Тонкий лед

Нетесова Эльмира Анатольевна

— Нет! Клянусь, не стану мстить!

— Сначала ответьте за свое!

— Гражданин начальник, я много знаю! Зря меня отталкиваете! Еще много раз пригодилась бы! — уви­дела палец на кнопке вызова и встала, как только вош­ла охранница.

— В одиночку поместите,— услышала Елена и раз­рыдалась.

— Пыли! Чего воешь, твою мать? — подтолкнула охранница прикладом и погнала зэчку впереди себя, поливая щедро отборным матом бабу.

Все охранницы знали, что в ту камеру определяют лишь тех, кто скоро встанет перед выездной коллегией суда. А если так, жалеть зэчку не стоит.

В день суда над Ленкой в зоне было шумно. Помимо процесса, который интересовал всех, в зоне давали зарплату.

Вопреки обычному, никто из женщин не побежал в ларек купить себе духи, помаду или конфет. Все жда­ли решения суда: к какому сроку приговорят Ленку до­полнительно?

— А сколько ей оставалось сидеть?

— Говорила, навроде два года...

— За что ж тогда попала?

— Воровала харчи, вот и словили. Раньше недо­стачу все возмещали. Тут на нее одну навьючили и по­велели выплатить. Говорила, что морду ей наквасили так, что мать на суде не узнала.

— Так суке и надо!

— Теперь ей вломят с пятак! Не меньше.

— И чего дуре не жилось спокойно?

— Сама же говоришь «дура». Какой с нее спрос? Такую в мамкиной лоханке каленым железом надо за­ливать, чтобы белый свет не коптила.

Зэчки будто в зеркало смотрели. Выездная колле­гия суда вынесла приговор о дополнительном наказа­нии сроком в пять лет, с отбытием его в зоне с усилен­ным режимом содержания.

Ленку увозили из зоны ранним утром в крытой машине. Егор передал сопровождавшему документы зэчки и услышал из кузова ее голос:

— Будь ты проклят, козел!

Платонов заглянул в зарешеченное окно машины, увидел зэчку, вдавившуюся в угол. Он спас ей жизнь, не отдав на растерзание бабам, в благодарность полу­чил проклятие. Спрашивать, за что кляла, не было смысла. Такое случалось часто. Лишь через время, осмыслив все, эта женщина поймет многое. Если су­меет понять, если будет дано оценить хотя бы под финиш, от чего Егор уберег ее.

— Платонов, вас к телефону! — услышал голос де­журного оперативника и поднял трубку.

— Егор? Нам нужно встретиться,— услышал бар­хатистый женский голос.

— Встретиться? С кем говорю?

— Екатерину, может, вспомнишь?

— Слишком много лет прошло. Что нужно? — спро­сил резко.

— Не телефонный разговор. Нам обязательно нуж­но увидеться. Это в интересах Романа. Мы оба поне­воле его родители. За все годы я к тебе не обраща­лась ни с какой просьбой, хотя приходилось нелегко. Справлялась сама, как могла.

— Хвалиться тебе нечем. И я помочь ничем не могу. Он всех достал. Меня тоже! — хотел положить трубку.

— Думаешь, мне легко было растить его одной? Ты бросил нас, забыл. А Ромка весь в тебя пошел! Вспомни себя в молодости, такой же бесшабашный гуляка, как и твой сын. А на зеркало сколько ни плюй, рожу не изменит.

— Тем более! Так что хочешь от меня теперь? Его только Господь спасти может, если уберет пораньше с этого света.

— Ну, зачем так мрачно? Ведь мы говорим о на­шем сыне! Давай встретимся! — настаивала женщина.

Егор согласился.

Глава 7. НЕПРЕДСКАЗУЕМЫЕ

Егор и Екатерина встретились вечером в неболь­шом малолюдном кафе у берега моря. Здесь в это время отдыхали влюбленные пары, которым надоели прогулки по пляжу. Они пили кофе, тихо переговарива­лись. Не обращали ни малейшего внимания на окру­жающих.

Катя пришла в кафе раньше Платонова и нетерпе­ливо посматривала на входную дверь. Она не пред­ставляла его нынешним, ведь разлука оказалась слиш­ком долгой.

«Надо сделать вид, что задумалась и не заметила его появления. Интересно, узнает ли меня теперь? Хотя, какая разница? Ведь флиртовать с ним не наме­рена, встреча назначена деловая. Какая разница кто из нас как выглядит? Главное, чтоб мы поняли друг друга и договорились»,— достала из сумочки зеркало, привычно подкрасила губы и тут же увидела вошед­шего в кафе Егора.

Он остановился на пороге, окинул взглядом пря­тавшихся в темноте влюбленных, приметил одинокую женщину, скучавшую за столиком и, не разглядывая, пошел к ней напрямик.

— Здравствуй,— слегка кивнул головой, приметил в лице женщины удивление и досаду.

«Думала, что брошусь руки целовать, вешать на уши комплименты? Ни хрена не дождешься! Я не искал эту встречу. Так вот и обойдись без телячьих восторгов»,— подумал молча, разглядывая Екатерину в упор.

Она все еще была хороша. Как осень в пору зре­лости. Увядание пока не коснулось ее, но в густых черных волосах уже поблескивала седина. На лбу наметились морщины, а некогда пухлые яркие губы поблекли. Потускнели глаза. Они уже не светились как раньше. Да и фигура женщины, словно усохла, запы­лилась и заплесневела.

Не спасало модное платье, толстая золотая це­почка на шее, перстни на пальцах и дорогие серьги в ушах. Они лишь подчеркивали надвигавшуюся ста­рость. Да и какие украшения сравнятся с молодостью? Она безвозвратно ушла, а вместе с нею исчезли высо­кая грудь, гордый взгляд, нежные округлые плечи, кру­той подвижный зад и красивые, будто точеные ноги. Что осталось от прежней роскоши? Лучше не смотреть...

— Ну, так что за дело, о котором нельзя говорить по телефону? — нарушил молчание Егор.