Торжествующий разум
Шрифт:
– Официальное образование, особенно после контрреволюции в моей стране стало не особенно то демократичным. Я чувствовал насилие над личностью, противиться которому не имел возможности. Но я не сдавался. Приходя с лекций, я брал в руки книги, не те, что должен был брать, а те, что хотел и любил. Но все это не казалось мне реальностью. Моя деятельная натура рвалась к настоящему постижению мира.
– У тебя были друзья?
– Вы знаете, что такое дружба в моем мире? Но у меня были друзья. Их было не много.
– Хорошо, а женщины?
Этот вопрос смутил Павла, и волнение его не
– Тебе больно об этом говорить?
– Да.
– Тогда не нужно.
Они бродили еще несколько часов, прежде чем нить прежнего разговора вернулась к ним. Доктор Ноторимус многозначительно коснулся своей бородки рукой и произнес, глядя на Павла прямым и открытым взглядом человека доброго, умного и смелого:
– Вот ответ на твой второй вопрос: ты плохо спишь и это сейчас хорошо, потому, что очень скоро ты будешь спокойно спать. Почему? Ты открыт миру, ты не цепляешься за мрак неведения и ты свободно воспринимаешь новое. Все это делает тебя сильным и все это делает тебя сильным настолько, что старое, отжившее и вредное в тебе будет побеждено новым. Исчезнут комплексы и фобии, рассыплются в прах предрассудки, твое сознание окрепнет, твое подсознание очистится. Когда мы закончим наше дело, ты будешь совсем другим человеком. Тебе больше не будут сниться дурные сны.
Они вновь вышли на берег.
– Теперь мы можем искупаться, - предложил доктор.
– Хорошо, - проникаясь все большей симпатией к этому человеку, ответил Павел.
Они сбросили одежду, и яркое солнце увидело два утопающих в лучах человеческих силуэта, медленно идущих навстречу теплым и ласковым волнам.
Глава 6. Перемирие книг
Вирк Режерон, как думали горожане, уже две недели жил в большом доме на улице Цветочников в самом центре Рикана. Вернее он провел там всего три дня, после того как его освободили, но об этом мало кто знал.
Разгромив лучшего полководца империи и буквально уничтожив имперскую армию, Эвил Эви в считанные дни развернул полномасштабное наступление. Лишенные гарнизонов, брошенные в панике разбегающейся после разгрома у Ше армией, крепости одна за другой переходили в руки восставших провинций. Более того, в эти же дни, сразу после военной катастрофы и смерти Нелера VI многие имперские князья заявили о своем отказе поддерживать риканскую армию.
Восставали города, сдавались без боя одна за другой крепости. Только одно могло спасти риканское величие от полного краха - перемирие.
Во всех церквях Рикана молились о спасении государства, пока канцлер лично вел на севере империи переговоры с мятежниками. Это было совсем непросто. Но Реке Нолузский был опытный политик, нужно было выиграть время, и он не мелочился с уступками. Помимо территориальных и финансовых потерь Рикану пришлось понести еще кое-какие издержки. Корона вынуждена была освободить Вирка Режерона, который решением восставших провинций назначался временным послом в королевстве. Перемирие было подписано. Срок его действия был определен в два года.
Закончив в несколько дней после освобождения все формальные стороны переговоров, Вирк переехал в новый дом и сразу исчез.
Вид у начальника тайной полиции королевства был встревоженный. Он сконфуженно стоял перед восседавшим в кресле председателя тайного королевского совета канцлером. Всего в этом небольшом секретном зале дворца было еще четыре человека. Принц, к отсутствию которого уже все привыкли, где-то развлекался. За тяжелым резным столом сидела только одна женщина, это была графиня Квития Риффи. Присутствовал, но не вел записи секретарь.
– Мы следили за ним, мы следим и следили за его домом, мы подкупали слуг, но кто-то словно из невидимой бездны наблюдает за нами. Те слуги, что согласились служить нам, исчезли. Пропал даже сам посол-разбойник, - путаясь в словах, объяснял происшедшее самый ловкий шпион королевства.
– Вы просто плохо следили за домом, - разъяряясь от своего бессилия, что-либо изменить, бормотал всесильный канцлер Реке Нолузский.
– Не может же человек провалиться сквозь землю? Ведь должен же он куда-то деться? Возможно, он и не покидал своего убежища?
– Небо может позволить и не такие вещи, - вставил слово старший отец королевства, седой морщинистый старик с глуповатым выражением лица.
– Ведь если воля всевышнего… то возможно все.
– Отец Ироно, при чем здесь все эти вещи! Ведь этого не может быть. Ведь не может же бог вмешаться на стороне злодеев. Да, он за грехи может дать нам тяжелый урок, но стать на защиту ереси - нет!
– произнесла с деланной набожностью Квития.
– И это лучшие умы королевства, - подумал канцлер, - хорошо хоть, что красавица графиня не так глупа, как все эти животные. Неужели они и вправду могли проморгать Режерона?
– Если позволите, то у меня есть интересные сведения несколько иного характера, - таинственно начал полицейский.
Канцлер оторвался от своих мыслей и прислушался. Даже святой отец прервал свою полудрему и волнительно улыбнулся.
– Нелерский материк, который считается нашей собственностью, как и все архипелаги юга, преподнес нам странный сюрприз, - продолжал начальник тайной полиции.
– Эти сведения попали ко мне в ходе одной увлекательной операции здесь в столице! Пираты, эти грязные бунтовщики, с которыми, как и северными злодеями у нас теперь такое же перемирие, вступили в союз с государством дикарей. Они сговорились не только воевать вместе против нас, но и вести совместную торговлю.
– Эта новость меня воистину удивляет, - произнесла графиня.
– Действительно неожиданность, - подумал канцлер.
Ярко горели свечи на столе, роняя лепестки рваных лучей на большой, старый портрет на стене. Эта картина оставшаяся от умершего монарха и былого могущества грустно смотрела на всех глазами лежащих у ног старинного короля собак. Висела необычная тишина.
Был уже поздний вечер, когда человек небольшого роста в широкополой шляпе скрывавшей в тусклом свете уличных фонарей его лицо подошел к старому трехэтажному дому и постучал в дверь. Открылось окошечко привратника, и послышался вопрос: