Трагедия в трех актах
Шрифт:
Эгг согласилась, хотя подозревала, что Дейкрс уже принял достаточную дозу алкоголя.
– Неплохо, – одобрила она, сидя в полумраке клуба «72» и потягивая мартини. – Я никогда не бывала здесь раньше.
Фредди Дейкрс снисходительно улыбнулся. Ему нравились молодые и хорошенькие девушки – не так сильно, как кое-что другое, но все же…
– Скверная история вышла тогда в Йоркшире, – заметил он. – Странно, что отравили доктора. Обычно бывает наоборот – доктора отравляют других. – Дейкрс захохотал над собственной остротой и заказал еще одну порцию розового
– Интересная мысль, – похвалила Эгг. – Мне это никогда в голову не приходило.
– Всего лишь шутка, – поправил ее Фредди Дейкрс.
– Странно, что при каждой нашей встрече кто-нибудь умирает, – заметила Эгг.
– Действительно странно, – согласился Дейкрс. – Вы имеете в виду старого священника… как бишь его… в доме у этого, актера?
– Да. Странно, что он умер так внезапно.
– Чертовски неприятно, – кивнул Дейкрс. – Когда рядом с тобой люди мрут как мухи, невольно думаешь, что следующая очередь – твоя. От этого мурашки по коже бегают.
– Вы ведь знали сэра мистера Бэббингтона раньше в Джиллинге, не так ли?
– Понятия не имею, что это за место. Нет, до того вечера я и в глаза старика не видел. Забавно, что он окочурился точь-в-точь как Стрейндж. Может, его тоже отравили, а?
– Вы так думаете?
Дейкрс покачал головой:
– Пасторов никто не убивает. Другое дело – докторов.
– Пожалуй, – согласилась Эгг.
– Врачи всюду суют свой нос. – Он наклонился вперед. Язык у него начал слегка заплетаться. – Не оставляют человека в покое. Этого нельзя допускать.
– Я не вполне понимаю, что вы имеете в виду.
– Девочка моя, я же вам объясняю! Они могут запереть человека, отобрать у него то, без чего он никак не может, и не давать, сколько бы он их ни умолял. Им плевать, какие адские муки терпит их клиент. Вот что такое врачи – уж я-то знаю! – Его лицо судорожно подергивалось, а глаза с крошечными зрачками смотрели мимо Эгг. – Это сущий ад, говорю вам! А они называют это лечением – притворяются, будто делают благородное дело! Свиньи!
– Разве сэр Бартоломью Стрейндж… – осторожно начала Эгг.
– Сэр Бартоломью – врун! Хотел бы я знать, что творится в его драгоценном санатории! Если попадешь туда, выйти уже не сможешь, а они говорят, что ты пришел по своей воле! Как бы не так! Только потому, что они тебя схватили в приступе белой горячки… – Теперь Дейкрс дрожал всем телом. – Похоже, я совсем расклеился, – виновато признался он и, подозвав официанта, стал уговаривать Эгг выпить еще, а когда она отказалась, заказал себе очередную порцию. – Так-то лучше, – удовлетворенно вздохнул Дейкрс, осушив стакан. – Скверно, когда расшатываются нервы. Я не должен сердить Синтию. Она велела мне не болтать лишнее. Если в полиции узнают, они могут подумать, что это я прикончил старину Стрейнджа. Кто-то ведь сделал это – должно быть, один из нас. Который – вот в чем вопрос.
– Возможно, вы это знаете? – предположила Эгг.
– Почему я должен это знать? – Дейкрс с подозрением уставился на нее. – Ничего я не знаю. Я не собирался соглашаться на его чертово лечение, что бы там ни говорила Синтия.
– Не сомневаюсь, – отозвалась Эгг. – Скажите, вам известно что-нибудь о миссис де Рашбриджер, которая лечится в этом санатории?
– Рашбриджер? Старик Стрейндж что-то говорил о ней. Но что именно, не могу вспомнить. – Дейкрс вздохнул и покачал головой. – Память слабеет с каждым днем. И у меня полно врагов. Даже сейчас они, возможно, за мной шпионят. – Он с тревогой огляделся вокруг, потом наклонился над столом к Эгг. – Что эта женщина делала в моей комнате в тот день?
– Какая женщина?
– С физиономией, как у кролика, – которая пишет пьесы. Это было утром после того… после того, как он умер. Я поднимался к себе после завтрака, а она вышла из моей комнаты и прошла через дверь в конце коридора на половину прислуги. Странно, не так ли? Что ей понадобилось у меня в комнате? Что она там искала? Или, думаете, Синтия говорит правду?
– А что говорит миссис Дейкрс?
– Что мне это показалось. Что я все воображаю. – Фредди Дейкрс с горечью усмехнулся. – Конечно, мне иногда мерещатся змеи или розовые мыши, но женщина – другое дело. Ее я видел по-настоящему. Странная бабенка. У нее дурной глаз – видит тебя как будто насквозь. – Он откинулся на спинку стула и, казалось, задремал.
Эгг встала.
– Я должна идти. Спасибо, капитан Дейкрс.
– Не за что. Для меня было удовольствием… – Он не договорил.
«Лучше уйти, пока он не отключился совсем», – подумала Эгг.
Она вышла из прокуренного помещения в вечернюю прохладу.
Служанка Битрис говорила, что мисс Уиллс все время что-то вынюхивала. А теперь это подтвердил Фредди Дейкрс. Что она искала и что нашла? Возможно ли, что мисс Уиллс что-то знает?
А эта невнятная история о сэре Бартоломью Стрейндже? Быть может, Фредди Дейкрс тайком боялся и ненавидел его?
Это казалось вероятным.
Но в его болтовне не было и намека на причастность к смерти Стивена Бэббингтона.
«Неужели он умер своей смертью?» – подумала Эгг.
Внезапно она затаила дыхание при виде заголовка в газете, которую держал мальчишка-продавец в нескольких футах от нее: «РЕЗУЛЬТАТ ЭКСГУМАЦИИ В КОРНУОЛЛЕ».
Эгг протянула пенни и схватила газету. При этом она едва не столкнулась с женщиной, делающей то же самое. Извинившись, она узнала мисс Милрей – компетентную секретаршу сэра Чарлза.
Стоя рядом, они читали заметку.
Слова плясали перед глазами Эгг. Анализ внутренних органов… Никотин…
– Значит, его тоже убили, – констатировала Эгг.
– О боже! – воскликнула мисс Милрей. – Это ужасно!
Ее грубые черты были искажены волнением. Эгг с удивлением смотрела на нее. Она всегда воспринимала мисс Милрей как бездушный автомат.
– Меня это расстроило, – объяснила мисс Милрей. – Ведь я знала его всю жизнь.
– Мистера Бэббингтона?
– Да. Моя мать живет в Джиллинге, где он раньше был викарием. Естественно, я огорчилась.