Трагедия господина Морна. Пьесы. Лекции о драме

Набоков Владимир

Оставьте меня, прошу…

Дандилио проходит в залу. Ганус поник у стола.

Элла.

(быстро входит)

Здесь никого нет?..

Ганус.

Элла, мне тяжело…

Элла.

Что, милый?..

Ганус.

Я чего-то не понимаю. Этот душный грим мне словно сердце сводит…

Элла.

Бедный мавр…

Ганус.

Вы давеча мне говорили… Был я так счастлив… Вы ведь говорили правду?

Элла.

Ну, улыбнитесь… Слышите, из залы смычки сверкают!

Ганус.

Скоро ли конец? Тяжелый, пестрый сон…

Элла.

Да, скоро, скоро…

Ганус проходит в залу.

Элла.

(одна)

Как это странно… Сердце вдруг пропело: всю жизнь отдать, чтоб этот человек был счастлив… И какой-то легкий ветер прошел, и вот я чувствую себя способною на самый тихий подвиг. Мой бедный мавр! И, глупая, зачем я привела его с собою? Прежде не замечала — только вот теперь, ревнуя за него, я поняла, что тайным звоном связаны Мидия и быстрый Морн… Все это странно…

Дандилио.

(выходит, ища кого-то)

Ты не видела? Тут этот иностранец не проходил?

Элла.

Не видела…

Дандилио.

Чудак! Скользнул, как тень… Мы только что вели беседу с ним…

Элла и Дандилио проходят.

Эдмин.

(подводит Мидию к стулу)

Сегодня вам, Мидия, не пляшется.

Мидия.

А вы, как и всегда, таинственно безмолвны, — не хотите мне рассказать, чем занят Морн весь день?

Эдмин.

Не все ль равно? Делец ли он, ученый, художник, воин, просто человек восторженный — не все ли вам равно?

Мидия.

Да сами вы чем заняты? Оставьте — охота пожимать плечами!.. Скучно мне с вами говорить, Эдмин…

Эдмин.

Я знаю…

Мидия.

Скажите мне, когда здесь Морн, один вы сторожите под окном, а после уходите с ним вместе… Дружба дружбой, но это ведь…

Эдмин.

Так нравится мне…

Мидия.

Разве нет женщины — неведомой, — с которой вы ночи коротали бы приятней, чем с призраком чужого счастья, — в час, когда здесь Морн?.. Вот глупый — побледнел…

Морн.

(входит, вытирая лоб)

Что счастие? Клиян пронесся мимо и от меня, как ветер, Эллу взял…

(К Эдмину.)

Друг, прояснись! Сощурился тоскливо, как будто собираешься чихнуть… Поди, танцуй…

Эдмин выходит.

Морн.

…О, как же ты похожа на счастие, моя Мидия! Нет, не двигайся, не нарушай сиянья… Мне холодно от счастья. Мы — на гребне прилива музыкального… Постой, не говори. Вот этот миг — вершина двух вечностей…

Мидия.

Всего-то прокатилось два месяца с того живого дня, когда ко мне таинственный Эдмин тебя привел. В тот день сквозным ударом глубоких глаз ты покорил меня. В них желтым светом пристальная сила вокруг зрачка лучится… Иногда мне кажется, ты можешь, проходя по улицам, внушать прохожим — ровным дыханьем глаз — что хочешь: счастье, мудрость, сердечный жар… Вот я скажу, — не смейся: к твоим глазам душа моя прилипла, как в детстве прилипаешь языком к туманному металлу, если в шутку лизнешь его, когда мороз пылает… Теперь скажи, чем занят ты весь день?

Морн.

А у тебя глаза, — нет, покажи, — какие-то атласные, слегка раскосые… О, милая… Мне можно поцеловать лучи твоих ключиц?

Мидия.

Стой, осторожно, — этот черный трагик за нами наблюдает… Скоро гости уйдут… Ты потерпи…

Морн.

(смеется)

Да мне нетрудно: ты за ночь надоешь мне…