Тонкий человек
Шрифт:
Пит посмотрел им вслед и поцыкал зубом.
– Ох уж этот треклятый Спэрроу! – воскликнул он, обращаясь ко мне. – Когда он пьян, лучше держать с ним ухо востро.
У соседнего столика – того, что перевернулся, – Стадси помогал посетителям подняться на ноги и собрать их вещи.
– Это плохо, – говорил он, – плохо для бизнеса, однако, кто знает, где нужно провести черту? У меня здесь не разбойничий притон, но и не семинария для юных барышень.
Дороти была бледна и напугана, а Нора удивленно таращила глаза.
– Сумасшедший дом какой-то, – сказала она. – Зачем они это сделали?
– Я знаю не больше твоего, – ответил я.
Морелли и оба бармена вновь вошли в бар; казалось, они весьма довольны собою. Морелли и Стадси вернулись на свои места за нашим столиком.
– А вы, ребята, импульсивны, – сказал я.
– Импульсивны, – повторил Стадси и захохотал: – Ха-ха-ха!
Морелли оставался серьезным.
– Каждый раз, когда этот парень что-нибудь затевает, приходится начинать первым. Когда он разойдется, обычно бывает слишком поздно. Мы уже видели его в таком состоянии, правда, Стадси?
– В каком состоянии? – спросил я. – Он ведь ничего не сделал.
– Верно, не сделал, – медленно произнес Морелли, – однако, все дело в предчувствии, которое иногда насчет него возникает. Разве нет так, Стадси?
– Ага, – сказал Стадси. – Он такой истеричный.
XXIII
Когда мы, пожелав Стадси и Морелли спокойной ночи, покинули «Пигирон Клаб», было уже около двух часов.
Дороти плюхнулась на сиденье в углу и сказала:
– Сейчас мне будет плохо. Я чувствую. – Похоже было, что она говорит правду.
Нора сказала:
– Ну и напитки. – Она положила голову мне на плечо. – Твоя жена пьяна, Ники. Послушай, ты должен объяснить мне, что там произошло. Не сейчас, завтра. Я не поняла ровным счетом ничего из того, что там творилось и о чем говорилось. Они просто очаровательны.
Дороти сказала:
– Послушайте, я не могу ехать к тетушке Элис в таком состоянии. У нее будет припадок.
Нора сказала:
– Не надо им было так избивать того толстяка, хотя, наверное, во всем этом и был какой-то особый жестокий юмор.
Дороти сказала:
– Думаю, мне лучше поехать к маме. Хотя тетушка Элис все же будет иметь счастье видеть меня, поскольку я забыла ключ, и мне придется ее разбудить.
Нора сказала:
– Я люблю тебя, Ники, потому что от тебя приятно пахнет, и ты знаешь таких замечательных людей.
– Для вас ведь будет не очень не по пути, если вы завезете меня к маме? – попросила Дороти.
Я сказал: «Нет», и дал водителю адрес Мими.
– Поехали к нам, – предложила Нора.
– Не-ет, лучше на надо, – отказалась Дороти.
– Почему не надо? – спросила Нора, и Дороти ответила:
– Ну, мне кажется, что лучше не стоит. – Беседа продолжалась в том же духе, пока наша машина не остановилась перед гостиницей «Кортлэнд».
Я вышел и помог Дороти выбраться. Она повисла у меня на руке всем своим весом.
– Пожалуйста, давайте поднимемся только на одну минутку.
Нора сказала:
– Только на одну минутку, – и вылезла из такси.
Я попросил водителя подождать. Мы поднялись. Дороти позвонила, и Гилберт, в пижаме и домашнем халате, открыл дверь. Он предупреждающе поднял руку и тихим голосом сказал:
– У нас полиция.
Из гостиной донесся голос Мими:
– Кто там, Гил?
– Мистер и Миссис Чарльз и Дороти.
Когда мы входили в прихожую, Мими вышла нам навстречу.
– Никогда еще не была так рада кого-либо видеть! Я просто не знала, что мне делать. – На ней был розовый сатиновый халат, накинутый поверх ночной рубашки, лицо ее тоже порозовело, и его никак нельзя было назвать несчастным. Она не обратила ни малейшего внимания на Дороти и крепко сжала мою и Норину руки. – Но теперь я больше не буду волноваться и предоставлю все тебе, Ник. Ты подскажешь глупой женщине, что делать.
– Бред! – тихо, но с большим чувством пробормотала за моей спиной Дороти.
Мими не подала виду, что расслышала ремарку дочери. По-прежнему держа нас за руки, она потащила меня и Нору в гостиную, не переставая щебетать:
– Вы ведь знакомы с лейтенантом Гилдом. Он был очень мил, но я, должно быть, слишком долго испытывала его терпение. Я была настолько... ну, в общем... настолько поражена! Однако, теперь вы здесь, и...
Мы зашли в гостиную.
– Привет, – сказал мне Гилд и добавил, обращаясь к Норе: – Добрый вечер, мэм. – Сопровождавший его человек – тот самый, которого Гилд называл Энди, и который помогал ему обыскивать наши комнаты в день визита Морелли, – кивнул и что-то проворчал в наш адрес.
– В чем дело? – спросил я.
Гилд искоса посмотрел на Мими, затем взглянул на меня и сообщил:
– Бостонская полиция обнаружила Йоргенсена – или Розуотера, или как там его еще – в квартире его первой жены и по нашей просьбе задала ему кое-какие вопросы. В главной своей части ответы сводятся к тому, что он не имеет никакого отношения к убийству Джулии Вулф, равно как и к ней самой, и что миссис Йоргенсен может это доказать, поскольку она утаивала какие-то улики против Уайнанта. – Он опять скосил глаза, задержав взгляд на Мими. – А дамочка вроде как не хочет говорить мне ни «да», ни «нет». Честно говоря, мистер Чарльз, ума не приложу, что о ней и думать.
Это мне было понятно. Я сказал:
– Возможно, она напугана, – и Мими тут же попыталась придать своему лицу выражение испуга. – Он был разведен со своей первой женой?
– По словам первой жены, нет.
Мими сказала:
– Готова поспорить, что она лжет.
Я сказал:
– Тс-с-с. Он собирается возвращаться в Нью-Йорк?
– Похоже, нам придется требовать его выдачи, если мы захотим забрать его к себе. Ребята из Бостона говорят, что он с пеной у рта требует адвоката.
– Так ли уж он вам нужен?