Том 8. Девушка из космоса
Шрифт:
– Что вам известно о братьях Круз? – спросил я.
– Какое отношение это имеет к тому, что произошло?
– Не знаю, – ответил я искренне, – но мне любопытно, что это за субъекты. К тому же у меня на лопатках пока не выросли крылья и я не могу отправиться в Париж, просто разбежавшись и выпрыгнув из окна. Поэтому до того, как я вылечу туда следующим рейсом, у вас масса времени, чтобы рассказать мне о братьях Круз…
– Очевидно, вы правы. – Она нетерпеливо передернула плечами. – Карл и Марти… Карл – голова всего дела, так сказать, мозговой центр. А Марти – мускулы и коммерция. У них имеется
– Решено. Когда парк вновь откроется, я заплачу свои пятьдесят центов и посмотрю сам, – сказал я. – Но что вы знаете о братьях Круз как о людях? Марти не следует считать представителем человеческой расы, ну а как насчет Карла?
– Карл? – Она улыбнулась почти мечтательно. – Он настоящий парень. Одно время я всерьез думала выйти за него замуж. До того, как появился Билл Дарен.
– В таком случае, как получилось, что Марти очень дружен с Дареном и даже живет в его доме?
– спросил я.
– Не знаю, – покачала она головой. – Но ведь не Марти обозлился на меня за то, что я передумала и решила выйти за Билла, а Карл.
– С Крузами более или менее понятно, – сказал я. Ну а что с мисс Фрик? Она мне говорила, что работает ради того, чтобы подняться по служебной лестнице в вашем «Агентстве талантов».
– Она умная девушка, и, пожалуй, у нее действительно такая цель, – с нескрываемым раздражением ответила Анджела Бэрроуз. – Сейчас я не так уж уверена, что у нее есть перспективы на будущее, во всяком случае в нашем агентстве. Я направила ее в ту квартиру следить, чтобы у Моники не было никаких неприятностей, и это, естественно, включает всяческие эмоциональные ловушки.
– Возможно, она предполагала, что роман Моники с Дареном нечто скоротечное, – высказал я предположение, желая быть вполне объективным. – И что вы не оцените или даже вообще не поверите ей, если она расскажет вам об их отношениях.
– Возможно, – нетерпеливо пробормотала она. Я решу это позднее.
– Я поеду в Париж, – сказал я, – но ничего не стану обещать. Мне думается, у меня нет ни малейшего шанса отыскать Монику Байер и привезти ее сюда в течение недели.., или даже года.
– Я всецело полагаюсь на вашу репутацию, мистер Холман. Если же вы не вернетесь сюда через семь дней и не привезете мне Монику, я сделаю все от меня зависящее, чтобы вы утратили свою репутацию во всех без исключения крупных киностудиях или агентствах.
Я с восхищением посмотрел на ее высокую грудь, натянувшую шелк блузки, затем с искренним сожалением покачал головой:
– Какая жалость, что вы лишены сердца, мисс Бэрроуз, тем более что у вас такой потрясающий контейнер для него.
Она снова посмотрела на меня с видом кошки, добравшейся до
– Как я уже говорила вам, доставьте сюда Монику, и тогда вам представится шанс ознакомиться с моей холодностью – или с чем-то противоположным…
– Хвастунья и задира! – Я поднялся на ноги. – Еще один вопрос, прежде чем я отбуду в неизвестное далеко: если на этом закончится карьера Моники Байер в киноиндустрии, что это будет означать для Билла Дарена?
– То же самое. В нашей стране, во всяком случае, холодно ответила она. – Он подписал контракт на пять лет со «Стеллар», который я для него и устроила.
– Таким образом, Моника удрала, оставив надежды на большое будущее в Голливуде и твердо зная, что у нее нет больше никаких перспектив в кинобизнесе, нигде не найдется для нее места, поскольку вы владеете ее контрактом? А Билл Дарен одновременно потерял свой пятилетний контракт со «Стеллар» и возможность жениться на «Агентстве талантов» Анджелы Бэрроуз? – Я слегка приподнял брови.
– Не полагаете ли вы, что это большая любовь, мисс Бэрроуз?
– Убирайтесь отсюда, Холман, – сдавленно произнесла она, – пока я не ударила вас по голове чем-нибудь тяжелым!
Я вышел и обнаружил Хью Лэмберта, который вертелся неподалеку, как ночная сова в поисках ветки, на которой можно удобно устроиться. И снова он затащил меня в свой кабинет и осторожно прикрыл дверь. Можно было подумать, что я – британский генерал, а он Бенедикт Арнольд.
– Вы ей сообщили про Дарена и мисс Байер? – Его глаза-бусинки поблескивали в нетерпении. – Как она реагировала?
– Сообщил, – ответил я. – И еще сказал, что эти сведения получил сначала от вас. Ну и как вы на это смотрите, старый приятель?
– Вы этого не сделали!
– Можете не сомневаться.
– Я весело подмигнул ему.
– В конце концов, она моя клиентка, Хью, а, как мне это представляется, существовал настоящий заговор, чтобы скрыть от нее правду. Вы знали про Дарена и Байер, мисс Фрик тоже, даже Марта Крузу было известно все. – Я вздохнул. – Я всегда считал, что после денег больше всего ценится лояльность. И что это за друг, если он не относится к тебе лояльно? Я не мог поступить иначе, если даже в известной мере подвел вас, Хью!
– За это она меня непременно уволит! – прохрипел он. – Если сначала не убьет!
– У вас, как я понял, есть ответы на все вопросы, ведь именно вы первый сообщили мне, что Моника и Дарен должны быть вместе, – заговорил я непринужденно. – Скажите откровенно, пока с вас не начали снимать мерку для широкого коротенького гроба, известно ли вам, что они уже в Европе?
– Нет, – прошептал он.
– Если бы вы были на моем месте и отправились на их поиски в Европу, откуда бы вы начали?
– С Мюнхена! – ответил он не задумываясь.
– Это ее родной город.
– Еще раз спасибо. Одна добрая услуга, как принято говорить, и человек непременно отплатит тебе добром за добро. Я рад, что вы так и сделали!
– Какую же услугу вы мне оказали?
– неожиданно громко завопил он, забыв об осторожности.
– Я сделал вас лояльным маленьким вице-президентом, Хью, и вы должны быть этому рады.
– Я сурово покачал головой. – Чего вы хотите? Всю жизнь оставаться крысой?