Торговец кофе

Лисс Дэвид

– Это гильдия пивоваров, – сказала она.

– Что за дела у вас с этими людьми? – спросил он.

– Знаете, Мигель, я могу выбирать друзей и знакомых без вашего ведома. Лучше скажите, что случилось? – У нее расширились зрачки, как у ребенка.

– Маамад. Меня вызывают на совет завтра утром.

Она громко засмеялась, и ее смех пронзительно прозвучал в пьяном гвалте.

– Вы и ваш Магомет. Так вы еврей или турок?

Он сделал глубокий вдох:

– Гертруда, мне необходимо найти ответы на некоторые вопросы. – Он почти никогда не называл

ее по имени. Он вспомнил, что называл ее по имени в тот вечер, когда попытался поцеловать, и от одного воспоминания об этом почувствовал себя униженным. – Вы кому-нибудь говорили о нашем предприятии?

– Конечно, не говорила. – Она быстро покачала головой, а потом проверила, не сбился ли ее аккуратный маленький чепец, вышитый рубинами.

– Эй, еврей, – обратился к нему один из сидящих за ее столом мужчин, – верни нам нашу веселую подругу.

Гертруда, неуклюже махнув рукой, велела им оставить ее в покое.

– Вы Хендрику ничего не говорили?

– Хендрику, – повторила она. – Этому буйволу. Я бы не доверила ему даже секрета того, как утопить в канале булыжник.

Мигель собрался с духом:

– А деньги? Я знаю, что вы были не вполне честны со мной. Откуда вы взяли деньги?

– Кто сказал, что я не была честна с вами? Кто это сказал? Я в гневе. – Она потеряла равновесие и схватилась за стену, но ее продолжало слегка качать.

Мигель взял ее за руку, чтобы поддержать.

– У меня нет времени на ваш гнев. Я должен знать, откуда у вас деньги. Если вы не получили их в наследство от мужа, то откуда они у вас?

Она засмеялась, а потом закрыла рот рукой:

– Конечно же, я получила их от мужа. Этот ублюдок только и знал, что использовал меня, чтобы удовлетворить свою похоть, а о моем удовольствии никогда не думал.

Даже мертвым он продолжает меня трахать. – Ее зрачки сузились, и что-то зловещее пробежало по ее лицу. – Он оставил мне немного денег, но недостаточно, чтобы компенсировать все, что я перенесла.

В животе у Мигеля что-то перевернулось.

– Откуда вы взяли капитал?

– От проклятых детей его подлой первой жены. Они живут с теткой, его сестрой, но ублюдок назначил меня опекуншей капитала. Взвалил на меня работу по управлению доверительным капиталом и велел им, когда они достигнут совершеннолетия, вознаградить меня, как посчитают нужным. Ну не свинство ли это?

Опекуны и дети от других браков – все это имело мало смысла.

– Расскажите мне остальное.

– У меня есть некоторая свобода распоряжаться их наследством. Однако, чтобы иметь такую свободу, я должна убедить мерзкого старого адвоката в Антверпене, что вкладываю деньги на благо этих гадких детей. Это не так легко, но у меня есть кое-какой опыт в обольщении мужчин.

Адвокат в Антверпене. По крайней мере теперь Мигель знал, куда она исчезала. Задирала юбки перед этим крючкотвором.

– Итак, вы использовали средства из доверительного капитала детей вашего покойного мужа. Вы и раньше так делали?

Она кивнула:

– Иногда я их вкладывала,

а иногда просто тратила. Речь идет всего-то о нескольких тысячах гульденов.

Она обкрадывала детей мужа, а когда они достигнут совершеннолетия, придет расчетный день.

– Когда они получат свое наследство?

– Старшему ждать еще три года, поэтому у меня достаточно времени, чтобы все уладить. – Она потянулась и обняла его за шею. – Вы должны мне помочь, Мигель. Вы мой единственный настоящий друг. – Она снова засмеялась, обдавая лицо Мигеля запахом дрожжей. – Не единственный, а единственный настоящий друг, а это что-то значит. Не так ли?

– Будьте осторожны, – крикнул кутила-голландец, – не то вам придется изучать иудейское Священное Писание!

Гертруда только теснее к нему прильнула, но Мигель высвободился из объятий, которые теперь его лишь тяготили.

Он сделал такой глубокий вдох, что у него даже заболело в легких, и взял ее ладонь обеими своими, не обращая внимания на язвительные замечания подвыпивших голландцев.

– Прошу вас, поймите: на карту поставлено все, что я ценю. Вы должны мне сказать, кто знает об этом?

– Никто, – покачала она головой. – Только вы и, естественно, мой адвокат. Но он будет молчать, поскольку у меня есть свои секреты и он боится меня рассердить.

Мигель кивнул. Он понял, что его богатство будет построено на краденых деньгах. Это беспокоило его, но не в такой степени, как вызов на маамад. Теперь он знал, что этот вызов никак не связан с Гертрудой и ее обманом.

Он отругал себя за то, что потратил понапрасну время. Совсем скоро стемнеет. Пора было заняться поисками Иоахима.

20

Поскольку Мигель точно не знал, где живет Иоахим, найти его хоть и представлялось возможным, но требовало времени. Тот говорил, что они с женой были вынуждены переехать в один из наихудших районов города, в убогие трущобы в тени Ауде-Керк, где сомнительные музыкальные салоны привлекали проституток, матросов и воров. Кто-то из соседей наверняка знает Иоахима; такой странный тип едва ли останется незамеченным.

Прежде чем войти в самую отвратительную часть города, Мигель достал кошелек и пересчитал деньги. Монет при себе у него было больше, чем хотелось бы иметь в подобном районе, поэтому он разделил деньги на несколько частей, оставив одну часть в кошельке, положив другую в карман и завернув третью в носовой платок.

По мере приближения к Ауде-Керк здания становились все более мрачными и обветшалыми. Люди на улицах будто принадлежали отличной от остального населения города расе. Путешественники часто писали, что одним из чудес Амстердама является отсутствие нищих. Это было неправдой, хотя Мигель знал, что по сравнению с большинством других городов Европы нищих здесь действительно мало, по крайней мере в большинстве районов города. Такие путешественники, без всякого сомнения, никогда не заходили в этот район, где они нашли бы предостаточно безногих и прокаженных.