знал Костенецкого, Колрейфа, Антоновича. Все они были чистые, благородные юноши. Мне особенно в памяти остался Юлиус Колрейф, сын лютеранского пастора в Москве; он был необыкновенно даровитый музыкант и превосходный товарищ. В нем сохранилась вся наивность и простота германских юношей, но освобожденные русским обществом от пошлости и мелкости немецких нравов. Слабый здоровьем, нежный и кроткий; он погиб от семилетней службы солдатом. Полежаев за чахотку был произведен в офицеры, Колрейф за чахотку прощен. Он возвратился в Москву для того, чтоб умереть на руках отца.

Их судили, так же, как нас, особой комиссией. Правительство так уверено в негодности обыкновенных судов, что всякий раз, когда случится что-нибудь особенное, назначает комиссию, которая судит по неизвестным инструкциям и придумывает наказания не по своду, а так – по вдохновению. После исполинского заговора, обхватившего все прекрасное, юное, сильное в России, все славное талантом, храбростью, рождением, все последующие попытки соединений оказывались безуспешными, ограничивались малым кругом людей и гибли прежде всякого обнаружения, – внутренняя работа поглощала непосредственную политическую деятельность.

Но в виду всех притеснений и всех мер правительства, в виду сотней поляков, шедших в Сибирь, в виду крепостного состояния и солдат, засекаемых до смерти, не могли не возвращаться – особенно между юношами – постоянные попытки, страстные усилия составлять общества, заговоры и вследствие того точно так же периодически возвращающиеся ссылки в Сибирь, в солдаты, на Кавказ, и это рядом с упорной работой мысли, разъясняющей себе сфинксовскую задачу русской жизни и нисколько не мешая труду.

Сунгурова я не знал. Его наказали больше всех. Окончивши прежде курс в университете, он был на службе, женатый человек и московский помещик. Его нашли главным

виновным и приговорили к поселению.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава VIII

Стр. 172

13Вместо: Это стоит – в ТиС: Неужели это не стоит

14Вместо: на этот раз – в ТиС: на первый случай

16После: страху. – в ТиС строка точек.

21Вместо: увез Н. П. – в ТиС: барина увез

28После: голову. – в ТиС: Я любил Огарева страстно, как редко любят друг друга даже в юности.

Стр. 174

12После: на террасе – в ТиС: зрелище разрушения дикой силы было мне по душе.

Стр. 175