Томка и рассвет мертвецов
Шрифт:
В трубке кто-то дышал. Зловеще и насуплено. Я не могу подобрать другого слова — именно насуплено. Так дышит моя Томка, когда я устраиваю ей по телефону заслуженную выволочку.
— Алло, — осторожно сказал я.
В ответ — то же молчаливое дыхание. Не хочешь говорить, дружище? Так какого черта не прикроешь трубку рукой?!
— Алло, тут есть кто-нибудь?
В трубке зашуршало. Я услышал на заднем плане приглушенные разговоры. Один женский голос и один мужской. Напряженный разговор, нервный. Что-то бурно обсуждают. А мой невидимый собеседник
Кретин!
Я не собирался ждать вечно. Раз уж ты снял трубку, то ты уже принял для себя решение, а если все еще колеблешься, я помогу тебе его принять.
— Послушай, любезный, — сказал я, — если ты имеешь какое-то отношение к Павлу Рожкову, будь добр, подай голос, а если нет, какого черта я…
— По легче.
Я подавился своей гневной тирадой. Он меня одернул, или мне показалось?
— Ага, значит, мы умеем разговаривать. Итак…
Он вновь не дал мне продолжить, осведомился деловито и даже немного развязно:
— С кем я говорю?
— С тем, кто обнаружил на столе бумажку с номером этого телефона.
— На столе… бумажку… хм… И что вы хотите?
Я промолчал. Он загнал меня в угол. Смирившись с мыслью, что призрак оставил в доме Захарьевой неработающий контакт, я не приготовился к иному варианту.
В дверях кабинета появился Петя, вопросительно посмотрел на меня. Я рукой указал ему на телефонную трубку и присовокупил страшное выражение лица человека, страдающего запором. Разумеется, Петька ни черта не понял.
— Теперь вы будете молчать? — спросил мой собеседник. — Если не назовете себя, через пять секунд я отключаюсь.
У меня не оставалось выбора.
— Вас беспокоит Антон Данилов. Глава детективного агентства моего имени. Фамилия Захарьева вам что-нибудь говорит?
— Кто вас нанял?
— Странный разговор у нас получается, не правда ли?
— Кто вас нанял?
Он нажимал. Я не мог по голосу определить его возраст, человеку могло быть сколько угодно лет. Не семьдесят, но диапазон был достаточно широкий.
— Меня никто не нанимал. Мы познакомились совершенно случайно.
— Что вам нужно?
— Ничего особенного, — ответил я, — просто люблю чертовщинку.
— Хм, — сказал он. — Второй телефон тоже ваш?
— Да.
— Ладно, понятно.
Он отключился. А я так и остался сидеть с раскрытым ртом и гудящей трубкой в руке.
— Что это было? — спросил Петя.
— Позже расскажу. Что с военкоматом?
— Мой крот стал генералом и убрался в Питер, но дал координаты преемника. Тот к вечеру обещал прислать список. Еще будут пожелания?
— Да. Скажи Насте, что я ее прощу, если она приготовит мне свой фирменный кофе. И коньячку пусть плеснет граммов тридцать… нет, пятьдесят.
Опускаю ненужную и малоинтересную информацию о рутине, в которой мне пришлось увязнуть в этот солнечный июньский день. Зря я грешил на летнее безрыбье. К полудню мне притащили несколько договоров и счетов, в которых я ковырялся как свинья
Словом, это был полноценный рабочий день, который я провожу в офисе в отсутствии экстренных дел. Но вот ближе к пяти в кабинет вошел Петр с листом бумаги.
— Список команды Рожкова.
— Куда их направили?
— Как ты и говорил, Дальний Восток, стрелковая часть, двадцать километров от Уссурийска. В Сибири частей много, их надо кем-то забивать, поддерживать жизнедеятельность, иначе все к чертям замерзнет.
Я принял листок, пробежал по диагонали. Двадцать с лишним человек. Павел Рожков находился внизу списка.
— Хренова туча народу, — сказал я. — На сколько мы попали?
— Коньяком из своего бара не отделаешься. Сумму я позже скажу.
Я вздохнул. Все можно сделать в этой стране, абсолютно все, но только за деньги и с черного хода. Это они специально так все устроили, чтобы холопы не расслаблялись и пополняли банковские счета государевых людей.
Я посмотрел на часы. Скоро нужно было срываться и ехать за Томкой. Видимо, снова придется взять работу на дом.
И все же нельзя считать сегодняшний день пропащим: наш призрак из плоти и крови вышел на связь. Дело за малым — установить его личность и узнать, какого черта он слоняется по ночам.
Сердце начинало стучать сильнее по мере приближения к воротам детского садика. Сквозь частокол яблонь я уже видел пеструю маечку дочери и ее подружки, оседлавших качели. Видел и Олесю, сидевшую на раскладном стульчике на краю участка. Я остановился, забросил в рот жевательную резинку. Целоваться мы не станем, конечно, но почему-то мне показалось важным иметь свежее дыхание. А еще я пригладил волосы, посмотрел на собственную тень на асфальте и остался недоволен. Пора подстричься, выгляжу как дикобраз.
— Папа!!!
Томка по обыкновению кинулась ко мне, спрыгнула с качелей, забыв о том, что на другом конце перекладины сидит противовес. В результате ее подружка шлепнулась на землю.
— Тома, нельзя же так! — вскинулась Олеся. — Расшибете друг друга!
Тамара, смутившись, приостановилась. Помогла подруге подняться, убедилась в отсутствии повреждений, затем рванула ко мне. Но и тут не обошлось без экстрима — она влетела мне головой в живот.
— Тома!!!!
— Чего вы с утра до вечера — Тома, Тома, Тома! Уйду я от вас!!!