Тотальные истории. Язык и культура разных уголков России
Шрифт:
Из газеты «Владивосток» от 5 мая 1885 года: «Помимо распутицы, прекращающей ежегодно весной и осенью сухопутное сообщение с европейской Россией, жители Приморской области чуть ли не каждую весну лишаются возможности сноситься с Россией по телеграфу. То же случилось и в настоящую весну. По полученным нами сведениям, телеграфная линия повреждена выше Джалинды, на речке Кутуманде, куда лед с Амура занесен на 5 верст против течения».
Сегодня здесь современное асфальтовое шоссе, вместо телеграфа – интернет (он начнет пропадать только на отдельных участках в Забайкалье), и не приходится беспокоиться, найдется ли в нужный момент военный с жердью. Правда, дороги в России и поныне напоминают погоду: даже самые хорошие могут неожиданно испортиться. Вот и наш караван за Черниговкой попадает в краткую дорожную непогоду, и пара абзацев моих путевых заметок, сделанных на тряской колдобистой дороге, навсегда останутся нерасшифрованными.
Слава Беляков не дает нам скучать, рассказывая интересные подробности о родном крае. От него мы узнаем, что в Приморье работает одна из четырех официально разрешенных в России игорных зон. Расположена она в Муравьиной бухте города Артема и рассчитана в немалой степени на иностранцев. Китайцам из пограничных областей далеко добираться до подобной зоны в своей стране, и они приезжают играть к нам. Группы любителей подергать удачу за усы организованно пересекают границу на автобусах, проигрывают свои юани и доллары и так же организованно возвращаются домой.
Беседу то и дело прерывают телефонные звонки и запросы в мессенджерах: СМИ атакуют нашего спикера всеми возможными способами.
– Что должны были привезти? – прерывается на звонок Беляков. – Жилетки? Да-да, все привезли, все получили!
И начинает рассказ о приморском винограде. Некоторые сорта его («амурский», «приморский») чересчур кислы и в пищу не идут. Зато из них делают вино со своеобразным дальневосточным вкусом. Но достать это вино проблематично – напиток производят в основном для закрытых клубов.
Перед Уссурийском дорога ныряет между поросших лесом сопок, и едва показывается город, как она снова срывается вниз, скрывая его от жадных глаз путешественников. Мы все еще в четырехмерном пространстве: поселок, издали показавшийся справа, вблизи может вынырнуть слева, а мелькнувшая у вершины сопки деревенька оказаться в котловине. Возле Уссурийска впервые появляются хвойные деревья – это западный край основанного в 1932 году заповедника. В глубине его, на южных склонах гор Пржевальского, сохранились единственные в Приморье лиановые леса. Там бродят в поисках добычи гималайские медведи и амурские тигры, роют землю большими носами свирепые кабаны и таятся в засаде восточносибирские леопарды. А в пожухлой прошлогодней траве, под ворохом сброшенной и перепревшей листвы, под мягкой подушкой мха уже просыпаются занесенные в Красную книгу реликтовые тараканы.
– Наш автопробег проедет десять тысяч километров, – наговаривает на телефон очередное интервью Вячеслав, – и завершится в городе Таллине, нынешней столице ТД. Несмотря на то что мы в начале пути, а дорога дальняя, случиться может всякое, мы полностью уверены в успехе, хотя уже заехали не туда!
Все ошарашенно смотрят на Славу. Ирина Борисовна Череповская приподнимает бровь, выказывая крайнюю степень изумления. Беляков только что на всю страну объявил: автопробег заблудился через пару часов после старта! Висит пауза – немая, как в синематографе столетней давности, когда слово «фильм» в русском языке имело женский род и писалось в газетах как «фильма».
– Не туда?! – вырывается у Ребковец.
– Сбились с пути, – невозмутимо подтверждает Беляков.
Мы выглядываем в окна: неужели за ними другой город, а не Уссурийск?
– Не на ту улицу свернули. Сейчас выедем куда нужно, – с невинным видом Слава рассматривает наши кислые лица и добавляет: – А интервью раньше закончилось! Я сбросил звонок, когда сказал, что мы заблудились.
Ребковец смотрит на него с неясно транскрибируемым выражением: то ли хочет расцеловать, то ли убить.
Заблудились мы из-за улицы Агеева. От нее отходит множество лучей, вот мы и промахнулись, проехав нужный поворот. Сто лет назад эти улицы-лучи назывались в честь людей, осваивавших Дальний Восток: Хабаровская, Унтербергеровская, Муравьёвская, Барановская. Сегодня по их названиям (Ленина, Некрасова, Советская, Горького) невозможно определить, в каком городе находишься.
На центральной площади нас ожидает группа школьников под предводительством Иды Ким, организатора Тотального диктанта в Уссурийске. Ее коричневое пальто мелькает среди разноцветных молодежных курток, а большой фотоаппарат выдает принадлежность к журналистской братии. Ида – редактор отдела рекламы и корреспондент уссурийской газеты «Коммунар»: в 2012 году эта газета стала координатором первого в городе Тотального диктанта.
– Получается, попала в диктант по работе, – шутит Ким.
Школьники (преимущественно девчонки) выстраиваются полукругом, и через минуту Ирина Череповская уже записывает местные народные топонимы Сахаруха и Межуха (просторечные названия районов Сахарного поселка и Междуречья), а затем начинает тестировать грамотность.
Задание № 2:
«Выберите правильный вариант: и(н/нн)овация, пье(с/сс)а, тре(н/нн)инг, ко(н/нн)формизм».
Из газелей появляются коробки с книгами, значками, наклейками, магнитами, затем флаги с логотипом диктанта и пластиковые хештеги. Полукруг рассыпается, начинается броуновское движение: журналисты записывают интервью, Беляков раздает сувениры и подарки, Ким делится новостями с Ребковец, школьники фотографируются с хештегами для Instagram и социальных сетей. Посреди серой мартовской площади мы выглядим как яркое пятно, упавшее с неба. Такое не хочется упускать, и в тихой паузе общего фото одна из девчонок вдруг спрашивает Белякова:
– А можно мне с вами в Таллин поехать?..
Это звучит настолько неожиданно, что теряется даже Слава.
Через улицу от площади расположено одно из самых красивых зданий Дальнего Востока – уссурийский Дом офицеров, величественный сталинский ампир с несколькими десятками колонн и фигурами на крыше, достроенный пленными японцами после Второй мировой войны. Как же удивительно складывалась история русской архитектуры! Среди ее памятников много домов офицеров: в Уссурийске, Красноярске, Томске, Новосибирске, Екатеринбурге, Воронеже, Ростове-на-Дону, Санкт-Петербурге… С самого начала это были не просто строения для военных, а культурные центры, в которых ставили спектакли, давали концерты, крутили кино, читали лекции, устраивали выставки. В Уссурийске здание и сегодня используется как культурная площадка: здесь располагается Драматический театр Восточного военного округа, а на его сцене проходят гастроли заезжих звезд – от классической музыки до шансона. Благодаря Иде Ким в 2018 году в Доме офицеров провели Тотальный диктант.