Тонкий лед

Нетесова Эльмира Анатольевна

— Так ты че? Ломаешься как катях на ветке? Вер­ка, пошли! Он — кастрат! Ему собаки еще в детстве все откусили. Он косит под мужика, а сам либо евнух, либо пидер! — не унимались бабы.

— Это что за маскарад?! — рявкнул из окна Пла­тонов.

Зэчки, увидев его, присели от неожиданности на землю. Мигом забыли солдатика, похватали свою одеж­ду, разбежались по баракам, плотно закрыв за собою двери. Авось по голым задницам в лицо не узнают.

Но сегодня Егору было не до зэчек. Он никого не хотел наказывать в свой день рождения и сел к столу, придвинув к себе пачку бумаг. Только успел разобрать­ся в них, как зазвонил телефон.

— Егор, зайди ко мне! — услышал голос Федора Дмитриевича. Зная характер Касьянова, не стал мед­лить.

Начальник зоны сам встал навстречу Егору, улыба­ясь, протянул руку для приветствия, обнял:

— С днем рождения тебя! — поздравил человек тепло.— Как настроение?

— В порядке!

— Как дома?

— Все нормально. Письмо и посылку получил от своих! Ольга уже замуж собралась выйти. Так вот и выросла незаметно. Никак не могу смириться с тем, что она взрослая. Все помнится с куклами, мячиками, скакалкой. Бежит, бывало, ко мне раскинув ручонки как душу. Я никак не мог пережить ее отъезд к матери. Теперь и вовсе к чужому уйдет. Все понимаю разумом. Так надо! По природе положено ей стать чьей-то же­ной, а сердце болит... Будто половину моей души отни­мают, пожаловался невольно.

— Держись, Егор! Я и сам такое пережил в свое время. Потому забираю к себе внуков, чтоб не свих­нуться. Ведь зять, как ни крути,— не свой сын. Случа­ется, скажет что-нибудь резкое дочке, та внимания не обращает, а я завожусь с полуоборота. Выскакиваю сразу из дома, чтобы не сорваться.

— Понимаешь, она совета, конкретнее благосло­вения, ждет от меня. А как могу заочно сказать, не видя человека в глаза?

— Егор, что теперь от нас зависит? Если Оля его выбрала, разве теперь откажется? Она, если реши­ла, все равно выйдет замуж за него. Уж лучше не мешай им. Сами молодые разберутся. Да и Тамара не слепая. Толковая женщина не позволила б дочке засорять жизнь каким-то отморозком. Доверься ее мнению. Со своей стороны поздравь! Это непремен­но. И к свадьбе подарок нужно сообразить, да на пеленки выслать! Так положено! — рассмеялся гром­ко и добавил,— честно говоря, я тебя по другому поводу позвал. Присядь. Вот прочти бумагу из обла­стного управления.

Платонов читал сосредоточенно, поеживался. Это был приказ начальника областного управления о при­своении Егору очередного звания и назначении на дол­жность первого заместителя Касьянова.

— Вот это сюрприз!

— Растешь, Егор! Да и пора! Сегодня переведи дух: все ж день рождения! А завтра готовь дела к сдаче новому начальнику спецотдела, Нине Михайловне. Она опытная, грамотная женщина. Уверен, что справится. А на ее место берем новую. Пусть учится, привыкает. Посмотрим, как будет справляться.

Внезапный телефонный звонок прервал разговор. Егор хотел выйти из кабинета, но Федор Дмитриевич жестом попросил подождать и заговорил по телефону.

— Слушаю, Касьянов. A -а, это ты, Сашок? Ну, при­вет! Что стряслось?! Поздравить хочешь Егора, а он, хулиган, не берет трубку? Да у меня теперь сидит, напротив, с приказом познакомил, поздравил, заодно и с днем рождения. Да, вот так совпало! После работы встретимся и поздравишь. Какие проблемы? Приехать хочешь? Сюда, к нам? Давай! Что? Мука у твоих мужи­ков закончилась? И сахар с гречкой? Выручим! Есть. Даже баб можем подкинуть в придачу. Не надо? Своих гадов хватает? А ты подумай! Я отборных выделю, по блату, так и быть! Наипервейших путан. Они сегодня такой концерт закатили у барака, охранника соблазня­ли в хахали! Нет, не сбили с толку. Хотя голиком перед ним выкручивались. Устоял парень! Не поддался. Но цирк был классный! Я тут обхохотался. Нет, Сань, за такое представление не столько «бабок» сгребешь, сколько по шее схлопочешь. Ведь эти двое в морпорту нашего города подрабатывали проституцией на инос­транных судах. Их не только вся милиция, каждый козел помнит со всех сторон. Так вот я к чему все это гово­рю? В городе им все пути-дороги заказаны, а в твоей зоне за первый сорт пойдут. На безрыбье и профу­ры — девки! Что? Не согласен? Услуги вендиспансера не хочешь оплачивать? Тут уж гарантий нет. Сам пони­маешь, нынче каждое удовольствие стоит дорого. Ну, давай, приезжай. Машину я тебе дам. Продукты к ка­теру подвезут, можешь не беспокоиться,— закончил разговор.— Егор, я хочу через пару месяцев пойти в отпуск, так тебе придется меня заменить на то время. Понял? Прежний заместитель как только передаст тебе дела и полномочия, уходит на пенсию и уезжает на материк, к себе на родину. Так что самому придется впрягаться в лямку. Целиком.

— Но ты ж никуда не уедешь? — спросил Плато­нов, дрогнув.

— Я на дачу с внуками отчалю. Давно мечтал в дедах побывать, да никак не получалось. Теперь все! Даже сотовый телефон забуду дома. Чтоб никто не достал и не отнял меня у ребятни! К пенсии стану готовиться. Она не за горами. А ты осваивайся, го­товься в преемники.

— Не слишком ли много валишь?

— Как раз по твоим силам.

— А вдруг не справлюсь?

— Вот этого чтобы я не слышал! Даже мысли та­кой не допускай! Да, ответственность громадная, но нам ли, мужикам, ее бояться? Вот я здесь, на работе, как рыба в воде, а зимой на даче мне придется вместе с внуками на лыжи встать. Все бы ладно, если б ноги были свои, а не протезные. Но детворе не пожалуешь­ся. Для них я —дед, мужик, поэтому никогда мне нельзя сваливать в калеки! Хочу, чтобы любили, а не жалели во мне инвалида.

— Прости, Федор Дмитриевич, но я тоже об этом часто забывал, признался Егор.

— А я никому не даю повод помнить о том. Себя перестал бы уважать, если б растекся. Мужик пока жив, не должен жаловаться на увечья. Терпи молча, как положено уважающему себя человеку, а не разве­шивай свои болячки на окружающих. Хотя порою, ох, и нелегко это дается...

— Понимаю! Жена поедет с тобой на дачу? — спро­сил Егор.

— Нет. Она остается в квартире. На своем посту, дневальным. При детях будет. За ними, хоть и взрос­лые, глаз да глаз нужен! К тому же наши с нею отпус­ка не совпадают. У нее—лето, на это время внуки будут ее.

— А как же отдых?

— Успею належаться, когда уйду.

Соколов, как и обещал, не промедлил, приехал че­рез час. Не обошел вниманием и Егора, вытащил из рюкзака большого медведя, вырезанного из дерева, поставил перед Платоновым:

— Это от меня!

— Кто сделал? — удивился Егор.

— Сам выстругал! Давно этим балуюсь. Ты ж ви­дел у меня дома много поделок из дерева.

— Я думал зэки твои стараются.

— Да что с тобой? Разве я взял бы от них? Никог­да в жизни, ни от кого. И в мыслях такого не было! Никакой зависимости от них, даже мизерной, быть не должно,— возмутился Александр Иванович.

— Здорово сделано! — разглядывал Егор мед­ведя.— Кто ж учил?

— Никто. Сам, когда в госпитале лежал с контузи­ей, с ранениями. Они не смертельны, но нужно было отвлечься. Вот и нашел себе занятие. Смешное, де­довское, но втянулся и потом уже не смог бросить. Как свободная минута, я за деревяшки берусь. Успокаива­ет это дело. Может, ты приметил, у меня дома даже ложки деревянные. Каждую сам вырезал. Ведра и чер­паки, вилки и лопаточки, да и расческу жене сам вы­резал. Она с нею нигде не расстается. Так что когда стариком буду, без дела не останусь. На хлеб всегда поимею! — хохотал Александр Иванович.

— Красиво получилось! — погладил Егор зверя. Тот вдруг зарычал, закрутил головой.

— Вот тут уж сын руку приложил. Он — технарь, человек с выдумкой, оживил мишку. Вставил ему внутрь железячки, медведь забавнее стал. Улучшил мальчиш­ка,— сказал человек не без гордости.

— Как это здорово, когда вместе с сыном создали такое чудо! — восторгался Платонов.

— Да, я на своего мальчишку не жалуюсь,— согла­сился Соколов и, словно что-то вспомнив, понурился.