Тот, кто умрет последним
Шрифт:
«Как будто Клэр Уорд было мало предыдущих», — подумала Маура.
Доктор Оуэн посмотрела на здание со светящимися на фоне ночного неба окнами.
— Ничего себе. Я прежде никогда здесь не бывала. Даже не знала, что эта школа вообще существует. Она похожа на замок.
— Построена в 19-ом веке как поместье железнодорожного магната. Судя по готической архитектуре, думаю, он воображал себя принцем крови.
— Вы знаете, откуда она прыгнула?
— С прогулочной террасы на крыше. В районе башни, где находится ее кабинет.
Доктор Оуэн взглянула
— Похоже, высота около 70 футов, возможно, больше. Как считаете, доктор Айлз?
— Согласна.
Пока они шли по дорожке к другой стороне здания, Маура удивлялась, когда это она успела взять на себя роль высшей инстанции. Статус стал очевиден еще когда молодая женщина обратилась к ней «доктор Айлз». Перед ними возник свет фонарей двух детективов полиции штата Мэн. Тело, лежащее у их ног, было накрыто пластиком.
— Добрый вечер, джентльмены, — произнесла доктор Оуэн.
— Разве не такими вещами обычно занимаются психотерапевты? — сыронизировал один из детективов.
— Она была психотерапевтом?
— Доктор Уэлливер была школьным психологом, — ответила Маура.
Детектив хмыкнул:
— Как я и сказал. Полагаю, есть причина, по которой они выбирают эту специальность.
Пока доктор Оуэн снимала пластик, оба полицейских светили своими фонариками на тело. Анна Уэлливер лежала на спине, лицо ярко освещено, волосы спутались вокруг головы точно жесткое седое гнездо. Маура взглянула на окна третьего этажа, где располагались комнаты учеников, и увидела силуэты школьников, которые смотрели вниз на то, чего никогда не следует видеть детям.
— Доктор Айлз? — доктор Оуэн протянула Мауре пару перчаток. — Не хотите присоединиться ко мне?
Маура не особо обрадовалась этому приглашению, но натянула перчатки и присела рядом с молодой коллегой. Вместе они пропальпировали череп, исследовали конечности, подсчитали видимые переломы.
— Всем нам хочется знать — это несчастный случай или самоубийство? — не выдержал один из детективов.
— Вы уже исключили убийство, не так ли? — спросила доктор Оуэн.
Он кивнул.
— Мы поговорили со свидетелем. С тринадцатилетней девочкой по имени Клэр Уорд. Она была на улице, стояла прямо здесь, когда это произошло, и она не видела на крыше никого кроме жертвы. Сказала, что женщина развела руки и прыгнула, — он указал рукой на ярко освещенную башню наверху. — Дверь, ведущая из ее кабинета, была нараспашку, и мы не обнаружили никаких признаков борьбы. Она вышла на крышу, перелезла через перила и спрыгнула.
— Почему?
Детектив пожал плечами.
— Это я оставлю психотерапевтам. Тем, кто не спрыгнул.
Доктор Оуэн быстро поднялась на ноги, но Маура ощутила собственный возраст, когда медленно поднималась, ее правое колено ныло от слишком многих летних сезонов садоводства, от четырех десятилетий неизбежного износа и разрывов сухожилий и хрящей. Еще одно ревматическое напоминание о том, что новое
— Итак, на основании того, что сообщил вам свидетель, — сказала доктор Оуэн, — это не кажется случайной смертью.
— Если только она случайно не перелезла через перила и случайно не сбросилась с крыши.
— Хорошо, — доктор Оуэн сняла перчатки. — Вынуждена согласиться. Причина смерти — самоубийство.
— Исключая то, что мы не видели никаких признаков, — вмешалась Маура. — Никто не заметил тревожных знаков.
В темноте она увидела выражения лиц двух полицейских, но могла вообразить, как они оба вращают глазами.
— Вам нужна предсмертная записка? — хмыкнул один детектив.
— Мне нужна причина. Я знала эту женщину.
— Жены думают, что знают своих мужей. А родители знают своих детей.
— Да, после самоубийств я всегда слышу одни и те же слова. Мы не заметили никаких сигналов. Я полностью отдаю себе отчет в том, что семьи иногда пребывают в неведении. Но это…
Маура замолчала, осознав, что три пары глаз разглядывают ее, известного судмедэксперта из Бостона, которая пытается оправдать такую нелогичную вещь как интуиция.
— Поймите, работа доктора Уэлливер — консультировать травмированных детей. Помочь им исцелиться после тяжелой эмоциональной травмы. Она жила этой работой, так с чего бы ей травмировать их еще больше, позволив увидеть такое? Умирать подобным театральным образом?
— У Вас есть ответ?
— Нет. Как и у ее коллег. Никто из преподавателей и персонала не понимает этого.
— Близкие родственники? — спросила доктор Оуэн. — Кто-нибудь, кто сможет позволить понять ее поступок лучше?
— Она была вдовой. Насколько известно директору Бому, у нее нет семьи.
— Тогда, боюсь, это одна из тех неизвестных причин, — подытожила доктор Оуэн. — Но я проведу вскрытие, несмотря на то, что причина смерти кажется очевидной.
Маура посмотрела на тело и подумала: «Определить причину смерти будет самой легкой частью. Вскрой кожу, изучи разорванные органы, раздробленные кости, и ты найдешь ответы». Ее беспокоили вопросы, на которые она не могла ответить. Мотивы, потаенные страдания, что заставляют людей убивать незнакомцев или сводить счеты с жизнью.
После того, как последний полицейский автомобиль уехал, Маура поднялась наверх в учительскую, где собралась большая часть персонала. В очаге горел огонь, но ни одна лампочка не светилась, словно никто из них не мог вынести яркого света в эту трагическую ночь. Маура опустилась в бархатное кресло и принялась рассматривать блики огня на лицах. Она услышала мягкий звук, с которым Готтфрид наливал бренди в стакан. Не говоря ни слова, он поставил его на стол возле Мауры, предполагая, что она тоже не откажется от крепкой выпивки. Она кивнула и с благодарностью отхлебнула.