Тонкая стена

Карелин Сергей Витальевич

— Что это за запах, Шамтор? — спросил он у меня.

— Это? — я замялся. Ей богу, я ни черта не чувствовал. Что сказать? Я решил сказать, как есть.

— Командир, я не чувствую никакого запаха.

— Погоди…Как это не чувствуешь? — Зигфрид, похоже, собирался дать мне совет прочистить нос, но вовремя передумал и чуть пригнул голову. — Так, а здесь действительно не пахнет. Погоди, погоди, а ведь это может быть сквозняк! Я чувствую запах потому, что на высоте моей головы идет ветерок!

Зигфрид обхватил меня своими лапищами и

приподнял на высоту своего роста. Я почувствовал немного удушливый, но до боли знакомый аромат. И кажется, догадался, что это и откуда запах доносится.

— Зигфрид, я знаю это запах!

— Ну? — встрепенулся гигант и едва меня не выронил.

— Командир, поставьте меня на землю! Я все объясню!

В следующий миг я снова обрел твердую почву под ногами, Зигфрид вопросительно смотрел на меня.

— Командир, это запах пленки с горючей воды…

— Какой пленки? С какой горючей воды?

— Когда я был совсем маленьким, я видел в лесу, как горело озеро. Не полностью, только на поверхности. Это далеко, в чащах полуострова Норге. Там много таких озер, и они иногда горят. Я нюхал эту воду. У нее точно такой же запах.

— Понял. — кивнул Зигфрид. — Я бывал в тех краях. Эту воду нельзя пить. Но я никогда не видел, чтобы она горела.

— Я тоже. — кивнул я. — Я и магической механикой увлекся, потому что никогда не мог понять, как вода может гореть.

— И все же, откуда, по-твоему, идет этот запах? — вернулся к делу Зигфрид.

— Вон оттуда. — я показал на чуть заметную выемку в стене.

Мы подошли поближе, Зигфрид встал на цыпочки, запустил вглубь расселины руку по локоть и извлек на свет Божий довольно большую тряпку в подозрительных пятнах. Мы оба понюхали ее и снова оглядели помещение.

— Так, — констатировал Зигфрид, — кроме вот этой тряпицы, ничего интересного. Ганс сразу вывез все оружие. Умно! Я бы так же сделал. Давай пошарим по полу и стенам повнимательнее. Может чего найдем?

Он провел по земле полосу, разделившую комнату на две равные части.

— Эта часть моя, это твоя. Начинаем!

Он прошептал заклинание, и комната озарилась ярким белым светом, исходящим от небольшого шара под потолком. Я хмыкнул, постаравшись отвернуться от Зигфрида. Копаться в грязи — занятие не из приятных. Песика бы сюда. Хотя какой песик… Я еще раз понюхал тряпицу. Такая вонь способна отбить нюх даже у очень неприхотливой собаки. При ярком свете на ровном полу было абсолютно чисто, если не считать оставленных тяжелыми ящиками следов.

Но Зигфрид добросовестно встал на колени и начал изучать землю. Мне пришлось сделать тоже самое, хотя признаться, чувствовал я себя крайне глупо. Однако поиски чего-нибудь на большом пространстве увлекают не хуже сбора грибов. К моему сожалению, ничего, кроме пары кротовьих ям, найти не удалось.

Когда я остановился в конце своей половины и обернулся, то увидел, что мой начальник все продолжает изучение земли. Упорный, зараза! Ну ладно, я тоже не лыком

шит. И я пополз по полу обратным маршрутом, зарекшись встать с земли только тогда, когда встанет Зигфрид. И вот тут стало ясно, что командир был прав в своей молчаливой дотошности. На месте, где я, казалось бы, только что все осмотрел, среди пыли что-то блеснуло.

Некая штуковина закатилась в трещину между стеной и полом. Я стал скрести пол почище нашего факультетского кота, зарывающего от недремлющего ока Магистра свои какашки. В результате моих усилий на свет появилась странная продолговатая штука с острым носиком. Я осторожно взял ее и поднес к глазам. Столбик из желтого металла и острый сверкающий носик.

Я подумал было, что надо попытаться посмотреть, что там внутри, но сообразил, что столь агрессивно заостренный кончик цилиндра мог служить только одной цели — входить в тела, рвать внутренние органы на куски и пробивать все, что попадалось на дороге. Значит, внутри было нечто, придававшее ему такую смертоносную силу. От этой догадки меня передернуло.

— Зигфрид, — позвал я и передо мной тотчас возник белокурый гигант.

— Вот что я нашел, — протянул я ему свою добычу.

Он аккуратно взял ее и, повертев в руках, улыбнулся.

— Что ж, неплохо. На пустом месте поиметь сразу два доказательства! Пошли наверх.

Когда мы выбрались из ямы, то увидели Любаву, с деловитым видом рассматривающуюнечто на земле. Подойдя поближе и увидев, чем занята девушка, я невольно побледнел.

Перед Любавой на земле лежал труп огромного оборотня. Мало того тело оборотня была аккуратно разделано на части. Ноги в одной стороне, лапы-руки в другой, голова в третьей, само тело в четвертой. Грудная клетка была вскрыта, и через широкое отверстие в ней я увидел что-то желтое.

На Зигфрида в отличие от меня вид разделанного оборотня не произвел никакого впечатления.

— Не дрейфь, практикант, — ободряюще хлопнул он меня по плечу. — В бою я такиераны видел……это все так, детские игрушки.

Ты что-нибудь еще интересное обнаружила? — поинтересовался Зигфрид, у Любавы.

— Немного, — ответила та, отбросив со лба непослушную прядь, — но это интересно. Раны нанесены каким-то странным снарядом. Маленьким, должно быть, но с огромнойпробойной силой…

— Этим? — спросил Зигфрид, доставая мою находку.

— Да, — кивнула Любава, внимательно осмотрев ее, — скорей всего именно этим. Но самое необычное то, что на эту штукуникак не влияет волшебство. Странная штука. Ведь все знают, что когда убивают оборотня, он принимает свой первоначальный облик и…..

— Да, — прервала ее подошедшая Хельга, до этого молча наблюдавшая за происходящим, — я этохорошо знаю. У нас в Игдрасиле на оборотней охотятся. Убить оборотня — это великая слава!

Любава резко повернулась к ней.

— Скажи, Хельга, а засунуть себе в задницу язык на время моего доклада начальнику — это тоже великая слава?