Торжество долгой ночи
Шрифт:
– Что представляют собой разломы между мирами? Что там, за ними?
– Условный коридор из других разломов. За каждым стоит проводник, призванный помогать гостям.
Информация была новой, но как будто и не стала поразительным открытием, ведь Люк уже сталкивался с семьей проводников, привязанной к запертому порталу возле «Барнадетт».
– Могут ли дьяволы вскрывать запечатанные разломы?
– Смотря о каком разломе речь.
– Века четырнадцатого, может, тринадцатого.
– Довольно древний. Мало кто с ним справится.
– Ты
– Не думаю. Силы мои уже не те.
– А Лоркан Элфорд? – Люциус искал подтверждение своим видениям.
– Лоркан? Вполне возможно. А в чем дело?
– У меня появился шанс навсегда избавиться от него.
Огастес покачал головой с нескрываемым недоверием.
– Дьявола не убить, мы не люди из плоти и крови. Мы не то, чем кажемся.
– Убить – нет. Зато можно затащить в разлом, запереть в одном из множества миров, где нет проводников. Нет вообще ничего. В мир, которого нет. В иллюзорный мир, – с каждой произнесенной фразой Люциус всем своим существом воодушевлялся задумкой.
– Твоему воображению можно только позавидовать.
Ирония в голосе Огастеса разгневала Люка. Как можно было потешаться над такими монументальными планами? Над могуществом, что могло претворить их, и над воплощением этого могущества в лице Люциуса? Он больше не был пустышкой, которую можно легко обидеть. Он был лучше всех, кого знал, и имел право требовать уважения.
– Я знаю, когда Лоркан распечатает разлом, – с раздражением ответил Люк. – Это мой шанс сбросить его, но все получится, только если произойдет определенный ряд событий.
– И что же это за ряд?
– Все должны выжить. Нина должна выжить, чтобы… оказаться в ключевом событии.
– Выжить, чтобы умереть, – кивнул Огастес якобы с пониманием. – И как это поможет?
– Возродившись, Лоркан останется в Порт-Рее.
– Звучит амбициозно, молодой человек, – подвел итог Огастес. – Предположим, ты владеешь иллюзией, худо-бедно перемещаешься в пространстве. Но такой скачок назад тебе не осилить.
– Я научился всему, чему должен был! – окончательно рассердился Люк. – Сколько еще мне прятаться? Когда Лоркан доберется сюда, не рассчитывай на пощаду!
– В тебе говорит нетерпение проявить себя.
– Или желание сделать все, чтобы стать свободным.
Огастес поднял ладони, сдаваясь.
– Мне не остановить тебя, Люк, но, если хочешь знать, я не одобряю скоропалительных действий.
Его тон звучал так снисходительно, будто идея Люциуса воспринималась им не более чем помешательство, которым стоило переболеть и отпустить. Именно так оценил речь Огастеса Люк, и рассудив, что бес, дьявол, бог, или кем бы он ни бы, не оценит по достоинству его гениальность, впал в холодное негодование.
– В одобрении я не нуждаюсь, – процедил он сквозь зубы. – В кои-то веки я могу принять решение сам.
На этом Люк закрыл глаза и всей душой обратился к временному потоку. В застланном злобой сознании он с трудом находил точку прибытия, путался в истории и совсем сбился с цели. Постарался
А между тем боль нарастала по мере того, как Люциус перемещался.
Невозможно выразить весь сумбур, происходящий в тот момент с Люком. Сожалея о том, что не погиб раньше, он горел в адской агонии и не мог думать ни о чем, кроме как о наступлении покоя. К счастью, терзания были не вечны. Боль отступила, оставив призрачные отголоски по всему телу, короткая тишина начала обрастать звуками города.
Приходя в чувство от последствий неосторожности, Люк опомнился посреди дороги. Место, где он оказался, вспоминалось с трудом то ли из-за пережитой неразберихи, то ли от внезапно побледневшей памяти. Осматриваясь по сторонам, он заметил Грея, увлеченного черным автомобилем с покатой крышей, узнал здание журнальной редакции, и выпустил из груди облегченный вздох. Какой бы год ни значится в календаре, Люк укротил время, вопреки предупреждению Огастеса.
Даже если это едва не стоило жизни.
Оглушительный сигнал автомобиля спугнул недолгую радость. Грей резко вскинул голову на звук и изменился в лице. Что-то за спиной Люка заставило его сбросить привычную хмурость. Раздался визг тормозов, предшествующий мощному толчку, – тело Люциуса безвольно кинуло вперед, и мощный удар о землю обратил мир в непроглядную тьму.
Необъяснимое впечатление, что минули годы, прежде чем Люк очнулся, явилось быстрее мысли.
Затем он отчетливо ощутил, что весь состоит из ноющей боли.
Едва справившись с тяжестью век, наконец-то он вырвался из влекущего в беспамятство полусна.
Свет за окном напоминал дневной. Солнечные лучи пробивались сквозь занавески, разгоняя унылую серость комнаты. Повернув на подушке тяжелую голову, Люк изнеможенно обвел помещение взглядом и мало-помалу догадался, что находится в доме Лоркана. Из груди вырвался сдавленный стон. Обессиленный потерей крови и обморочным состоянием, он даже не пытался вспомнить, как оказался в постели с капельницей в вене.
Матерная брань Джеймса донеслась до ушей раньше, чем на глаза появился сам Джеймс.
– Тебе даже элементарного доверить нельзя! Смотаться за сигаретами стало непосильной задачей? Лоркан из-за тебя мне чуть башку не снес!..
– Уймись, – грозно осадил его Грей.
– Бестолочь, – гневно сверкнув глазами, Джеймс вышел из комнаты. Похоже, чтобы отговорить Лоркана от обезглавливания.
– Как чувствуешь себя? – Грей склонился над Люком. – Кружит?
Люк снова испустил стон, дав знать, что не в состоянии отвечать на вопросы.