Том 9. Лорд Бискертон и другие
Шрифт:
— Правильно. А вы тоже художник?
— Я — поэт.
— Поэт? — Джордж постарался скрыть естественное удивление. — А где вы печатались?
— Пока что, мистер Финч, я еще ничего не опубликовал, — печально признался тот.
— Вот незадача! Я тоже не продал еще ни одной картины.
— Н-да, паршиво.
И они взглянули друг на друга добрыми глазами, два страдальца, две жертвы дурного вкуса публики. Возник Джузеппе, неся блюдо с яблочным пирогом в одной руке и poulet roti в другой.
— Джузеппе! — окликнул его Джордж.
— Сар?
Джордж
— Тш-пш, пш-тш, — зашептал он.
— Да, cap. Слушаю, cap. Один момент!
Джордж удовлетворенно откинулся на спинку стула. И тут ему подумалось, что, пожалуй, он допустил маленькую невнимательность. Конечно, красноглазый — ему не гость, но все-таки они соседи по столику и близки по духу; обоим известно, каково это — трудиться на ниве искусства без всякой поддержки или должной оценки.
— А может, и вы присоединитесь? — предложил он.
— Присоединюсь? К чему, сэр?
— Выпьете виски? Джузеппе сейчас принесет.
— Вот как? А разве в этом ресторане можно приобрести алкогольные напитки?
— Легче легкого, если вас тут знают.
— Это же противозаконно?
— Ха-ха-ха! — весело рассмеялся Джордж. Ему нравился этот приятный, забавный парень. — Ха-ха! А вы шутник!
И он с искренним дружелюбием взглянул на соседа. Так смотрят на незнакомца, у которого вдруг открылось недюжинное чувство юмора. А взглянув внимательно, Джордж окаменел.
— О, Господи!
— Сэр?
— Ничего-ничего!
Память, несколько подзадержавшись по пути, все-таки достигла цели. Человек этот совсем не чужой! Теперь Джордж вспомнил, где видел его. На крыше «Шеридана»! Одетый в полицейскую форму, тот остерегал его, сообщая о прискорбном прошлом Фредерика Муллета. Этот человек — коп! А он только что, прямо на его обведенных красным глазах, заказал виски!
— Я, конечно, шутил, — нервно хохотнул Джордж. — Сами понимаете…
— Насчет чего, мистер Финч?
— Да когда сказал, будто тут легко получить спиртное. Джузеппе мне имбирный эль принесет, и всего-то!
— О-о, правда?
— И зовут меня не Финч, — нес Джордж, — а… э… Брискетт. И живу я не в той квартире, наверху. Я живу…
Сбоку подоспел Джузеппе. Вел он себя до того заговорщицки и так хитро подал высокий бокал и кофейник, что похож был, ни дать ни взять, на служителя Черной Руки, плетущего заговоры против общественного блага.
— А-а, мой имбирный эль? — прочирикал Джордж. — В кофейнике ведь имбирный эль? Да?
— Да, cap. Имбирный эль. Эль! Ха-ха-ха! Вы такой забавник джентльман, мистер Финч! — одобрительно прибавил Джузеппе.
Джорджу захотелось лягнуть его как следует. Если все современные итальянцы таковы, ничего удивительного, что Италии потребовалась диктатура.
— Унесите его! — дрожащим голосом приказал он. — Я не хочу, чтоб подавали в кофейнике.
— Но, мистер Финч, виски мы всегда подать в кофейнике. Вы сами знаете!
Взглянув через стол, Джордж пришел в смятение. Долговязая фигура соседа, будто разматывая
— Вы…
В продолжении Джордж не сомневался:… «арестованы!» Но слово так и не прозвучало. В неожиданном припадке безумия Джордж кинулся действовать. При обычных обстоятельствах склонности к буйству он не проявлял, но сейчас выручить могло только буйство. В мозгу у него пронеслась картинка того, что случится, если он не примется действовать быстро и решительно. Его арестуют, упрячут за решетку. А Молли никто не встретит, хуже того — никто на ней не женится завтра!
Джордж не колебался ни секунды. Уцепив скатерть, он рывком сдернул ее. Вихрем взлетели яблочный пирог, ледяной чай, хлеб, картошка, салат, poulet roti. Высоко взметнув скатерть, словно тореадор на арене, он опустил ее на голову полисмена. Со всех сторон посыпались заинтересованные возгласы. Ресторанчик был не чопорный, в нем всегда царил дух богемного веселья, но даже здесь все это вызвало живейший интерес. Четверо обедавших счастливо расхохотались, пятый воскликнул: «У-ух! Наддай жару!», шестой призвал: «Нет, вы только взгляните!».
В нью-йоркской полиции лодырей нет. Полицейские могут вести себя тихо, но отдела не отлынивают. Цепкая рука выпросталась из-под скатерти и ухватила Джорджа за плечо. Другая цепкая рука зависла над его воротничком. Пальцы первой сжали крепче.
Джордж был не в том настроении, чтобы терпеть подобные выходки. Он ударил, и попал по чему-то крепкому.
— Casta dimura salve e pura! Молодец! Врежь ему еще! — посоветовал Джузеппе, смекнувший, что человек под скатертью не из тех, кто принимает интересы «Цыпленка» близко к сердцу.
Джордж совету последовал. Скатерть заволновалась еще пуще. Рука с его плеча упала.
В этот момент из внутреннего зала донеслись нестройные крики и погас свет.
Лучшего Джордж и желать не мог. Темнота как раз отвечала его интересам. Скакнув к пожарной лестнице, он взобрался на нее с такой же прытью, с какой миссис Уоддингтон недавно спускалась, добрался до крыши и, приостановившись на минутку, вслушался в суматоху внизу. Потом, разобрав сквозь грохот и шум на лестнице, что по ней кто-то взбирается, сиганул к спальной веранде и нырнул под кровать. Искать убежища в квартире, понимал он, бесполезно. Это первое место, куда кинется его преследователь.
Джордж затаил дыхание. Шаги приблизились. Дверь открылась, вспыхнул свет.
Предполагая, что люди, которые забираются по пожарной лестнице, преследуют его, Джордж допустил вполне простительную ошибку: в силу самых разных обстоятельств бегство его из «Цыпленка» прошло незамеченным.
Во-первых, когда Гарроуэй уже выпутывался из складок скатерти, Джузеппе с преданностью хозяевам, достойной всяческих похвал, хватил его кофейником в глаз, что снова затуманило взор полисмена. А пока в голове у него прояснялось, погас свет.