Торлон. Война разгорается. Трилогия
Шрифт:
Оррик покосился на приятеля, Буртон обиженно поджал губы.
— Поняли. Обещаем, — подытожил Оррик.
— Особое внимание уделяйте тем развлечениям, в которых принимало участие большое количество народу. Как самих участников, так и наблюдающих. Главное — зрители. И не вздумайте ничего переписывать. Переписывать не надо. Нашли свиток, откладываете в сторону, на его место вставляете закладку, чтобы не забыть, откуда его взяли, и ищете следующий. Два-три интересных описания нашли — несете мне. Не думаю, кстати, что их наберется больше десятка.
— А зачем все это нужно? — не удержался Буртон.
Скелли отнесся к вопросу на удивление добродушно.
— Хочу сделать подарок на день рождения Тивану, которого вы здесь встретили.
Писцы шутки явно не поняли, хотя широко заулыбались. Теперь уже Скелли посмотрел на них вопросительно. Друзья растерянно переглянулись.
— Разве я не все вам разжевал? Идите и ищите. Нет, постойте! Идем вместе. Я должен еще кое-куда наведаться.
По пути Скелли уточнил, в каком виде они записали новость про события в таверне «У старого замка». Судя по пересказу Оррика, описание, оставшееся в хронике для потомков, изобиловало неточностями, однако в целом Скелли остался довольным. Чего у друзей не отнять, так это умения использовать всякие обтекаемые конструкции и обороты, иногда приводящие читателя в некоторое недоумение по поводу смысла прочитанного, но зато позволяющие делать многозначительные выводы.
Скелли точно помнил, что если идти прямой дорогой от тронной залы домой, в хранилище свитков, на одном из нижних этажей минуешь одиноко стоящего воина, которых с некоторых пор стало двое. А все потому, что в расположенный за их спинами оружейный склад недавно перенесли из казны, где они изначально лежали, доспехи Дули. Вспомнить о них его заставил портрет всадника. Пока он сидел в тронной зале и вел разговоры, мысли его шли во всех направлениях, при этом странным образом переплетались, и постепенно он пришел к выводу, что роль устроителя одного из зрелищ он непременно должен взять на себя. Зрелище это будет отнюдь не регулярным, а если совсем точно, то единственным в своем роде — возведение на трон нового наследника. Пусть все смотрят. Кто им будет, он еще не знал наверняка, но это и не имело теперь значения. Ведь наследование по праву крови — это все вопрос веры и доверия. Кто, кроме него, Скелли, может доказать, что тот же Ракли — потомок Дули? Да никто. А вот если зачарованная толпа увидит, как на нового правителя надевают настоящий шлем великого героя, кто впоследствии отважится оспорить его право на власть? Разве что самые отчаянные головы. Которые долго не удержатся на плечах. Что, кстати, тоже можно обставить красиво, как праздник Квалу. Как все удачно сходится!
— Оррик, мы еще не прошли склад?
— Какой?
— Оружейный.
— Вам нужно туда? Что же вы сразу не сказали?
— Это упрек?
— Вон на ту лестницу, вита Скелли.
— Это был упрек?
— Что вы! Так будет, пожалуй, даже быстрее.
— Вот и я про то же.
Возле двух воинов, вытянувшихся по струнке при появлении важного гостя, они остановились.
— Вы знаете, что вам нужно делать, — напутственно сказал Скелли. — Мне желательно получить от вас первые сведения до вечера. И держите рот на замке. Ступайте. А вас, богатыри, — он повернулся к охранникам, — я попрошу расступиться.
Ни один из стражей не шевельнулся, хотя лица их приобрели мученическое выражение. Удивленные не меньше самого Скелли, писари замешкались, но он махнул им рукой, мол, ваше дело важнее, идите, я тут сам разберусь. Они скрылись за углом, перешептываясь, а Скелли повернулся к воинам и грозно воззрился на них снизу вверх.
— И что все это значит?
Оба промолчали, ожидая, вероятно, что на ответ решится напарник.
— Я вас спрашиваю!
— Хелет Демвер велел никого сюда не впускать, — прозвучал долгожданный ответ.
— А вы знаете, кто я?
— Да, вита Скелли.
— И?..
— У нас приказ.
— А если я вас сейчас прикажу разжаловать за тупость и отправить ковыряться в земле, где вам и место?
— Мы
— Ладно, я пошутил, — сделал он вид, что остыл, хотя внутри него все кипело от злобы. — Я вас проверял. Молодцы. Но беда в том, что мне действительно нужно срочно попасть на склад оружия. Я отменяю приказ Демвера.
Стражи переглянулись.
— Нам было строго сказано, чтобы мы никому не подчинялись.
— Хорошо, а если я сейчас позову сюда хелета Тивана?
— Никому…
Скелли впервые за этот день почувствовал себя глупо. Он прекрасно понимал этих неотесанных мужланов, которым было боязно думать собственными головами, и потому они отчаянно прятались за чей-то дурацкий приказ. Нет, конечно, не дурацкий, склад стоил того, чтобы его тщательно охраняли, но при чем здесь Скелли? Больше всего на свете Скелли не любил, когда из него делают придурка. Развернуться и гордо уйти? Не будет же он бороться с этими здоровяками. А если Демвер специально задумал нанести ему такую пощечину, зная прекрасно, что Скелли не сидит без дела и рано или поздно сюда наведается? С него такое могло статься. Если Тиван в силу своей внутренней природы ограничивался тем, что поглядывал на Скелли свысока, то Демвер никогда особо не скрывал к нему неприязни. Кому понравится, когда ты распоряжаешься его родословной и титулами? Оба военачальника заслужили свое положение отнюдь не благодаря грамотам Скелли, однако еще на первых подступах к власти тот имел юношескую неосторожность намекать, к счастью, не прилюдно, а в задушевных беседах с глазу на глаз, что может, если до этого дойдет, подпортить репутацию кому угодно. Он мог, и многие ему верили, но говорить этого все же не следовало. Сейчас все они успели возмужать и постареть, но первое впечатление редко забывается. Тиван, вероятно, считал, что их пути со Скелли не пересекаются. Сегодняшний разговор в тронной зале будет для него хорошим уроком. Если не дурак, то пересмотрит свои взгляды на главного писаря. С Демвером, увы, разговор переносится до возвращения последнего. А значит, нужно предпринимать действия самостоятельно и незамедлительно.
Он скрестил руки на груди и равнодушно посмотрел на стражей.
— Судя по всему, приказа молчать вам не давали. Так что соблаговолите мне ответить: вы знаете, что вам поручено охранять?
— Знаем, — согласился первый.
— Оружие, — пояснил второй.
— А еще? — Скелли прищурился. — Почему раньше здесь торчал один охранник, а теперь вас целых двое?
— Потому что там хранятся доспехи Дули, — сказал тот, что выглядел помоложе.
— Совершенно верно, — обрадовался их осведомленности Скелли. — Именно их наличие я и собираюсь проверить. Заодно сличить с описаниями летописей. Если они окажутся поддельными, ваш пост снимут. Это ясно?
— Ясно, но…
Похоже, вскорости стражники готовы были сломаться, но тут с лестницы в проход торопливо вошел херетога Ризи. Не ожидая застать тут писаря, он замешкался, но быстро собрался с мыслями и отчеканил:
— А я как раз за вами, вита Скелли. Мы только что доставили… — Он покосился на воинов и закончил: —…кого вы велели.
— Превосходно, дружище! Только у меня тут возникли некоторые осложнения с этими бравыми ребятами. Они не пускают меня в комнату, где должны лежать доспехи Дули, мешая тем самым убедиться в их, во-первых, наличии, а во-вторых, в оригинальности. Не поняли? Я хочу выяснить, те ли это доспехи, которые носил Дули. Видите ли, есть некоторые подозрения…
Когда до Ризи дошла суть сказанного, оп в мгновение ока преобразился в того грозного вояку, который почти голыми руками справился когда-то с разъяренным кабаном. Расставив ноги, ссутулившись и втянув голову в плечи, он исподлобья уперся в стражей холодным взглядом рыбьих глаз и рявкнул так, что даже Скелли поежился. Что он сказал, было непонятно, но ничего понимать и не понадобилось. Приказ Демвера был отменен, как будто его и не было. Оба виггера не просто отступили, а отпрыгнули в стороны.