Тоже Sapiens
Шрифт:
Я подумал над тем вариантом, чтобы растянуть операцию на несколько дней и нехотя спросил:
– А взрывчатка за это время не испортится?
– Нет, - уверенно ответил фиттер, - За пару лет не испортится. Даже в такой жаре.
– Тогда решили. Берём ракетницу.
Фиттер снова развёл руками в том смысле, что как мы скажем - так и будет... Щедро-то как.
– Хорошо, это тоже утрясли.
– Фиттер полез в карман за схемой коммуникаций.
– Тогда обсудим пути, или ещё что-то есть?
– Есть!
– быстро ответила инженер.
–
Защитница, ох, защитница... Может её правда выебать, ну так, в благодарность чисто?
– Это я сам объясню, - сказал я фиттеру с матросом и посмотрел на неё. Улыбнулся, чтобы казаться беспечнее.
– А это, инженер, на тот случай, если один споткнётся или просто его схватят... Тогда второй всё равно заманит их в ловушку.
Больше вопросов не было.
2
Идти в качестве приманки было непривычно. Именно так - непривычно. Обычно я ходил по кораблю вслушиваясь в тишину коридоров. Пытался засечь не столько даже шаги тварей, сколько свои собственные: не сильно ли топаю, не громко ли дышу, не привлекаю ли внимание... Но в тот раз мы шли наоборот, специально шумя: и шагали как на параде, и стучали по стенам взятыми с собой обрезками трубы, громко говорили... Осмысленный разговор не шёл, слишком много куража было, чтобы вести содержательные беседы, хотя поначалу мы были скованы. Не столько из-за страха - наоборот, умом понимали, что чем раньше тварей встретим, тем больше шансов добежать до условленного места. Но что-то вшилось в нас за эти недели, что заставляло теперь идти скрытно.
Но мы перебороли относительно новый защитный рефлекс и расшумелись, разошлись... и - да - в коридоры мы тварей не выманили, но вышли в третий зал уже не боясь их. Придут и придут — встретим как надо.
– Пидораааааасыыыыыы!
– первым делом крикнул я, когда мы вышли из коридора.
– Хуесос и блядииииииинааааааа!
– вслед за мной проорал матрос.
– Да, так точнее, - признал я и добавил громко.
– Ебучие обезьяны!
– Мы тууууууууууууууут!
– протянул матрос, а потом с сожалением вздохнул.
– Всё, больше нельзя.
– Да, пока хватит.
– Я сел у стены, матрос плюхнулся рядом.
– Всё равно могут заподозрить что-то.
– Ну… заподозрят — будем думать, как по-другому выманить. Пока так пробуем.
– Как думаешь, пробьёт им шкуры?
– Да, - сразу ответил я как можно увереннее и безапелляционнее. Вообще-то, я сам не знал точно, но сейчас ему нельзя было сомневаться.
– Ветеринар объясняла… Они очень похожи на нас, ничего сверхъестественного. Просто в саааааамом начале, когда жизнь была только примитивная, какой-то организм… как это… стал чуть прочнее, чем в своё время на таком же этапе у нас. И понеслось. Хищнее зубастее, жертвы крепче… И теперь они вот такие вот… Правда это только её теория, могла и ошибаться. Но сути не меняет, не такие они и мощные. И уж точно смертные.
– Хорошая баба была ветеринар.
– Хорошая, - искренне согласился я. Вспомнил, что он тогда был в оранжерее, и спросил.
– Как она так умудрилась, я не понял?
– Да хер её… Боцман видел хорошо, а я-то спиной к ней стоял. Как я понял, перед анабиозом сонная была, уронила этот… ну, образцы которым брала. Нагнулась вплотную к самцу и...
– Ублюдок, блядь, - сказал я зло. Потом посмотрел на проход, откуда скорее всего выйдут аборигены, и крикнул то же самое туда.
– Ублюдок, блядь!
Матрос не стал кричать, наоборот, сказал тихо, задумчиво:
– Боцман тогда сломался. Не ожидал от себя, что растеряется. Я знаю, вы с ним на ножах были постоянно, но он хороший мужик был.
– Кому как, - сказал я дипломатично. Врать не хотелось.
Матрос резко поменял и тему, и настроение:
– Эх, костерок бы зажечь. Да и посидеть так.
– Как этих уёбков завалим — пойдём в оранжерею. Зарежем что-нибудь, что там у нас осталось… мясо на костре приготовим. Можно в их оранжерее, их деревья тоже горят.
– Запах, наверное, странный будет… Но можно, да. Хотя я не из-за мяса. Просто… мы в детстве с пацанами… мы возле леса жили, любили костры жечь.
– Да. Мы тоже… - Я вспомнил, как однажды с тремя одноклассниками разожгли каждый по костру и в шутку подворовывали полдня друг у друга ветки.
– Странно, жили на разных планетах, а одно и то же делали в детстве. Наверное, тяга к огню в нас заложена…
Матрос не слушал. Он напрягся и всматривался в темноту дальнего туннеля.
– Что там?
– Тихо спросил я.
– Да я… - он продолжал всматриваться.
– Не знаю. Просто… Показалось, наверное.
– Что показалось?
– Да… Ерунда. Просто типа движение в темноте… Показалось, - решил он. Повернулся ко мне и предложил.
– Давай поедим, а?
Как по мне, было рано, но я не стал отказываться. Ждать можно было до темноты, хотелось чем-то себя занять, кроме разговора про костры. Поэтому мы достали по рациону и стали их распаковывать. Судя по тому, как медленно матрос это делал, он тоже больше от скуки ел.
Обедали мы молча, даже бессмысленными фразами не перекидывались, даже не орали, чтобы привлечь тварей… Нет, боимся, всё-таки, боимся… Потому ели, посматривая в туннели, особенно в тот, где матрос то ли видел, то ли не видел движение…
Поев, мы тоже долго молчали, пока матрос не спросил:
– А как ты тут оказался, координатор?
– В смысле?
– Ну… вот я… Я туповатый, учился плохо. Немного лень было, но вообще и не мог особо. Но нас как-то повезли всем классом в обсерваторию. Я до этого не задумывался, хотя уже подростком был, а тут… как нам показали всё это… планеты, звёзды, туманности всякие, галактики… Я так проникся. Решил, что хочу в космос. В академии не брали, тупой же, ну я и пошёл матросом. А ты?