Тот, кто меня убил
Шрифт:
— Твоя сестра, Риан, похоже, совсем дурно воспитана, — громко произнес он, так что услышали не только сидящие за столом, но и слуги, выстроившиеся вдоль стены, и даже родители, которые, я уверена, находились где-то неподалеку.
Вот теперь-то я тебя как следует рассмотрела, Скайгард! Горный лорд, прибывший из Небесных Утесов, был красив. У него было волевое мужественное лицо с немного резкими, но привлекательными чертами. На его фоне мой брат казался моллюском, оставшимся без раковины. Слишком светлокожий, слишком мягкий, слишком юный. Скайгард был не намного старше, но казалось, что он куда серьезнее и опаснее брата. В голосе молодого
Все это, однако, вовсе не означало, что гость мне понравился. Пусть он будет хоть трижды красив и мужественен. Он повел себя со мной как последний мерзавец.
«Значит, я дурно воспитана? — я вскинула брови и встряхнула салфетку, расправляя ее. — Ла-а-адно!»
Так, ну и что мне дальше делать с этой салфеткой? Эта часть свода правил начисто стерлась из моей памяти! Ну и отлично! Значит, буду делать с ней то, что захочу.
Я одарила сестер и брата милой улыбкой, небрежно поправила кружевной воротничок, а потом смачно и громко высморкалась в тонкую ткань, что сжимала в руках.
— Простите! — я шмыгнула носом и положила комочек на стол рядом с собой. — Насморк, собака, замучил!
У близняшек стали такие лица, словно они обе незамедлительно готовы были хлопнуться в обморок. А они могут! Кати хлопала глазами, не понимая, что происходит. Риан позеленел. Только во взгляде Валерии я заметила искорки понимания, сестра едва заметно подмигнула мне.
А Скайгард... Этот даже бровью не повел, сделал вид, будто ничего не случилось. Он аккуратно положил салфетку себе на колени, подавая знак слугам, что можно приступать к подаче блюд.
В глубокую тарелку, стоящую передо мной, с ювелирной точностью влили половину половника супа. Думаю, здесь помещалось ровно семь ложек, ни больше ни меньше. Ну что же! Пока сестры осторожно подносили ложки ко рту, я быстро покончила со своей трапезой, со звоном отодвинула посуду, вытерла губы все той же несчастной салфеткой и, в упор глядя на Скайгарда, произнесла:
— Мы, низинные, такие дикие иногда бываем! Как вам супчик, дорогой Скайгард?
Не знаю, что на меня нашло. Я понимала, что мое поведение переходит все границы дозволенного, что потом я наверняка месяц проторчу в своей комнате на хлебе и воде, что Скайгард имеет полное право прямо сейчас подняться и покинуть наш дом. Я была уверена, что именно так он и поступит. И вдруг увидела, как быстрая улыбка едва заметно тронула уголки его губ. Улыбка напомнила оскал хищного зверя, который позволяет играть с ним до поры до времени, прежде чем вцепится в горло. На секунду мне стало жутко.
— Я предпочитаю мясо, — ответил гость своим низким голосом. — Слабо прожаренное. Но вам, девушкам, оно не по зубам.
— Как вам наш замок? — Риан попытался перехватить инициативу и перевести разговор в мирное русло. — Все ли устраивает?
Скайгард огляделся вокруг с таким видом, будто впервые заинтересовался окружающей его обстановкой.
— Слишком много вещей, — бросил он. — И твой отец, не в укор ему будет сказано, не экономит на дровах. И еще он чрезмерно балует слуг.
Его темные глаза вновь на мгновение повстречались с моими:
— И дочь, — добавил он.
Я поняла, что Скайгард жутко зол. Ну и ладно. Первые смотрины провалились, но это даже к лучшему! Однако сестры ни в чем не виноваты, и я должна постараться держать язык за зубами хотя бы ради
Постепенно беседа наладилась и потекла в четких рамках, установленных протоколом.
Первое: спросить гостя о том, всем ли он доволен. Я мысленно поставила галочку: есть! Спасибо братцу.
Второе: поговорить о погоде. С этой темой с успехом справлялись близняшки, сетуя на то, что давно не помнят такой дождливой, промозглой осенней погоды. У них ломит каждую косточку, так что завтрашний день придется, видимо, провести в постели.
Краем глаза я заметила, как усмехнулась Валерия, и уверена, я даже знаю, о чем она думала в этот момент: «Давайте, давайте, отправляйтесь в кроватки! Чем меньше соперниц, тем лучше!»
Третье: продемонстрировать способности, раскрывающие тонкую и чувствительную натуру девушки. Бе-е-е, да я, оказывается, помню этот гадский протокол наизусть, и меня от него уже тошнит. Ну, кто тут у нас будет демонстрировать таланты?
Кати и Валерия вызвались исполнить песню. Валерия пела, а Екатерина аккомпанировала ей.
— Достаточно! — Скайгард поднял руку на середине куплета, грубо обрывая выступление.
Я заметила, что на глазах нашей младшей сестренки выступили слезы, ведь она так старалась. Ах ты мерзавец! Можешь обращаться со мной, как со служанкой, но сестренку обижать не смей!
— Скай, потанцуешь со мной? — Я сверкнула улыбкой и, не дожидаясь приглашения, поднялась со своего места. Сбросила руку брата, который пытался меня удержать, и направилась прямо к гостю.
Я знала, что танцевать он со мной не станет, что после такого грубого нарушения правил смотрины закончатся. Вот и Риан уже встал, чтобы отвести нас наверх. Скайгард оказался напыщенным, высокомерным индюком. Пусть кому-нибудь другому это счастьице достанется.
— Конечно, Маргарита, я буду рад пригласить тебя на танец! — ответил он, кривя губы в усмешке.
Но от меня вовсе не укрылась едкая ирония в его голосе. Он так же рад, как и я! Тогда зачем ему это? Лучше бы разрешил брату увести нас и закончить этот унизительный спектакль. А потом меня осенило: да ведь он так забавляется! Для него это просто игра! Хорошо устроился: пять девушек вокруг него, и каждая старается понравиться, из кожи вон лезет, чтобы угодить этому надменному истукану.
Скайгард тем временем подал мне руку и стиснул протянутую ладонь. Я едва не зашипела сквозь зубы. Его пальцы были такими жесткими, что, казалось, сделаны из железных прутов. Екатерина, вытерев слезы, вновь села аккомпанировать и заиграла нежный вальс, который я и сама любила исполнять и представляла при этом, как однажды тот, кого я назову своим женихом, осторожно и заботливо поведет меня в танце.
Скайгард так крепко держал меня, что я не видела ни единого шанса испортить вальс. Он уверенно вел меня и предугадывал любое движение. Я оступалась — он подхватывал, я отклонялась в сторону — он прижимал, я норовила отдавить ему ногу — он с непроницаемым лицом успевал отодвинуться. Это было больше похоже не на танец, а на борьбу. Вот только он, увы, побеждал...
Когда Кати доиграла, я тяжело дышала и вся раскраснелась, словно целый день учила сложные па, а Скайгард выглядел так, точно не таскал меня половину танца на руках. Я же чувствовала, что не могу ступить и шага — переволновалась все- таки, и ноги тряслись. Скай это понял, и снова по его губам скользнула та самая хищная усмешка. Он с поклоном предложил мне опереться на его локоть.