Трагедии моря
Шрифт:
Гладкая черная гринда обладает хорошо развитым стадным инстинктом и живет стадами, или кланами, состоящими порой из нескольких сотен разновозрастных особей обоего пола. Достигая семиметровой длины и двух-трех тонн веса, гринды отличаются оригинальными сизыми пятнами на горле, длинными гибкими грудными плавниками и шарообразным, величиной с арбуз, выростом на лбу, заполненным жиром. Эта специфическая, но не отталкивающая особенность ее внешности, которая связана с эхолокационным аппаратом животного, дает повод к употреблению прозвища «шишкоголовый», особенно распространенного на Ньюфаундленде.
Питается гринда мелкими головоногими моллюсками, образующими в океане невероятные по численности
Наиболее часто такое случается, когда мелкие киты выгоняют этих моллюсков в темные воды илистого мелководья. Возможно, по причине болезни или какого-то физического недуга вожак иногда неспособен воспользоваться своим эхолокационным аппаратом и, лишенный слуха и зрения, налетает на мель. В таком положении киты, как правило, беспомощны, и гринды не являются исключением. Остальные члены стада, рефлекторно следующие за своим «лоцманом» и обязанные помогать попавшему в беду собрату, стараются подойти поближе. В возникшей суматохе на мели может оказаться все стадо. Во время прилива или при достаточно сильном волнении на море некоторым животным удается спастись. В иной обстановке они погибают.
В доисторические времена такие несчастные случаи должны были особенно радовать животных — любителей падали, а также и людей. Но в конце концов наши предки поняли, что они не должны пассивно ждать, когда небо ниспошлет им подобные дары, а что они могут добывать их собственными силами. Тогда-то и началось наступление на китов.
Когда стадо гринд в погоне за головоногими моллюсками врывалось в фиорд или замкнутую бухту на побережье Северной Европы, с берега устремлялось в море множество обшитых шкурами или выдолбленных из дерева челнов, чтобы отрезать китам путь к отступлению. Люди колотили палками по полым кускам дерева, кричали и визжали, стучали гребками о борт и, поднимая брызги, шлепали ими по воде. Поколения последующих времен дополняли шумовой аккомпанемент звуками гудков, рожков и колоколов.
Этот бедлам должен был посеять панику среди китов и заставить их, пренебрегая опасностью, броситься к берегу. Поднятый шум также способствовал притуплению чувствительности их гидролокатора, и киты врезались в опасные мели, не успевая повернуть назад. Пока киты беспомощно барахтались на мелководье, в их гущу врезались лодки, с которых охотники наносили им яростные удары копьями, пиками и даже мечами, стараясь лишить движения как можно больше несчастных животных.
Европейцы начали промышлять гринду в водах Северной Америки, вероятно, в начале XVI века — во всяком случае, Петриусу Планциусу этот промысел уже представлялся достаточно важным, чтобы отразить его на своей карте. К XVIII веку он стал традиционным сезонным занятием рыбаков, живших на берегах глубоководных заливов северо-восточной части Ньюфаундленда и других удобных для загона китов мест к югу почти до самого Кейп-Кода. Некоторые ньюфаундлендцы ухитрялись извлекать из этого промысла дополнительную прибыль, продавая ненасытным купцам Сент-Джонса жир гринды под видом более ценного тюленьего жира — классический пример того, как вор у вора дубинку украл.
Промысел гринды, пока он сохранял местный характер и не был слишком интенсивным, не представлял серьезной угрозы для продолжения существования вида, насчитывавшего в одних только водах Ньюфаундленда примерно 60 000 особей. До середины XX века добыча гринд на всем северо-восточном побережье, кажется, редко превышала 2000 особей в гоД, за исключением нескольких лет в 1880-х годах, когда было обещано поощрительное вознаграждение и указанное количество гринд было добыто в течение промыслового сезона на побережье одного только Кейп-Кода. Даже сравнительно недавно промысел мелких китов норвежцами вначале не слишком подрывал запасы гринд, поскольку они убивали их только в том случае, если под рукой не было китов получше.
В 1950-х годах все это изменилось.
Если вы помните, Ньюфаундленд стал провинцией Канады в 1949 году. Человек, который ставит это себе в заслугу и который стал первым премьер-министром десятой провинции, — это Джозеф Смолвуд, бывший профсоюзный деятель, превратившийся к 1950 году в убежденного сторонника частнокапиталистического предпринимательства. Смолвуд был полон решимости индустриализировать Ньюфаундленд и с этой целью направил своих агентов в страны Запада с обещаниями финансовой поддержки, налоговых льгот и любых других стимулов, которые могли бы содействовать созданию на Ньюфаундленде новых промышленных предприятий. Пожалуй, наиболее заманчивым было обещание предоставить свободу действий в «освоении» природных ресурсов провинции.
Среди тех, кто прибыл на остров с проектами строительства различных объектов, от пулеметного арсенала до фабрики противозачаточных средств, был один представитель норковых хозяйств на континенте. Он объяснил Смолвуду, что выращивание норки на звероводческих фермах (в то время сконцентрированных в западных провинциях, где сочетание благоприятных климатических условий и доступного дешевого корма из конины обеспечивало высокую рентабельность) столкнулось с определенными трудностями. Дикие лошади были почти полностью истреблены ради добычи мяса для кормления норок, и хозяева ферм были, вынуждены закупать мясо белухи, доставка которого из Черчилла была сопряжена с большими затратами. Его предложение заключалось в том, чтобы перебазировать звероводческие фермы по выращиванию норки на Ньюфаундленд и тем самым превратить эту провинцию в мировой центр производства роскошного меха.
Смолвуд прямо-таки загорелся этой идеей, которая, разумеется, выглядела более привлекательно, чем фабрика противозачаточных средств. Когда он поинтересовался, что же потребуется от провинции, ему сказали, что достаточно будет, если Ньюфаундленд оплатит расходы по переезду владельцев норковых ферм на восток, предоставит им бесплатно участки земли, субсидирует создание новых ферм и обеспечит неограниченную поставку мяса для прокорма норок. Смолвуд в целом с радостью принял эти условия, хотя у него зародились все же сомнения в отношении поставок мясного корма. Откуда ему взяться? «Ах, — сказал представитель, — да из источника, который пока никому не приносит никакой пользы, не давая Канаде ни пенса дохода, я имею в виду обыкновенную гринду».
«Чудесно! — сказал Смолвуд. — Тащите сюда ваших норок!»
Поскольку Ньюфаундленд был теперь частью Канады и морские ресурсы провинции, следовательно, подпадали под юрисдикцию федерального правительства, требовалось проконсультироваться с Оттавой. Федеральное министерство рыболовства с энтузиазмом одобрило это предложение. Оно также дало указание своим научным экспертам оценить состояние «запасов» обыкновенной гринды и составить соответствующий план «сбора урожая».
Дальше все шло как по маслу. Оставалось решить единственную проблему — как наилучшим образом организовать «сбор урожая». К счастью, владельцы перерабатывающего завода в Дилдо проявили полную готовность к сотрудничеству.