Тот самый сантехник
Шрифт:
— Да кто его спрашивать будет, в прикол ему или нет? Пусть работает.
Боря покачал головой.
— Пусть. Но путь сантехника не для него. Пусть уж лучше музыку пишет.
— Думаешь? — слабо улыбнулась Наташка. В последний раз она слушала мужчину ровно восемнадцать лет назад. И ровно тогда же она в последний раз была уверена в себе.
Но Боря был чужд таких мелочей. Он уже представлял, как обобьёт вагонкой ей рабочий кабинет. Чтобы легче дышалось под дерево среди бумаг.
— Думаю, — ответил он. — Хотя…
— Что… хотя? — тут же впилась глазами
— …хотя я могу сделать вид, что он работает со мной. Заявок у меня на двоих хватит.
Наталья вся превратилась в знак вопроса.
— А так… можно?
Боря пожал плечами.
— Да хрен его знает, можно или нет. Но я постараюсь понять диспетчера. Что ей в действительности от меня надо в плане работы. Знаешь, Наташка, ко мне даже меньше вопросов будет, почему одна фамилия на адрес каждый день идёт. А так Ромкиной разбавим. Как там твоя фамилия?
— Новокурова.
— Знаешь… Глобальной тебе бы шло гораздо больше.
Наталья смотрела на него несколько секунд, а затем бросилась на него. Но уже не в щёку целовать, а в губы. И руками лицо обхватила, чтобы точно поверить, что свой, что настоящий. И никуда не сбежит, не растает дымкой.
И таким был сильный рывок женщины, которая уже и не чаяла, что какой-то мужчина войдёт в её жизнь и начнёт решать, а не создавать проблемы, что оба рухнули со стула на пол.
«Нет, давай всё-таки начнём разминку перед ужином!» — тут же посоветовал внутренний голос. И руки жадно потянулись к мягкой попе, пока губы целовали бледную шею и слабую россыпь веснушек.
Волей-неволей пальцы сползли ниже, но не коснулись пышного куста, а прошлись по гладкой и нежной коже, которую словно отполировали на станке.
«Готовилась. Уважает. Дождалась», — повторил внутренний голос три слова, как заклинание перед тем, как по кухне полетела одежда. А затем по полу покатились два тела, не забывая в порыве страсти снести пару бутылок со стола.
Отметив краем глаза разбитую бутылку шампанского и вина, Глобальный даже не думал прекращать ласки. И словно легализовав разрушения «на полчасика», по полной отрывалась Наталья. Оба быстро забыли и про ужин, и осколки, и про всё остальное. Никто уже и не слышал, когда приоткрылась дверь и рыжий парень проскочил в коридор, чтобы забрать сумку. Застыв у кухни, он некоторое время приходил в себя, а затем так же тихо удалился.
Смеркалось.
Прелюдии так и не получилось. Зато отлично получилось при людях.
Глава 19 — Чтоб я так пел
Хрупкая Наталья распласталась на крепком мужском теле как на простыне, ощущая приятное расслабление после мощного оргазма, что накатил под столом так же быстро, как они под него закатились.
Она всерьёз рассчитывала на продолжение, так как партнёр ещё не разрядился. И для этого поглаживала сучок, за который зацепится, едва перестанет сводить ноги. Боря прикосновения ценил, но вместо нового забега в секс-марафоне вдруг подскочил, краем глаза из кухни заметив, что сумка на прихожей не висит.
Как так?
Он прекрасно
Это означало только одно. Либо в квартиру проник вор, покусившись на одну сумку, либо рыжий сам забрал её!
А значит…
«Твою мать, он всё видел!», — подсказал внутренний голос, словно обвинил в чём-то ужасном, мерзком, и даже нечистоплотном. Хотя все были совершеннолетними и секс случился сугубо по обоюдному согласию.
«Всегда есть третья недовольная сторона».
Желание продолжать как рукой сняло. Боря вдруг вспомнил как сам невольно становился свидетелем сексуальных утех сестры на соседней кровати в комнате. И пусть была ночь, и видимость ограничена, звуки он прекрасно слышал. А что за моральная травма будет у парня, который ещё и всё прекрасно видел, можно только гадать. К психологу, как водится, никто не пойдёт разбираться.
А вот ему разобраться следовало с этим немедленно. Одевшись за какие-то секунды, вдев ноги в обувь, захватив куртку, Боря выскочил из квартиры. Наталья пыталась что-то сказать, но он лишь взял номер Романа, чтобы бесцельно не искать его по улице.
Звонить не пришлось. Рыжий курил на скамеечке во дворе. И когда подошёл Боря, сказал только одно:
— Я не должен был это видеть. Теперь мои глаза кровоточат. Как это развидеть? Мне хочется тебя задушить. Но потом я понимаю, что ничего такого и не произошло. Вы же взрослые люди. Сами решаете. И это ставит меня в тупик. Потому что сам я ощущаю себя маленьким ребёнком в этой ситуации. Ты ведь почти мой ровесник. Это… тяжело, понимаешь?
Боря хмыкнул, почесал нос и ответил:
— Ну… прости, накатило. У любви много лиц. Я не знаю, говорили ли об этом классики, я мало читал. Но наверняка так думает немало людей. Потому что всё идёт не по плану, когда…
— Да завали ты уже, Боря, — отмахнулся рыжий. — Лучше бы вы оба сначала накатили, а потом добавили. И утром я нашёл вас под столом в невменяемом состоянии.
— Я не пью, вообще-то, — ответил Глобальный, прекратив этот поток истерики. — И мать твою люблю.
— Ну… люби, чё, — затянулся рыжий.
— А если бы ты нам нашёл под столом мёртвыми… тебе было бы легче?
Парень замолчал и попытался уйти.
— Так выходит, всё познаётся в сравнении, да? Это ведь мог быть какой-нибудь толстый старый дед. Да, Рома?
Роман молча показал «фак». Пришлось ускориться, нагоняя.
— Погоди. Ты куда?
— На репбазу.
— Группа у тебя своя, да?
— Тебе то какое дело?
— Спрашиваю, значит важно.
— Важно ему, — буркнул рыжий. — С пацанами перекантуюсь. Дома я сегодня ночевать не собираюсь. Идите там продолжайте, мне всё равно.
Но Глобальный не сдавался. И задал в лоб другой вопрос:
— Можно с тобой пойти?
— Нахрена? — не понял сын горячо любимой матери.
— Ну, я тоже немного играю на гитаре, — признался Боря. — Да и разговор есть по части твоей работы. Как раз и обсудим.