Томек в стране фараонов
Шрифт:
— Кто в этом виноват? — последовал очередной вопрос.
— Обвиняемый.
«Вот, значит, как, — подумал Томек. — Трое уже погибли, а эти здесь, в центре Африки. Напрасно Новицкий тешил себя надеждой, что их может ждать лучшая судьба».
Был призван в свидетели и Гарри, обвинивший Томека в разграблении гробниц. Эту часть показаний перевели даже рабам-неграм, и они бросали на Томека взгляды, полные ужаса. Они весьма чтили места вечного покоя своих умерших и надругательство над такими местом было страшным грехом в их глазах.
Молчание
«Фараон» встал, перешел на корму, обернулся к востоку и приступил к выполнению какого-то обряда. То он вздымал руки, отягощенные регалиями власти, то опускал их. То бил земные поклоны, обращенные к солнцу, то застывал в неподвижности с закрытыми глазами. Стоял, повернувшись ко всем спиной. Шло время…
В сиянии солнца, кажущемся маленьким на расстоянии, в своем диковинном одеянии, он очень напоминал ушебти — магическую фигурку, пришедшую из незапамятных времен: неподвижная, будто застывшая в задумчивости статуэтка фараона.
Томек подумал о Салли, мечтавшей перенестись в незапамятные времена фараонов. Вспомнил отца, теперь совсем одинокого. Новицкого, оставленного в пустыне. Смугу — образец для него, Томека. «Если бы они были здесь, если бы…» — печаль сжала его сердце.
Но «судья» уже возвращался к своему месту, чтобы огласить приговор.
— Обвиняемый — большой преступник, — прозвучало заявление. — Он заслуживает смерти. Если бы я был обычным судьей, приговор таким бы и был. Но я — милосердный властелин и не приговариваю к смерти. Поэтому мой приговор следующий — «купание»! И это все.
Приговор должен был приведен в исполнение на рассвете.
Трое, скрывшихся в тени скалы прямо над пароходом, жадно ловили каждое слово.
— Я когда-то уже видел такой суд, — лихорадочно прошептал Маджид, услышав приговор. — Утром метрах в двухстах отсюда привяжут маленький пустой челнок. Потом выведут приговоренного и бросят в озеро. Если доплывет до лодки, то он спасен.
— Да ведь здесь полно крокодилов!
— И благодаря этому приговор власти будет подтвержден сверхъестественными силами, — с горечью произнес Маджид.
— Ну, так за работу. У нас впереди целая ночь, — поторопил их Новицкий.
Вернувшись в лагерь, они обсудили возможности. Их было очень немного, так что вскоре уже был принят единственный реальный план. Смуга обговорил его с Гордоном.
— Вы ждете в челнах. Мы попробуем попасть на пароход сверху, с горы. Обезвредим охрану. Если это получится, вы сможете подплыть. Запомни: трехкратный хохот гиены — путь свободен. Если же нет, сами знаете, что делать. Мы Томека им не отдадим, лучше погибнем вместе с ним.
Огромный красный шар солнца клонился к западу, чтобы скрыться за горами. На фоне гаснущего света все приобретало более четкие очертания — взгорья, лес, отдельно стоящие деревья. Поблескивали волны на озере. Лес замолчал, чтобы потом
В небольшом лагере шли лихорадочные приготовления. Новицкий и Вильмовский снабдили Гордона прощальными письмами к Салли, ее родителям, Карским. «На всякий случай», — как сказал Вильмовский. Только Смуга никому не писал. «У меня есть только вы», — кратко объяснил он.
В конце концов все дела были переделаны. Новицкий, Смуга, Вильмовский и несколько негров, возглавляемые Мунгой, ждали среди скал наступления ночи. Однако ее приход не обрадовал, поскольку она выдалась на удивление светлой, что увеличивало опасность предприятия. Негры плели длинные веревки из лиан, Вильмовский и Маджид следили за двумя стражниками, охраняющими судно со стороны озера. Время от времени они вставали, потягивались, немного прогуливались по палубе. Тянулись секунды, минуты, часы… Смуга дремал, прислонившись к скале, Вильмовский смотрел в звездное небо, Новицкий старательно чистил оружие. Кто-то тронул его за плечо.
— Пора! — произнес Смуга.
Новицкий кивнул, выпрямился, глянул вниз.
— Бр-р-р! Сто тысяч китов! — вздохнул он. — Ну, раз надо, так надо…
Они решили спускаться в месте, защищенном скалистым обрывом под шум маленького водопада. На высоте пяти метров они высмотрели удобный скалистый выступ, на нем можно было задержаться. Спустили первый, с закрепленной на нем деревянной колодкой канат, он должен был обеспечивать дополнительную страховку. Первым стал спускаться Новицкий. Он обвязал себя лианами и задиристо заявил:
— Пожелайте мне счастья. Будет что рассказать внукам…
— Удачи! — жестом напутствовал его Смуга.
Новицкий двигался очень осторожно, стараясь сходить как можно тише. К счастью, шум воды заглушал предательские шелесты и звуки. Первые несколько метров, когда вверху еще виднелась голова Вильмовского, руководящего неграми, которые постепенно отпускали накрученный на дерево канат, были довольно легкими. Потом он посмотрел вниз. «Жаль, что я не птица. Скорее уж напоминаю медведя», — пробурчал Новицкий. Всем телом он прижался к скале, нащупывая опоры для рук и ног. Он передвигался крайне медленно, все время проверял дополнительный канат. Пальцы у него скоро одеревенели. Новицкий многократно отдыхал, вдавливаясь в скалу. К скалистому выступу он добрался полностью изможденным, весь мокрый как от усилий, так и от воды стекающего рядом ручья.
За ним стал спускаться Смуга. Оказавшись рядом, они с облегчением вздохнули. Первая часть дела была выполнена. Они посмотрели вниз. Хотя там было темнее, чем наверху, очертания судна вырисовывались вполне четко. Сверху им спустили небольшой негритянский одноместный челнок. Смуга высунулся из-за выступа, высматривая в темноте крокодилов.
— Надеюсь, что спят.
— А если нет? Может, еще не ужинали, — тихонько засмеялся Новицкий.
— Ну, раз ты такой молодец, так давай, — подбодрил его Смуга.