Трагедия в трех актах

Кристи Агата

Мистеру Саттерсвейту пришлось довольствоваться этим заявлением.

Глава 9

Мьюриэл Уиллс

Дом номер 5 по Аппер-Кэткарт-роуд в Тутинге казался неподходящим жилищем для драматурга-сатирика. Сэра Чарлза проводили в комнату с розовыми портьерами и стенами цвета овсянки, украшенными сверху фризом в виде золотого дождя. Помещение изобиловало фотографиями, фарфоровыми собачками и маленькими столиками; телефон был накрыт куклой с гофрированной юбкой; сомнительного

вида медные изделия с претензией на дальневосточные были явно изготовлены в Бирмингеме.

Мисс Уиллс появилась настолько бесшумно, что сэр Чарлз, изучавший долговязую куклу Пьеро, лежащую поперек дивана, не слышал, как она вошла. Лишь ее тоненький голосок, произнесший обычное приветствие, заставил его повернуться.

Джемпер болтался на угловатой фигуре мисс Уиллс. Чулки топорщились на худых ногах в лакированных туфлях на высоком каблуке.

Обменявшись с нею рукопожатиями, сэр Чарлз взял предложенную сигарету и опустился на диван рядом с Пьеро. Мисс Уиллс села напротив. Стекла ее пенсне поблескивали от света из окна.

– Удивительно, что вы отыскали меня здесь, – произнесла мисс Уиллс. – Моя мать будет в восторге. Она обожает театр – в особенности романтические пьесы. Все время вспоминает ту, где вы играли принца в университете. Мама ходит на дневные спектакли и любит шоколад.

– Просто очаровательно, – отозвался сэр Чарлз. – Вы не представляете, как приятно, когда тебя помнят. У публики память коротка! – Он вздохнул.

– Мама будет очень рада с вами познакомиться. На днях приходила мисс Сатклифф, и она до сих пор опомниться не может.

– Энджела была здесь?

– Да, она играет в моей пьесе «Щенок заржал».

– Я читал о ней. Интригующее название.

– Рада, что вы так считаете. Мисс Сатклифф оно тоже нравится. Это современная версия детского стишка: «Гей, кошка и скрипка, пляши, да не шибко, щенок на заборе заржал; корова подпрыгнула выше луны, и чайник с тарелкой сбежал» [50] . Разумеется, все вращается вокруг роли мисс Сатклифф – остальные ей подыгрывают.

– В наши дни весь мир походит на этот стишок – повсюду такая же неразбериха, – промолвил сэр Чарлз. «Щенок, конечно, сама мисс Уиллс, – догадался он. – Она наблюдает и смеется».

50

Перевод С. Маршака.

Свет переместился с пенсне мисс Уиллс, и сэр Чарлз смог разглядеть ее смышленые светло-голубые глаза.

«У этой женщины дьявольское чувство юмора», – подумал он.

– Любопытно, догадываетесь ли вы, какое дело привело меня сюда?

– Ну, – лукаво усмехнулась мисс Уиллс, – едва ли желание повидать такое невзрачное существо, как я.

Сэр Чарлз отметил разницу между речью и литературным стилем мисс Уиллс. В разговоре ее юмор был добродушно-лукавым,

а на бумаге выглядел едким и циничным.

– Вообще-то это была идея мистера Саттерсвейта, – признался сэр Чарлз. – Он считает себя знатоком человеческой натуры.

– Он хорошо разбирается в людях, – кивнула мисс Уиллс. – По-моему, это его хобби.

– Ему кажется, что если тем вечером в Мелфорт-Эбби было нечто достойное внимания, то вы непременно это заметили.

– Он так сказал?

– Да.

– Должна признаться, меня это заинтересовало, – медленно произнесла мисс Уиллс. – Понимаете, я еще никогда не видела убийства. Для писателя все может послужить материалом, не так ли?

– Это известная аксиома.

– Поэтому я старалась подметить как можно больше. По-видимому, это была авторская версия «вынюхивания», о котором упомянула Битрис.

– Насчет гостей?

– Да.

– И что именно вы подметили?

Пенсне блеснуло снова.

– Ничего существенного – иначе я сообщила бы полиции, – с праведным видом сообщила мисс Уиллс.

– Но все-таки вы что-то заметили?

– Я всегда все замечаю. Это происходит само собой, но очень меня забавляет. – Она хихикнула.

– И что же вы заметили в тот раз?

– О, ничего значительного, сэр Чарлз. Просто маленькие черточки характеров. Люди меня очень интересуют. Они такие типичные, если вы понимаете, что я имею в виду.

– Типичные для чего?

– Для самих себя. О, я не могу объяснить. Мне всегда трудно подобрать нужные выражения. – Мисс Уиллс захихикала снова.

– Ваше перо куда смертоноснее вашего языка, – улыбнулся сэр Чарлз.

– Не думаю, что эпитет «смертоносный» можно расценить как комплимент.

– Признайтесь, моя дорогая мисс Уиллс, что с пером в руке вы становитесь абсолютно безжалостной.

– По-моему, это вы безжалостны ко мне, сэр Чарлз.

«Нужно выбираться из этой трясины взаимного подшучивания», – подумал Картрайт.

– Выходит, вы не заметили ничего конкретного, мисс Уиллс? – спросил он.

– Ну… не совсем. Кое о чем мне следовало уведомить полицию, но это ускользнуло у меня из памяти.

– О чем же?

– О дворецком. У него родимое пятно на левом запястье. Я заметила его, когда он подавал мне овощи. Полагаю, такие вещи могут оказаться полезными.

– Я бы сказал – весьма полезными. Полиции никак не удается выследить этого Эллиса. Право, мисс Уиллс, вы замечательная женщина. Никто из слуг и гостей не упоминал о родимом пятне.

– Большинство людей не умеют пользоваться глазами, – заметила мисс Уиллс.

– Где именно находилось это пятно? И какого оно было размера?

– Если вы покажете ваше запястье…

Сэр Чарлз протянул левую руку.

– Благодарю вас. Оно было вот здесь. – Мисс Уиллс указала пальцем на нужное место. – Размером примерно с шестипенсовик, а формой напоминало Австралию.