Трагедия капитана Лигова
Шрифт:
— Шлюпку на воду! Фрол Севастьяныч со мной! Приглашают на «Иртыш».
Когда они поднялись на клипер, Ходов увидел Тернова и побагровел от негодования.
— Ты, Федор… копеечная душа!
— Подожди, Фрол Севастьяныч, — остановил его Клементьев.
— Прошу в каюту, Георгий Георгиевич, — пригласил Рязанцев и приказал старшему офицеру следить за «Блэк стар». Моряки вошли в просторную и уютную каюту командира клипера. Рязанцев обратился к Тернову:
— Мы вас слушаем.
— Господа! — Тернов волновался. Его маленькие глазки, девшие глубоко под нависшим лбам, перебегали с одного моряка на другого. — Господа! Позавчера я пришел сюда, чтобы укрыться от надвигающегося шторма. Две другие шхуны отстали. Я не знаю, где они, я хочу их здесь ждать. Следом за мной вошла в бухту вот эта быстроходная американская шхуна «Блэк стар». Я ее хорошо знаю, я плавал на ней вместе с капитаном Удачей, с вами, Фрол Севастьяныч, — обратился Тернов к старому боцману. Боцман что-то невнятно пробурчал. Тернов продолжал:
— Эта шхуна загородила мне выход из бухты и при малейшей моей попытке поднять паруса обстреливала «Аргус». Но, слава богу, подоспели вы, и я, рискуя жизнью, явился к вам.
— Напрасно рисковали, — едко заметил Рязанцев. — Мы бы все равно явились к вам.
Командиру клипера не понравился Тернов, да и рассказ его был неубедителен. Рязанцев встретился взглядом с Клементьевым. Капитан китобойца сказал:
— На «Блэк стар» убийцы и браконьеры.
— Произведем осмотр, — решил Рязанцев и обернулся к Тернову: — Прошу вас вернуться на свое судно и не покидать его, пока мы не подойдем.
— Хорошо, — поклонился Тернов. — Разрешите идти? Рязанцев отпустил его и, посмотрев на закрытую дверь, поморщился:
— Неприятный человек.
— Целовальник, — проговорил Ходов.
— Что? Ах да, понял, — улыбнулся Рязанцев. — Прошу вас, Георгий Георгиевич, побывать на американской шхуне.
— Есть! — вытянулся, как и в прежние годы службы на клипере, Клементьев. Фрол Севастьянович попросил:
— Разрешите и мне на шхуну. Судно-то родное, свое. На нем с Олегом Николаевичем ходили.
Голос боцмана дрогнул. Рязанцев бросил на Клементьева быстрый взгляд, тот понял:
— Конечно, Фрол Севастьяныч, конечно. В шлюпку!
— С вами пойдут десять матросов и лейтенант, — добавил Рязанцев.
Они вышли на палубу в тот момент, когда Тернов поднимался на свою шхуну. Фёдора Иоанновича трясло как в лихорадке. Он догадывался, что на «Иртыше» к его рассказу отнеслись недоверчиво. А что значит требование Рязанцева оставаться на судне? Это же арест! Да кто смеет его арестовывать! Но возмущаться он не мог. Силы больше не было. Он добрался до каюты, рухнул на койку. «Вот и конец…» Перед глазами проплыли картины минувшей ночи. Вспомнилось лицо проснувшегося капитана «Норда», когда Тернов вошел в каюту и направил на него пистолет.
Тернов вскочил с койки и заметался по каюте, вышвыривая из ящиков бумаги, вещи, набивая карманы деньгами. «Бежать, бежать, пока они не пришли сюда!» — лихорадочно билась мысль. Стардсон расскажет обо всем. И тогда его, Тернова, закуют в кандалы и отправят на каторгу.
Тернов не ошибся. Стардсон, увидев, что доверенный Ясинского отправился к клиперу, не сомневался в его предательстве. Он обратился к собравшимся на палубе матросам:
— Ребята!.. — И толпа смолкла. Матросы ждали от капитана спасения. Стардсон продолжал: — Мы в ловушке. Уйти не сможем. Драться тоже — перебьют. А мы еще хотим пить ром и обнимать баб! Что было ночью — вы не знаете. Я один говорю с русскими. Вы отвечайте — нас сюда привел капитан. Все!
— Если пошлют на рудники? — крикнул кто-то с палубы.
— Петля из русской пеньки лучше? — вопросом ответил Стардсон. — Если до этого дойдет, хозяин выручит!
На палубе зашумели, послышалась брань. Стардсон крикнул:
— Нас предал капитан с «Аргуса»!
— Смерть ему! Смерть ему! — закричали матросы.
— Это сделает тот, кто первым его встретит. — Стардсон увидел, что от клипера отвалили две шлюпки с вооруженными матросами, и крикнул: — Бек Давидсон, Ник Горс и Эдвар Флэгсс!
Из толпы вышли трое матросов — хмурые, с тревогой в глазах. Это были самые старые матросы, с которыми дольше всех плавал Стардсон. Он сказал:
— У вас есть время добраться до берега! Хогану расскажите о том, что здесь произошло! Ну, быстро за борт шлюпку!
На палубе послышались недовольные голоса. Стардсон оборвал их:
— Всем не уйти. Я остаюсь с вами. Пойдут трое, что я назвал. В путь, ребята!
Матросы скользнули по канату в шлюпку, которая покачивалась у кормы, и налегли на весла. Шлюпка стрелой полетела к берегу. С «Блэк стар» с отчаянием следили за своими товарищами. Кто же быстрее? Русская шлюпка подойдет к судну или же свои к берегу? Наконец шлюпка с тремя гребцами вылетела на песок, матросы стремглав бросились в заросли.
За беглецами следили не только товарищи. «Ушел Стардсон», — задохнулся от злости Тернов, который видел, как шлюпка неслась от «Блэк стар» и выбросилась на берег. Тернова вызвал на мостик шотландец, чтобы он понаблюдал за бегством американцев. И когда за беглецами сомкнулись кусты, отчаяние сменилось радостью: «Стардсон своим бегством подтвердил то, что я говорил на клипере». У Тернова отлегло от сердца, и он подкрутил усы, потер холодные щеки. «Дурак этот Стардсон». Тернов торжествовал: «Теперь можно попытаться заполучить «Блэк стар». У меня же прав больше. Я подвергся нападению американцев». В голове Федора Иоанновича роились планы, один заманчивее другого. Вот он получит во временное пользование «Блэк стар», потом может ее так же передать Дайльтону, как «Норд» и «Ветер», и еще больше завоюет его доверие… Но тут же его мечты исчезли, как исчезает брошенный в море камень. Кто-то из матросов крикнул:
— Смотрите! Кто это на берегу?
Тернов бросил взгляд на берег и судорожно сжал поручни мостика: человек в одном нижнем белье, босой, с непокрытой головой, сталкивал в воду шлюпку, брошенную матросами с «Блэк стар». Это удавалось ему с большим трудом. Когда шлюпка закачалась на воде, он сел за весла и начал медленно грести. Видно было, что взмах тяжелых весел давался гребцу с трудом: шлюпка шла медленно. «Кто же это?» — недоумевал Тернов. Подбежав к шотландцу, он почти сорвал у него с шеи бинокль и стал искать окулярами шлюпку. Вот ее нос. Он медленно, тяжело рассекает мелкие хребтинки волнующейся воды, а вот и гребец. Лицо его закрывала борода, в мочке левого уха качалась тусклым полумесяцем серьга. Тернов застонал, а ослабевшие руки едва не выпустили бинокль. В гребце он узнал рулевого со шхуны «Ветер» и растерянно прошептал: