Тонкий лед

Нетесова Эльмира Анатольевна

— Теперь они под «седлом» ходят. Чуть что, в «шизо» на месяц влетают. Оттуда — на карачках. Так что блатари свои права больше не качают,— сказал Егор.

— Слышал я о том, но, как бы там ни стало, покоя от них не ждите. Ухо всегда надо держать востро. Ведь двоих начальников этой зоны фартовые убили, а уж охранников и вовсе без счета!

— Я о том не слыхал.

— Как-нибудь расскажу. Слышал и я о таком от зэков-старожилов. Те все помнят. И меня в свое время предупредили, не лезть на рожон с блатарями, себе спокойней будет. Ведь эти отморозки сумеют и на воле достать через года. Такое было.

— Иван Степанович, выходит, вы знали пахана по кличке Медведь?

— Конечно, зверюга отменный! Я не о внешности, о его сути! Таких нужно сразу истреблять. С малолет­ства. Чтоб землю не загаживал и беду не сеял вокруг. Он и теперь во сне к моему горлу лезет. Удавить хочет.

— И к вам? — удивился Егор.

— Покоя не давал, пока не нашел Кондрата, но и теперь нет-нет да и прискочит потрох со своими «клешнями».

— Он и Соколова достал, и Ефремова! — не вы­держал, поделился Платонов.

— Не мудро! Это он умеет! Вся зона в его лапах...

— Нет его! Умер!

— Правда? Ну, повезло!

— Так и мертвый возникает к мужикам.

— К Кондрату нужно им, если тот жив.

— Ходили, лечил он их. Полегче стало, но совсем отвязаться не получается.

— Значит, Кондрат еще лечить должен. Попросить старика надо.

— А скажите, как могут зэки убежать из той зоны, минуя вышки, заборы, собак, дворы и охрану? Сколь­ко раз линяли козлы! Случалось, уже в городе их ло­вили. Вы слышали о лазейке?

— На это не могу ответить.

— Почему?

— Не мой секрет.

— Мы все обыскали...

— Напрасно ищите. Не найдете.

— Иван Степанович, но ведь этой лазейкой после­дние негодяи пользуются.

— Слыхал о том.

— Так помогите нам.

— Тогда самого фартовые достанут. Ведь, кроме меня, лишь двоим известно. Но они далеко, их не взять, а я ря­дом. Блатари каждый год на волю выходят. Им меня сыскать, как два пальца обоссать,— глянул на Марию Тарасовну, извинился за грубость и сказал Егору,— да­вай не будем продолжать. Эта тема для нас — табу. И все на том. Я пришел в гости к Марии, пора ей уде­лить внимание,— повернулся к теще и заворковал с нею.

Как ни пытался Егор вернуться к беседе, из этой затеи ничего не получилось.

Какой там сон? Платонов даже об ужине забыл. Так хотелось ему узнать, где находится та лазейка, но гость наотрез отказался говорить о ней.

«Видимо, он сам ни хрена не знает. Или выламы­вается, набивает цену,— Егор не поверил, что Иван Степанович боится расправы фартовых.— Больше пе­режил, а это в дрожи держит. Брехня!» — подумал че­ловек и решил не продолжать разговор с Иваном Сте­пановичем. Извинившись, пошел спать.

Но гость окликнул:

— Егор, слышишь? Возле бани поищите. Сам не пользовался, не пытался бежать. В глаза не видел тот подземник. Через него вода после мытья уходит в реку. Эта канализация еще японцами сделана. Дешевая и надежная. Тогда зэков на Атосе не было. Малолюд­ным и красивым был тот остров. Он и теперь был бы украшением, если б не сторожевые вышки и колючая проволока вокруг зоны.

— Подождите, уж если сточная вода уходит по той лазейке, значит, она не возле бани, а под ней. В самой бане она должна быть. Но как не пронюхала охрана? Ведь, считай, что на глазах зэки уходили,— засомне­вался Платонов.

— Я же сказал, лично не видел. Знаю только ориен­тир— баня. Хотите — ищите, не заинтересуетесь — ваше дело.

Едва Егор увидел Соколова утром, поспешил рас­сказать ему о вчерашнем разговоре с Иваном Степа­новичем.

— Насвистел он тебе, за «лопуха» посчитал тот флотский. Мы в бане только за последние пять лет трижды полы заменили полностью. Не перебирали, а настелили их заново. Доски там гниют от сырости очень быстро, потому ремонтируем часто. Я сам все осмотрел, хотел предложить цементную стяжку под до­щатый настил, да где там? О кафельной плитке речи не может идти. Всю разопрет, вытолкнет, полопается. Где там ход? Я каждый сантиметр своими руками про­щупал. Тебя тот фрайер «на понял» взял. Откуда его теща выкопала?

— Не успел спросить.

— Отвадь его от дома и запрети бабке хвостом крутить. В ее возрасте уже о душе заботиться надо, а у нее еще течки случаются. Тьфу, чертовые дочки! Уже в могиле двумя ногами стоит, но все ж смотрит, какой козел в соседях? Стоит ли к нему ночью дырку крутить? — хохотнул Соколов коротко.

— Это я предположил, что канализация под баней. Он говорил, что рядом. Сбоку, сам, мол, не видел. Слы­шал от мужиков.

— Егор, рядом с баней лопухи растут в мой рост. Ты когда-нибудь пытался вырвать лопух с корнем?

— Зачем он мне? — не понял Егор.

— Молодец, что не пытался. Не получится. Пупок сорвешь. У Лопуха очень крепкие и глубокие корни.

В пустоте расти не будут, им земля нужна. А на лазей­ке была бы лысина. Уверяю тебя, нет такой!

— Хотя бы проверил! А вдруг найдешь! — не вы­держал Касьянов, вступившись за Егора.

— Не хочу посмешищем стать в глазах всех. Там и охрана лопухи косит перед каждой баней. Чем чаще их скашивают, тем они быстрее растут.

— Дело твое! — отмахнулся Егор.

— Лучше спросил бы, как твой «огрызок» канает? Уже всех до печенок достал, козел! Представляешь, прибил себя к полу гвоздями за ноги!

— Зачем? — удивился Касьянов.

— Против работы бастовал! Считает, что уборка двора унижает его человеческое достоинство,— отве­тил Соколов.

— Сунь в одиночку на неделю без жратвы. Быстро опомнится,— предложил Егор.

— Я так и сделал. Даже матраца на шконку не дали. Он три дня орал как резаный. Поголовно всех матом крыл. Потом затих, словно передышку взял. Глянули, а он головой в стену долбанулся с разбегу, и черепуш­ка поехала, глаза на лоб. Мы его не стали в больничку относить, сам продышится. Устали с ним. Всякий день морока с гадом,— оглянулся Соколов, но Егор его не слушал.