Чтение онлайн

на главную

Жанры

Тотальное превосходство
Шрифт:

Отступил, воздух на вкус пробуя, отъедая от него толстые кусочки, наслаждаясь, одобряя, требуя добавки, повторения. Смеялся слабенько, сам того не замечая — львица упала у его ног, вылизывала бархат брюшка сосредоточенно.

Звери в клетках гудели, успокаиваясь; укладывались спать, урча укоризненно, но без непримиримости уже и без неудовольствия, без ожидания — не бесились больше от похоти и вожделения, слабли, покорялись течению жизни.

Львица первая пистолет увидела. И он ей сразу же не понравился. Смотрела только на него, верхнюю губу вверх задирая, молча пока; поднялась на ноги бесшумно, из разнеженной, расслабленной, смятой, невесомой в литую, дюжую, крепкую превратилась, будто кто-то надул ее, как резиновую игрушку.

— Руки за голову, натуралист хренов! — сказал, перебираясь через порог, нес пистолет впереди себя, держал, как учили, двумя руками, без излишнего усилия. — И не орать, на х…! Гаркнешь что-нибудь, член отшибу. И шепни своей Джульетте, чтобы не рыпалась…

Кудасов закрыл ягодицы руками и покраснел,

я видел его профиль, лопатки задергались, как маленькие крылья, он растерялся, Кудасов, и не понимал сейчас, что происходит. Он совсем недавно еще так абсолютно себя чувствовал. Только боги могут дарить себе такие ощущения. И вот пожалуйста — что-то случилось… Он недостойно выглядит, он голый, и он еще потный, взъерошенный, невнятный, выкачанный, опустошенный. Перед посторонними людьми нельзя ни в коем случае показываться в таком виде…

Я знал, о чем думает сейчас Кудасов, я чувствовал его. Он думает о не опасном. И это хорошо…

— Ты хочешь попробовать? — спросил меня Кудасов. Он не оборачивался. Грел затылок обеими ладошками. Ветер щипал мягкие волоски у него под мышками. — Я могу устроить. Это несложно. И бесплатно… Я только прикажу, и ты будешь полностью удовлетворен… С женщиной скучно. С мужчиной тем более… А вот со зверушками необычно. И ново, и непонятно, и опасно, и интересно, и странно… Ты не боишься меня?

Боюсь, хотел ответить я. И это было бы правдой. Страх купался — и нахально, грубо — во всем моем теле. Кудасов еще не угрожал мне, не строил еще строгих гримас, но я уже боялся его; как только я переступил порог помещения, где он находился, я тотчас же начал бояться его, Кудасова. Это правда, правда. Я не ожидал подобного от себя. Я был разочарован собой. Я был напуган собой. Я был напуган не только Кудасовым, но и искренне самим собой…

Отступить на шаг, закрыть за собой дверь и бежать отсюда к чертовой матери, по темным коридорам, на свет и на запах свежего воздуха, вон, вон, в реальность, к людям, в ясное уютное московское утро, или в неясное, но все равно уютное московское утро.

Значит, я совсем простой и обычный, значит, я обыкновенный и заурядный, не избранный, не отмеченный, если я так сильно боюсь Кудасова. Я же знаю, что его боятся только ординарные люди, люди без воображения и любопытства, люди, подчиняющиеся привычкам и устоявшимся традициям. Люди, которые не желают беспокойства и не хотят перемен. Люди, которые не знают, что такое смерть, и не догадываются о том, что же такое жизнь… Я так же несчастен и мелок. Так же нечистоплотен и непредсказуем. Так же некрасив и беспомощен…

Еще недавно, еще какие-то минуты, мгновения назад я искал и находил в себе Героя и Гения — я ведь уже бил страх, и я ведь уже по праву сильного прощал негодяев, так что же мне еще нужно?! — и вот сейчас оказывается, что в действительности-то за Героя и Гения я всегда принимал Труса и Мудака, всего лишь…

Нет, я не позволю, не разрешу, я порву себя, я разгрызу себя, я убью себя, но в мелкого, слабого, тихого, обыкновенного больше не обернусь — никогда.

Я не хочу быть несчастным, как все простые и малозначительные люди. Я не хочу тереться безвольно в тесноте обстоятельств, как все обыкновенные и заурядные люди. Я не хочу ныть и жаловаться потом и сейчас, как все непроснувшиеся, как все ординарные люди, которые не понимают, что живут, которые только думают, что они думают, а на самом деле всего лишь что-то вспоминают или что-то повторяют. Не хочу спать без сна и ожидать беду. Не хочу плакать от слабости и бессилия — всегда не вовремя и всегда неловко. Не хочу не уважать себя, и не верить себе, и не рассчитывать на себя, и не располагать собой, как все, которые не знают и не узнают никогда, что они есть именно они, а не кто-то другой, а не какие-нибудь другие. Не хочу сожалеть о пустых днях, о пустых годах, страдать от бесполезности, ненужности (страх все опустошает вокруг, рушит, уничтожает, это его задача, это его Путь), от невостребованности — людьми, самим собой, жизнью, счастьем, то есть гармонией, то есть той самой целью, ради достижения и постижения которой бегу, падаю, опять бегу, дышу, обороняюсь, нападаю, теряю, нахожу, теряю, нахожу, думаю о смерти, принимаю решение умереть, но не умираю, потому что не должен пока, рано, не взял еще, не отдал еще, не сочинил, не построил, не защитил… Сотворю Абсолютную Живопись, ту, которой до сих пор не было, ту, которую никому, никогда и ни при каких условиях больше не задумать и ни за что и нипочем и при любых обстоятельствах больше не воспроизвести — вот что должен…

— Ты хочешь попробовать? — спросил я у Кудасова, пережевывал дрожь в голосе и выплевывал ее затем незаметно, посмеивался как после удачной мысли или безупречного действия. — Я могу устроить. Это несложно. И бесплатно… Я только… нажму, и ты будешь полностью удовлетворен. С женщиной замечательно, конечно, но буднично и обыкновенно — привычно. Мужчины и дети не возбуждают совсем. А вот со свинцово-стальными пулями необычно. И ново, и непонятно, и опасно, и интересно, и странно… Ты не боишься меня?

— Ты остроумный… И ты не боишься меня. Вот сейчас не боишься, а еще минуту назад боялся. Я чувствовал. Но что-то за эту минуту произошло. И ты перестал меня бояться. Я не знаю, что произошло, но я хотел бы знать… Правда. Очень. — И щека его, и ухо его, я видел пока все еще профиль Кудасова, побледнели, а ягодицы запульсировали багрово-фиолетово, как будто их долго били до того, безжалостно и беспощадно; по спине, по ногам поползли червячки вен, булькали, хлюпали. — Знание не всегда — скорбь. Знание — чаще радость и удовольствие, смысл, движитель, средство для подзарядки наших внутренних аккумуляторов. Жизнь — говно, но прожить ее надо. Наверное… И самое главное, чтобы не было потом, в конце, мучительно больно за бесцельно просранные годы… Ты меня слышишь? Ты меня понимаешь?.. Тебе такие мысли знакомы?.. Знакомы. Я слышу это в твоем голосе. Я чувствую это в биении твоего сердца. Ты много думаешь и о многом. Ты страдаешь и иногда, нет, часто, получаешь от такого своего страдания удовольствие. Ты хочешь победить жизнь, и ты хочешь полюбить смерть… И ты, между прочим, это уже делаешь. Да, да, делаешь, и удачно, и успешно, я вижу, я ощущаю… Я вижу, я ощущаю… У меня же ведь Дар. Но ты, мне кажется, уже знаешь о том, что у меня имеется Дар. Откуда? Тебе кто-то рассказал обо мне? Но кто? Никто даже и понятием не обладает о наличии у меня какого-то там Дара. Никого это не интересует. Никто не видит талантливых людей. Никто не хочет видеть талантливых людей. Все ненавидят талантливых людей — тайно или явно. Это действительно очень и очень обидно — осознавать, что рядом с тобой, простым и обыкновенным, живут талантливые люди… Я вижу талантливых людей. Ты за минуту расправился со своим страхом, и ты совершенно непонятным для меня образом догадался о моем Даре. Ты талантливый человек. У тебя тоже имеется Дар… Мы равные. Мы похожие… Ты хочешь убить равного? Ты только нашел его и тотчас же хочешь убить?.. Глупо. И просто неправильно… Ты соскучился по нормальному, естественному, ненаигранному, непритворному разговору, открытому и откровенному? Ведь так? Так, я знаю… Я тоже соскучился… У меня, правда, есть один человек, с которым я могу поговорить или помолчать. Он тоже равный, но с ним в последнее время становится скучно. Он не изменяется. Он не совершенствуется… Ох, ох… Ах, ах… Как мне грустно… Ты соскучился по быстрым, решительным, образованным и точно так, как ты хочешь, на все вокруг реагирующим людям? Я тоже… Судьба недаром свела нас с тобой — сегодня. Господь не зловреден и не злонамерен, и он ничего не делает просто так.

— Это не Господь, это я свел нас с тобой — сегодня. И я действительно не зловреден и не злонамерен и ничего не делаю просто так. Я не хочу тебя убивать, пока я хочу только узнать, где ты прячешь девочку. Мне нужна только девочка. Маленькая девочка. Девонька. Ребеночек. Дитятко… Да и, кстати, ты мне не равный, мать твою! Ты грязь под моими ногтями, мать твою! — Пистолет сам по себе, без моей помощи, я даже сопротивлялся, метился Кудасову проверенно и уверенно в середину лба, я пробовал сместить пистолет в сторону, или вверх, или вниз — не получалось. Я посмотрел на себя в поисках помощи, или сочувствия, или сострадания, но не нашел у себя по отношению к себе ни первого, ни второго, ни третьего. Я требователен был сейчас к себе и жесток, садистски жесток, изуверски жесток — и мне это отчаянно нравилось. — Свинцово-стальная пуля — строгая, неприступная, и разнузданная, и бесстыдная одновременно, добропорядочная и развратная, красивая и уродливая; она возбуждает и уничтожает. Она самая лучшая любовница в мире. Никакая женщина, никакой мужчина, никакая зверушка, львица, волчица, рыбка, лягушка с ней никогда не сравнится. Она непредсказуема, она противоречива… Она неподражаема. Если она полюбит тебя, то до смерти… Знаешь, что она делает, когда влюбляется? Она влетает, хохоча и напевая, тебе в рот, мудаку, и начинает ласкать изнутри твой гребаный череп. Она безумствует, она рвется к оргазму, она кромсает с содроганием и восторгом твой мозг. Ты еще жив какое-то время, и ты наслаждаешься… Кусок черепа на затылке откалывается наконец, и она вылетает на волю — просветленная, хоть и помятая, но удовлетворенная… У меня их целых восемь штук с собой, и все они тебя уже безудержно любят… Скажи мне, где девочка, и я тотчас же заставлю их тебя разлюбить. Обещаю…

— Не равный. Это правда… Так скучно… Но умный и талантливый. Но не равный. Не ценит игры. Отрицает новаторство… Так скучно. — Стекли руки с затылка, скатились медленно к бедрам, кожа выдавливала пот толстыми каплями, Кудасов повернулся ко мне, туго, увесисто, смотрел на меня исподлобья с тихой усмешкой в глазах, кривил губы причудливо из-под носа, словно разминал их для игры на трубе или на саксофоне, член, не успокоенный до сих пор, мокрый, облепленный звериными волосками, угрожал готовностью недвусмысленно — мне, сонной львице под собой, кому-то другому. — Я разочарован. Я думал, ты искатель приключений. Артист. Художник. Поэт. А ты всего лишь навсего обыкновенный наемник. Тебя купили. Тебе приказали. У тебя есть обязательства, и у тебя есть конкретная задача. И ты делаешь это все ради чего-то… Скучно… Весь кайф-то именно в том, чтобы делать нечто не ради чего-то, чего-то серьезного, важного, судьбоносного, а просто так, ради возбуждения, ради испытания удачи… Я полагал, что ты все решаешь сам. Я надеялся, что ты пришел ко мне по собственной воле… — Кудасов отпустил глаза, и они зажили тотчас же самостоятельно, кружились, прыгали, бились о глазницы, мягко, нежно, небольно, играя, забавляясь, плескались слезами. — Я вижу твою жизнь. Но очень мутно. Неконтрастно. Многое закрыто для меня… Твой двоюродный брат бьет тебя лыжной палкой, вижу, кажется в туалете, кажется в ванной, ты вырываешься, орешь, а он сдирает с тебя штаны, ворчит что-то, хрипит, трется о твои ягодицы своим голым, неправдоподобно длинным и толстым членом. Тебя рвет…

Поделиться:
Популярные книги

Месть бывшему. Замуж за босса

Россиус Анна
3. Власть. Страсть. Любовь
Любовные романы:
современные любовные романы
5.00
рейтинг книги
Месть бывшему. Замуж за босса

Провинциал. Книга 2

Лопарев Игорь Викторович
2. Провинциал
Фантастика:
космическая фантастика
рпг
аниме
5.00
рейтинг книги
Провинциал. Книга 2

Второй Карибский кризис 1978

Арх Максим
11. Регрессор в СССР
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.80
рейтинг книги
Второй Карибский кризис 1978

По осколкам твоего сердца

Джейн Анна
2. Хулиган и новенькая
Любовные романы:
современные любовные романы
5.56
рейтинг книги
По осколкам твоего сердца

Я — Легион

Злобин Михаил
3. О чем молчат могилы
Фантастика:
боевая фантастика
7.88
рейтинг книги
Я — Легион

Кодекс Охотника. Книга IV

Винокуров Юрий
4. Кодекс Охотника
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Кодекс Охотника. Книга IV

Вернуть невесту. Ловушка для попаданки 2

Ардова Алиса
2. Вернуть невесту
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
7.88
рейтинг книги
Вернуть невесту. Ловушка для попаданки 2

Большая Гонка

Кораблев Родион
16. Другая сторона
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
рпг
5.00
рейтинг книги
Большая Гонка

Цеховик. Книга 1. Отрицание

Ромов Дмитрий
1. Цеховик
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.75
рейтинг книги
Цеховик. Книга 1. Отрицание

Белые погоны

Лисина Александра
3. Гибрид
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
технофэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Белые погоны

Попаданка в деле, или Ваш любимый доктор - 2

Марей Соня
2. Попаданка в деле, или Ваш любимый доктор
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
7.43
рейтинг книги
Попаданка в деле, или Ваш любимый доктор - 2

Помещица Бедная Лиза

Шах Ольга
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
6.40
рейтинг книги
Помещица Бедная Лиза

Магия чистых душ 3

Шах Ольга
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Магия чистых душ 3

Идеальный мир для Лекаря

Сапфир Олег
1. Лекарь
Фантастика:
фэнтези
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря