Трагическая история острова Пасхи
Шрифт:
Аравак торжествовал, хотя никак не показывал этого, - его власть росла день ото дня. Он становился настоящим повелителем, а не просто посредником в тяжбах и распрях островитян; повелителем, от одного слова которого зависела жизнь многих людей; повелителем грозным и беспощадным, подобным не знающим жалости разгневанным богам.
Приближающаяся война, - явление на острове необычное и новое, - должна была еще больше закрепить власть Аравака, поэтому он тщательно готовился к ней. Однако что-то в этой подготовке было не так: собравшиеся в Священном поселке молодые воины упражнялись в беге, метании камней и в рукопашных схватках, укрепляли свою силу и выносливость, - но чего-то не хватало, чего-то
Таким образом, на острове оставался единственный человек, к кому мог обратиться вождь, - старая колдунья Кахинали. Она жила в полном одиночестве на вершине Западной горы и водила дружбу с демонами. Могущество старухи было так велико, что даже Баира редко отваживался выступить против ее колдовских чар. Все островитяне, от мала до велика, вздрагивали от ужаса при одном упоминании имени Кахинали; они обращались к ней за помощью только в самых крайних случаях, когда даже боги были бессильны помочь. Решившись пойти к ней, Аравак, не признаваясь в этом даже себе, тоже испытывал страх, но все же отправился на Западную гору, ибо отступать с выбранного пути не собирался.
Западная гора была начисто лишена растительности. Ее подножье покрывала сухая бурая земля, а далее начинались скалы, но не твердые и прочные, а готовые обрушиться в любую минуту в любом месте, - и часто обрушивающиеся, от чего получались непроходимые завалы. Если бы Кахинали не ставила вешки, обозначающие тропу, по которой можно было пройти к ней, никто не смог бы подняться к жилищу колдуньи.
Хижину колдуньи трудно было назвать подходящим для человека жилищем. С первого взгляда она казалась хаотическим нагромождением камней и веток, и лишь присмотревшись, можно было разглядеть что-то похожее на стены и крышу, а также лаз у самой земли, служивший входом в этот странный дом. Около хижины были расставлены шесты и между ними протянуты веревки, на которых висели засушенные ящерицы и лягушки, шкурки летучих мышей, куриные лапки, какие-то диковинные корешки и длинные вязанки клубней неизвестных растений.
Сама колдунья тоже выглядела странно. С полуголого черепа Кахинали свисали редкие пряди волос; покрытая пятнами кожа старухи высохла и огрубела до такой степени, что одежда была уже не нужна, и длинная рваная накидка, закрывающая тело, являлась лишь жалкой данью приличию, - подобно покрову мертвецов, в котором сами они не нуждаются. Одни лишь глаза колдуньи сохраняли живость: они горели в темных глазницах, как угли в остывающем очаге. Взгляд Кахинали прожигал людей насквозь, поэтому все, кто приходили на встречу с ней, всегда смотрели в сторону, - но не Аравак. Он глядел прямо в глаза старухи, не мигая и не отводя взора.
Так прошло несколько мгновений; Аравак по-прежнему смотрел на Кахинали, а она - на него. Наконец, колдунья хрипло рассмеялась и сказала:
– Ты словно сделан из камня, вождь Аравак. Горе тому, кто ударится о тебя.
Аравак ничуть не удивился, что колдунья узнала его, хотя раньше они никогда не встречались: если бы она не узнала его, он бы, пожалуй, усомнился в ее сверхъестественных способностях.
– Прости, что пришел к тебе без даров, Кахинали, - ответил он.
–
– Пусть мне принесут молодость, - откликнулась колдунья.
– Ты можешь приказать, чтобы мне принесли молодость, Аравак?
– Ты хочешь напомнить о том, что я не всесилен? Но я и без тебя знаю границы своей власти, - жестко проговорил вождь.
– Каков вопрос, таков и ответ, - так же жестко сказала старуха.
Аравак вперился в нее своим тяжелым взглядом; глаза старухи сверкнули нестерпимым огнем.
Прошло несколько мгновений; Аравак растянул губы в неестественной улыбке и спросил:
– Тебе, конечно, ведомо, зачем я пришел?
– Я давно ждала твоего прихода, - отвечала она.
– Тогда не будем терять время. Мне нужен совет.
– Ты мог бы обойтись и без меня, Аравак, если бы твердо встал на тот путь, который выбрал. Но твое сердце еще полно сомнений: они мешают тебе увидеть дорогу. Если ты не отбросишь их, тебе придется худо. Сомнения истерзают твою душу, ты станешь блуждать там, где надо идти прямо, и ослабнешь, не достигнув и половины пути.
– Какие сомнения, Кахинали? О чем ты? Я не собираюсь отступать, - сказал Аравак, но у старухи это вызвало лишь новый приступ хриплого смеха.
– О, вождь, ты не можешь признаться даже мне, - мне, к которой пришел за помощью, и в сочувствии которой ты был уверен заранее! Где же твоя смелость?
– Не смей оскорблять меня, старуха!
– с угрозой проговорил Аравак.
– Я никому и никогда не прощаю оскорблений.
– Я не сомневаюсь в твоей мужской отваге, вождь, - Кахинали подняла свою сухую руку.
– Я не сомневаюсь, что ты готов в одиночку сразиться с десятком врагов; я не сомневаюсь, что нет такого чудища, которое испугало бы тебя; я не сомневаюсь, что ты не дрогнешь даже перед яростью богов. Но мужская храбрость и храбрость человеческая - не одно и то же. Я на своем веку видела многих мужчин, которые были сильны, отважны и смелы, но при этом они были слабыми людьми. Я скажу тебе больше: сильные мужчины часто слабы, как дети. Не смотри на меня так грозно, вождь Аравак, к тебе это не относится. Твоя человеческая сила скоро сравняется с силой мужской, - и тогда весь мир задрожит перед тобою.
– Мне приятно слышать, что я вырасту, наконец, из пеленок, - саркастически произнес Аравак, - но я пришел к тебе вовсе не для того, чтобы узнать свое будущее...
– Твое будущее сейчас связано только с твоим настоящим и нисколько не зависит от твоего прошлого, - перебила его Кахинали.
– О, вождь, имей терпение! Ты так долго ждал, - так подожди еще немного, выслушай до конца болтовню безумной старухи.
– Говори, Кахинали, и обещаю, что пока поток твоих слов не иссякнет сам собой, ни одно мое слово не преградит его течение, - торжественно сказал Аравак, в душе проклиная себя за горячность, недостойную зрелого мужчины и, тем более, вождя.
– Прошлое не всегда уходит безвозвратно, - с непонятной усмешкой изрекла Кахинали, - бывает, что оно возвращается. Кто-то радуется этому, кого-то это огорчает, - но тут уж ничего не поделаешь, время имеет особенность менять свое направление. Хуже всего приходится тем, кто идет против течения - они изнемогают, падают и разбиваются насмерть; хорошо тем, кто движется по течению - они быстро достигают желаемого. А ты, вождь, не просто движешься вместе с течением времени, - ты прокладываешь русло для него. Поэтому тебя ждет удача, можешь не сомневаться, - всё задуманное тобой сбудется. Другое дело, - насколько тебя это порадует: ведь осуществленная мечта часто оказывается сущим кошмаром. Да, да, сущим кошмаром!..