Трагедия 1941 года
Шрифт:
Всё из той же ненависти Сталина к Ленинграду по его же указанию в январе — апреле 1942 г. осуществлялись Любанские операции, летом и осенью 1942 г. Синявинские операции, имевшие целью прорыв блокады. Кроме того, осуществлялись Демянские операции 1942–1943 гг. Все из той же ненависти по указанию Сталина и под руководством Ставки в период с 12.01. по 18.01.43 г. была осуществлена знаменитая операция «Искра» — прорыв блокады Ленинграда. Правда, пока еще частичный, но уже ощутимо облегчивший положение города. Через созданный в результате этой операции коридор шириной 8–11 км были проложены железная и автомобильная дороги, по которым в Ленинград пошли
Так, может быть, хватит болтать о некоей ненависти Сталина к Ленинграду?! Может быть, хватит оскорблять титанические усилия Верховного Главнокомандующего, Ставки, Генерального штаба, простых солдат и офицеров нескольких фронтов по облегчению участи блокированного города и его деблокированию?! Когда же всё-таки научимся отделять зерна истины от плевел гнусной лжи «дерьмократов»?!
А что касается ненависти, то Сталин всё-таки её проявил. Но только в другом. Он не умел и не желал прощать тех, кто довел дело до трагедии блокады Ленинграда. Перед операцией «Искра» из задействованных в ней войск были удалены все, кто имел отношение к боям 1941 г., приведшим к блокаде… Сталин ничего не забывал…
Миф № 41. Благодаря героическому прорыву из Таллина в Кронштадт был спасен Краснознамённый Балтийский флот
Миф был запущен советской пропагандой не без содействия адмиралов СССР, участвовавших в войне. Однако оно, конечно, было бы очень здорово, если бы так оно и было. Увы, но в результате этого «героического прорыва» и иных его боевых действий с 22 июня по 3 декабря 1941 г. «к концу 1941 года флота на Балтике практически не существовало» [133] . Это не чьё-то досужее мнение. И уж тем более не забугорных идиотов-предателей и их местного «розлива» кретинят. Это печальный вывод отечественного профессионала высокого класса — профессора Санкт-Петербургской военно-морской академии В. Д. Доценко.
133
Доценко В. Д. Мифы и легенды Российского флота. Изд. 4, испр. и доп. СПб., 2004. С. 213.
К немедленной эвакуации флота из Таллина вынудил беспримерный драп войск Северо-Западного фронта. Уже 19 августа 1941 г. гитлеровцы вышли на передовой рубеж обороны Таллина. Три дня защитники города общими усилиями сопротивлялись. 25 августа советские войска вынуждены были отойти на главный рубеж обороны. С этого дня город и порт простреливались противником на всю глубину. Уже с того дня начались потери флота. Прямые попадания артиллерийских снарядов получили лидер «Минск» и эсминец «Славный», затонул транспорт «Луначарский».
Командование флота понимало необходимость срочного вывода всех кораблей из Таллина, запрашивало об этом главкома Северо-Западного направления Ворошилова, а тот, не будь дураком, переадресовал запрос от 25 августа Сталину, на что вождь сильно удивился: «А что, разве корабли ещё в Таллине?» В результате вмешательства Сталина утром 26 августа адмирал Трибуц наконец-то получил директиву об эвакуации, которая в принципе опоздала как минимум на неделю. Причем срок
Дело в том, что у командования флота было всего три варианта осуществления операции по переходу кораблей в Кронштадт. По Северному фарватеру, который проходил по кромке финских шхер и являлся наиболее безопасным — здесь мин почти не было. Вариант был отвергнут по политическим соображениям — могли заподозрить в желании сдать корабли противнику. Не говоря уже о том, что в результате именно же преступного отношения командования к организации разведки на Балтике флотские разведчики понятия не имели, какие силы гитлеровцы сосредоточили в финских шхерах.
По Южному фарватеру — он проходил между берегом и южной кромкой немецкого минного заграждения «Юминда». До середины августа по этому фарватеру прошли 220 транспортов, и только один из них подорвался на мине. Однако 12 августа 1941 г. под предлогом опасений, что-де в районе поселка Кунда могут быть расположены артиллерийские батареи противника, не спрашивая мнения морского командования, директивой Военного совета Северо-Западного направления Ворошилов закрыл этот район для плавания.
Оставался только один вариант — по Центральному фарватеру. И вот тут-то запредельную роль сыграло именно же преступное отношение командования флота к постоянному ведению разведки. Потому что здесь было выставлено немецкое минное заграждение «Юминда» (по названию мыса Юминда), которое постоянно усиливалось. Это заграждение советские корабли ни разу не протраливали и не разведывали, границы его не были известны, а о количестве мин, как впоследствии накатали в мемуарах «доблестные» адмиралы, «нам никто не мог сообщить». В результате только за период с 11 по 27 августа из прошедших по этому фарватеру 9 конвоев из 40 кораблей и судов, 14 погибли или получили серьезные повреждения от мин и действий авиации противника.
Уже после войны выяснилось, что выбранный командованием флота маршрут эвакуации означал «в лоб» форсировать минное заграждение, состоявшее из 30 линий мин и минных защитников! (Примерно то же самое, что и немедленный встречно-лобовой контрблицкриг сухопутных войск!) Плотность мин составляла 150 мин и 105 минных защитников на 1 милю по фронту, на каждый кабельтов (185 м) тральной полосы приходилось не менее 15–16 мин! Что бы впоследствии ни писали адмиралы, но не знать такого масштаба постановки минных заграждений можно было только в одном случае — в случае абсолютного неведения разведки! И разве это не преступление?! Как флот может действовать без разведки?! Как можно было не засечь столь широкомасштабных работ гитлеровского флота по установке минных заграждений?! Уму непостижимо!..
Короче говоря, для более или менее безопасного прохождения по такому маршруту, да и то в дневное время, необходимо было привлечь не менее 100 тральщиков. Привлечено же было 10 базовых, 18 мобилизованных и 26 катерных, из которых только два могли быть использованы по прямому назначению. То есть реально-то были задействованы всего 30 тральщиков, более чем в три раза меньше, нежели того требовала обстановка.