Торлон. Война разгорается. Трилогия
Шрифт:
Пенни снова первая вошла в просторную и при этом уютную комнату, озаренную светом солнца уже не утреннего, но еще не закатного. Окна с широченными подоконниками, плетеные кресла, заваленные подушками, бок печи чуть ли не во всю стену, медвежьи шкуры на полу. Да, в таких условиях можно прожить много зим и продолжать улыбаться!
Оказалось, что за ней переступили порог только Олета с Тайрой. Дилис сюда никто не приглашал. «Без нее спокойнее», — подумала Пенни, неотрывно глядя на тетушку Корлис и не узнавая в ней ту милую старушку, которая соблаговолила принять их с бабушкой прошлой ночью. Теперь это была величественная пожилая женщина в роскошном черном платье с белым поясом почти на такой же узкой талии, как у охранниц, усыпанном не просто блестками, а почти наверняка
Пенни все надеялась, что ей хоть кто-нибудь объяснит, зачем они здесь, однако это явно не входило в планы хозяек. Олета и Тайра тоже помалкивали у нее за спиной, не менее, а быть может, и еще более смущенные, нежели она. Судя по последующим событиям, здесь они, все трое, оказались в равных условиях.
Не здороваясь с девочками и даже не поворачиваясь в их сторону, Корлис велела им сложить одежду на большой сундук, стоящий вдоль ближней стены и накрытый красивыми, ярко вышитыми одеялами. Пенни послушно разделась до рубашки и осталась стоять босиком, поглядывая на подружек. Как она и опасалась, Олета оказалась самой понятливой и первой сняла с себя все. Довольное причмокивание Синей матери определенно означало, что подобное требуется от всех троих. «Ладно, — подумала Пенни, — во всяком случае, сейчас я не одна. А раздеваться догола, похоже, здесь просто принято». И тоже разделась.
Им велели пройти в укромную дверь за печкой. Там их взорам предстала очень странная комната без окон, с пола до потолка обставленная и увешанная какими-то чудными приспособлениями. Были тут и уходящие в никуда лесенки, и длинные веревки, заканчивающиеся подобием качелей, и тяжеленные деревянные колодки с вырезами для рук, и различные лавки, оснащенные зачем-то разными круглыми рукоятками, и деревянные козлы, на которых фолдиты обычно пилили дрова или строгали доски. Одну из трех стен занимала коллекция самого разного по форме и размерам оружия, начиная от внешне неподъемных двуручных мечей и заканчивая миниатюрными ножами с железными петлями вместо ручек, как у ножниц.
Девочкам велели выстроиться посреди комнаты, и сперва обе Матери их внимательнейшим образом осмотрели и сравнили. К счастью, никто никого не трогал, все происходило на расстоянии, да и внешне ни та, ни другая не проявляли к нынешнему положению Пенни ни малейшего интереса. Закончив с осмотром и что-то сказав друг другу, Матери сели на самую длинную лавку и стали по очереди отдавать девочкам приказания, которые те должны были неукоснительно и как можно быстрее и правильнее выполнять. Им пришлось лазить вверх-вниз по лестницам, подтягиваться на очень гладкой планке, с которой соскальзывали пальцы, прыгать с разбегу через козлы разной высоты, забираться под самый потолок по веревкам, поднимать одной и двумя руками тяжелые колодки, которые не хотели даже отрываться от пола, приседать, отжиматься, лежа на лавках, а под конец изображать поединок на мечах. Пенни настолько выбилась из сил и запыхалась, что уже после первых двух-трех упражнений совершенно забыла о своем внешнем виде. Потом ей и вовсе стало не до стыда: неподъемный меч в руках тянул вперед, туда, где ее поджидала с обоюдоострым кинжалом и легким щитом Тайра, а в это же самое время ловкая Олета заправски кружила над головой короткое копье с широким наконечником, напоминавшим острое крыло.
Когда Синяя мать хлопнула в ладоши и объявила испытания законченными, Пенни чуть не повалилась на пол от изнеможения. Она посмотрела на задыхающихся подруг и поняла, что выглядит сейчас ничуть не лучше их: лоснящаяся от пота, со спутавшимися волосами, с грязными руками и коленями и красной от напряжения мордашкой. Их снова построили, и на сей раз Синяя мать подошла к ним и каждую внимательно осмотрела и пощупала. Особенно ее интересовали
— Ну, что я говорила! Она совершенно не годится на роль гардианы.
— На самом деле задатки неплохие. Она мне понравилась даже больше, чем та, высокая…
— …Олета.
— Пусть будет Олета. У той нет ни намека на мужские повадки.
— Поэтому я уже договорилась о ее встрече с Донией.
Кармита задумчиво покачала головой, но возражать не стала.
— Последнюю, кажется, зовут Тайра? — осведомилась она, непроизвольно поднося пальцы к кончику носа и принюхиваясь.
— Я знала, что она понравится тебе больше остальных, — облизала ссохшиеся губы Корлис. — Дерется как заправский мальчишка. Мои люди видели ее в деле, еще когда она жила у родителей, и говорят, что девчонка — прирожденная драчунья. И к тому же хорошенькая.
— Об этом ты можешь не беспокоиться. Только Донии не рассказывай.
Корлис шлепнула себя ладонями по коленям и встала с лавки. Пока все происходило именно так, как она себе представляла. Внучка Радэллы отходит под ее начало. Кармита не имеет на нее притязаний, потому что сама остается не в обиде. Дония… А что Дония? Мать Белой башни, она всегда получает новеньких из тех, кого не выбрали Синяя и Черная матери. Потому что по неписаным правилам Обители на первом месте стоит безопасность, на втором — мудрость, ну а все остальное, к счастью, на третьем. Есть, разумеется, еще и Грендор’айтен, Зеленая мать, почти слепая и почти выжившая из ума Лодэма, но ни она, ни ее предшественницы никогда не претендовали на то, чтобы иметь в своем подчинении больше двух-трех наперсниц почти одного с ними возраста. Судьбу в Айген’гарде вершили три Матери. Четвертая все происходящее только записывала.
Девочки уже оделись и теперь ждали, не решаясь присесть на сундук. Корлис с удовольствием отметила, что самой смущенной после испытаний выглядит Пенни. Так и должно быть. Она должна находить в себе силы побеждать стыд, но должна и помнить о том, что он существует. Олета, единственная, украдкой поглядывала на старух, вероятно желая найти на их лицах подтверждение того, что не оставила их равнодушными. Тайра явно до сих пор переживала, что не сумела справиться с Пенни, когда им велели бороться без оружия.
Тем временем Кармита, изображая подобающую моменту торжественность, перекинула через согнутую в локте руку три разноцветные ленты, всегда почему-то напоминавшие Корлис собачьи ошейники. Но уж такова была заведенная здесь традиция. Синюю Корлис повязала Тайре. Белая досталась Олете. Последнюю Кармита сама сняла с руки и опоясала ею тоненькую шейку Пенни. Матери не полагалось метить свою избранницу.
Откликнувшись на зов, вошла Дилис. Поклонилась. Замерла на пороге.
— Видишь ли ты наше твердое решение? — обратилась к ней с излишней серьезностью Кармита.
Не увидеть ленты было невозможно, однако Дилис, поддерживая обрядовый код, вгляделась во всех трех девушек и лишь затем объявила, что да, видит. Олета всхлипнула, только сейчас осознав, что ее разлучают с подругой. Нельзя сказать, чтобы Пенни было все равно. Происходившее в соседней комнате не шло у нее из головы и запомнилось надолго. И все ради чего? Чтобы оказаться у той, у которой ей и следовало оказаться. Нет, конечно, Синяя мать производила тоже неплохое впечатление своей молодцеватой осанкой, но, судя но оснащению той комнаты, она тут заправляет охраной, гардианами, а на эту роль Пенни совершенно не тянула. Хотя при желании могла бы надрать задницу ловкой, да только не ахти какой сильной Тайре. Чем занимаются леонары, получающие в награду белую ленту, Пенни могла разве что догадываться, глядя на плаксиво поджавшую подбородок Олету. Зеленой ленты не получил никто, так что главные открытия еще впереди, подбодрила она себя, стараясь выглядеть расслабленно и невозмутимо. То есть оставаясь самой собой.