Торлон. Война разгорается. Трилогия
Шрифт:
— Нисколько не сомневаюсь. Но ты дал мне слово, а я последнее время все хуже переношу одиночество и молчание. К тому же я вовсе не собирался застать тебя здесь, на совете, а хотел просто поговорить. Так уж получилось.
— Я распорядился отыскать нашего доброго друга.
— Не сомневаюсь. Демвер последнее время странно себя ведет, звереет на пустом месте, на всех набрасывается, того и гляди своих собак перекусает. С ним творится что-то неладное. Я и раньше хотел с тобой на эту тему поболтать, да все времени не было. Что думаешь?
— Может быть, вернемся в зал?
— Не скажу, что с удовольствием, но ты прав, тут нас могут услышать.
На сей раз Скелли уже не вставал в позу и не разыгрывал скромность, а преспокойно уселся за стол и потерся затылком о высокую спинку кресла, обтянутую мягким синим бархатом. Тиван прикрыл дверь и сел напротив. Кресло, считавшееся местом ведущего совет, осталось пустым.
— Ты наверняка уже прослышал о том, что пропал и его сын, Гийс, — начал Тиван.
— Не пропал, а был взят в заложники заговорщиками, которых возглавляет подававший надежды строитель по имени Хейзит. Мальчишка оказался не так прост…
— …как ты предполагал?
— Я ничего не предполагаю, Тиван. Мое дело — правильно отражать происходящее. Которое иногда стоит того, чтобы его слегка поправили. Причем иногда в жизни поправить легче сразу, чем потом — в свитке. Разницу чувствуешь?
— Я отдал распоряжение прочесать всю округу. Приметы беглецов известны. Собственно, это семейство хозяйки «У старого замка» в полном составе.
— Ротрама вызвали?
— Оружейника? Он что, тоже к этому причастен?
— Значит, твои источники ему симпатизируют, раз не все тебе донесли, — усмехнулся Скелли. — Я бы на твоем месте их перепроверил. Потому что если бы не заступничество Ротрама, который там частый гость, вчерашняя толпа с удовольствием разнесла бы всю таверну в щепки. А, постой, кажется, я догадываюсь, почему ты знаешь только часть истории: твои источники и есть те идиоты, которые не смогли справиться с простым заданием и чуть все не полегли под смертоносным половником хозяйки таверны. Странно, что они еще хоть что-то помнят.
Тиван поморщился.
— Кто их возглавлял?
— Херетога Донел…
— О, херетога! Ты доверяешь ему командовать сотней?
— Не издевайся.
— Я? Ни в коем случае. Полагаю, на сегодняшнем совете его не было.
— Да, ему сильно досталось, причем совсем не половником, так что бедняга лечится.
— Бедняга? На твоем месте я бы с него лепестки пообрывал да отправил на конюшню. Может, хоть там от него будет толк.
— На моем месте ты бы сейчас очень разозлился, Скелли. Есть вещи, которые мне совсем не хочется прощать. Особенно когда за меня пытаются думать.
— Уверен, что это невозможно.
— Кстати, семейству Хейзита давеча помогал человек, которого они называли Тангаем, — продолжал после многозначительной паузы Тиван. — Ничего тебе это имя не говорит?
— Имя как будто знакомое, но сейчас не вспомню. Хорошо, что сказал, разузнаю. Но все равно не готов Донела твоего из конюшни выпустить. А за Ротрамом обязательно пошли. Я бы его с пристрастием допросил. Не может он не знать, куда они там направились. Вот и сузим круг поисков. Хотя меня сейчас больше Демвер беспокоит.
Тиван встал из-за стола, подошел к стене и несколько раз потянул скрытый за драпировкой шнур. Где-то в нижних этажах башни сейчас раздался мелодичный звон колокольчика, на зов которого должен незамедлительно явиться посыльный. Вот заодно и проверим, не сбежал ли и он.
— Ты предполагаешь, что Демвер затеял собственную игру? — прямо спросил Тиван, останавливаясь возле не успевшего еще остыть очага и протягивая над углями руки. — По-моему, он слишком горяч, чтобы быть на это способным.
— Не вижу связи. Но тебе в данном случае виднее. Вы с ним давно друг друга знаете. — Скелли с интересом рассматривал собеседника и невольно сравнивал его со всадником на портрете. Если уж следовать всей возможной и невозможной символике, заключенной в картине, то, по вероятной задумке художника, власть должна принадлежать тому, кто на коне, то есть мергу, а не бронированным сверам. — Демвер не делился с тобой своими планами?
— Вообще-то они у нас были общими. Ему забот вполне хватало.
— А мне показалось, что он последнее время чем-то недоволен. Оттого и вся эта его злость.
— Если бы у тебя перебили половину писарей, а вторую отправили на усиление застав, ты вряд ли стал бы добрее.
— Ну, предположим, в гибели своих людей он должен винить не нас, а Ракли.
— Поэтому он и встал на сторону тех, кто его сверг, — заметил Тиван.
— Ты считаешь, он мог подумать, что его специально лишают поддержки войска?
— Не исключено.
— Хм, кто бы мог подумать, что денег и власти, гораздо большей, чем власть над дуболомами, может быть недостаточно для полного счастья!
— Ты только сверов считаешь дуболомами или всех, кто защищает порядок в Вайла’туне? — В ледяном тоне Тивана явственно слышались обида, раздражение и угроза. — Интересно, как в разговорах с Демвером ты называешь мергов?
— Героями и только героями, — отмахнулся Скелли, кляня себя за забывчивость. Похоже, он и в самом деле слишком долго молчал, так что теперь иногда путает, когда говорит с внутренним голосом, а когда — с посторонними. Хорошо еще, что Тиван не понимает до конца, с кем имеет дело, и относится к нему со снисхождением, часто свойственным натурам благородным и занятым. Ему же хуже. — Но если честно, то я никогда с Демвером с глазу на глаз не говорил. Мне кажется, он меня терпеть не может еще больше, чем ты.
Тиван хотел что-то ответить, но тут в залу вошел долгожданный посыльный. Скелли с приятным изумлением узнал в нем своего утреннего знакомого, Сартана. Юноша замешкался в дверях. Тиван поманил его пальцем и пристально посмотрел в ничего не выражающее лицо. Вероятно, он собирался дать более пространные указания, однако передумал делиться лишними сведениями с посторонним человеком и благоразумно свел все к короткой просьбе как можно скорее найти и вернуть Ризи. Или Норлана. Если он застанет их вместе, пусть идут оба. Сартан с поклоном удалился.