Тот, кто меня убил
Шрифт:
— Все время забываю о том, какие вы хрупкие существа, — сказал он. — Позволь проводить.
Я заскрипела зубами от бессильной злобы.
— Сама справлюсь, — процедила я.
Скайгард, однако, сделал вид, что не слышит меня, и, крепко обняв за талию и притянув к себе, повел к столу. Это тоже было грубейшим нарушением всех норм морали, но, видно, гость решил, что с такой, как я, можно не церемониться. Усадил меня на место, а после развернулся и, не прощаясь, вышел из зала.
Глава 4
Смотрины закончились. Из жара меня моментально бросило в холод. Хорошая девочка во мне — девочка, на которую родители возлагали столько надежд, воспитанная маленькая Ри, — вопила от ужаса. Что я натворила! Я боялась поднять голову и посмотреть на сестер. А брат! Он, наверное, готов сгореть со стыда!
На лестнице раздались быстрые тяжелые шаги: отец. Уже только по тому, как он идет, я легко могла догадаться, что папа в бешенстве. Мама и тетушки даже не попытаются прийти мне на помощь, знают, что бесполезно. У меня нет никаких оправданий своему поведению.
— Маргарита! — раздался надо мной громовой голос.
...Так что теперь я сижу в крошечной комнатке, которую мы используем вместо кладовой. Здесь сложены старые ненужные вещи, которые по каким-то причинам рука не поднимается выбросить. Вот на стене потемневший от времени портрет какого-то дальнего родственника. Или вот фарфоровая вазочка, которую мама так любила, что и теперь, когда она треснула, не смогла с ней расстаться.
Я села на пыльный диван, обняла колени. На душе муторно и гадко, но в то же время я радовалась, что все позади. Если и следующие смотрины будут похожи на эти, то я, пожалуй, лучше останусь старой девой!
Хорошенько поразмыслив, я поняла, что даже довольна тем, что меня заперли здесь одну. Пусть все успокоятся, Скайгард и его противный папаша уберутся восвояси, и снова начнется тихая, спокойная жизнь.
Тогда я еще не знала, что с тихой и спокойной жизнью покончено навсегда.
Я просидела в кладовке до темноты, даже успела подремать, укрывшись старой занавеской. Я немного успокоилась, но звук ключа, поворачивающегося в двери, заставил занервничать. Это, наверное, папа. Он меня уже отругал, а теперь идет, чтобы читать своей неразумной дочери нудные нотации. Проходили, знаем. Сначала папа кричит диким голосом, потом, если я особенно провинилась, запирает в кладовке. Правда, не помню, когда я в последний раз была так сильно наказана. Кажется, лет в двенадцать, когда забралась на крышу и, расправив над головой простынь, бегала по гребню: надеялась, что взлечу. Не взлетела, папа отловил меня прежде, чем случилось несчастье. Собирался было отшлепать, но остановил руку прежде, чем она коснулась меня.
— Ри, ты уже совсем взрослая, а ведешь себя, как неразумный младенец, — сказал он тогда.
Думаю, сейчас он именно с этого начнет разговор.
Но когда дверь приотворилась, оказалось, что это мама пришла со мной поговорить. Вздохнув, села на край дивана.
— Отец слишком зол на тебя, боится, что не сможет сдержаться... Ри, доченька, ты ведь уже взрослая...
— А веду себя, как ребенок? — огрызнулась я. — Ну и ладно!
Мама погладила меня по руке, а потом, как в детстве, легла рядом, обняла.
— Знаю, что тебе непросто. Тебе страшно. Я понимаю. Когда-то я сама ужасно испугалась приезда жениха, наговорила глупостей, а потом, рыдая, убежала к себе в комнату. Первый раз — всегда страшно. Но, как видишь, теперь я вполне счастлива. У меня есть вы, а папа очень разумный и добрый человек. Когда-нибудь и ты поймешь, что свадьба и замужняя жизнь — это естественный ход событий в жизни каждой девушки.
Мама вдруг замолчала и поправила мой локон, скорее по привычке, ведь прическа так растрепалась, что спасти ее было уже невозможно.
— Хотя я иногда думаю, что тебе нужно было родиться мальчиком, моя Ри...
Я почувствовала, как в горле встал комок невыплаканных слез. Лучше бы она кричала на меня, тогда я бы смогла хотя бы попробовать бунтовать. Сверкала бы глазами и пыталась отвернуться к стене. Так себе сопротивление, но, увы, меня воспитали так, что родителям возражать нельзя. Однако мама была так добра, пыталась меня успокоить...
— Это несправедливо! — воскликнула я.
Все эти смотрины, необходимость притворяться, показывать себя в лучшем свете, сидеть, словно неживая кукла, и не иметь права голоса — лишь бы только жених захотел выбрать именно тебя.
— Я знаю, — тихо сказала мама. — Но такова жизнь. А теперь, доченька, ты встанешь и пойдешь в свою комнату. Там тебя ждет Нелли. Она поможет тебе переодеться, поправит прическу...
— Зачем? — удивленно оборвала я маму. — Куда мне одеваться? Ночь на дворе! Я устала и очень голодна.
— Скайгард...
— Он что, еще здесь? — спросила я, не веря собственным ушам. — Почему он еще здесь?
— Он здесь. И попросил у твоего отца дозволения поговорить с тобой в нашем зимнем саду. Отец разрешил.
Мама увидела, как я вздрогнула, и быстро добавила:
— Волноваться не о чем! Скайгард — лорд, он не позволит себе лишнего. Отец и Риан будут неподалеку. Возможно, он хочет сгладить недоразумение, которое возникло между вами во время обеда.
Это Скайгард-то хочет сгладить? Ни за что не поверю! Как же не хочется идти!
— Ма-ам...
— Даже не начинай! И на этот раз держи себя в руках, Ри!
В голосе мамы прорезались железные нотки. Я поняла, что спорить бесполезно, и поплелась в свою комнату.
Сестры еще не ложились, но уже переоделись в домашнее платье, расплели волосы. Стоило мне перешагнуть порог, как я тут же оказалась в кольце. Близняшки обняли меня с двух сторон и захлюпали носами, собираясь реветь.
— Не разводите сырость! — привела их в чувство Валерия. — Ей и без вас тошно. Как ты, Ри? Какой негодяй этот Скай! Я что-то передумала за него замуж выходить! Хотя красивый, гад.
— И я передумала, — закивала Кати. — Ужасный. Просто ужасный. Зачем он зовет тебя?
— Я не знаю, — я расстроенно пожала плечами. — Надеюсь, чтобы извиниться.