Трагическая история острова Пасхи
Шрифт:
– Ну что?
– Аравак поворотился к сыну.
– Боги ли нам помогают, демоны ли, - не знаю, но ясно, что высшие силы - на нашей стороне.
***
Аравак решил созвать народный суд для определения наказания для Кане и Парэ, потому что по такому важному делу именно народ должен был изъявить свою волю, а вождь и старейшины лишь выполнить ее. Из всех деревень, подчиненных Араваку, были вызваны в Священный поселок представители народа: каждому из них сообщили, когда явиться, и напомнили о святой обязанности судить честно и беспристрастно, сообразуясь с древними традициями
Капуна тоже был в числе вызванных на суд народных представителей. Пришедший в его деревню посланник Аравака вызвал там жуткий переполох - люди решили, что Капуна предстанет перед судом в качестве обвиняемого, наряду с Кане, а значит, и все они обвиняются в пособничестве святотатцу. Плач и вопли раздались в деревне, а бледный, дрожащий Капуна долго не мог понять, что от него требовалось. Но зато когда выяснилась, наконец, истинная цель вызова Капуны в Священный поселок, радости не было предела. Жители деревни стали наперебой давать своему старосте советы, как вести себя на суде, которые сводились к тому, что следует отнестись к Кане сурово и жестко, поскольку односельчане этого преступника в первую очередь должны были показать степень своего возмущения его неслыханным, злодейским поступком.
Мауна хмурилась, недовольная недостаточно почтительным отношением жителей деревни к Капуне, но не прерывала этот поток словоизлияний: умная женщина, она понимала, что людям надо дать выговориться после испытанного ими испуга. Не пеняла она и мужу за то, что он допустил такое панибратство; напротив, вернувшись с ним домой, Мауна была ласкова с Капуной и принялась заботливо собирать ему одежду и еду для похода в Священный поселок.
– Ты наденешь завтра все самое лучшее, из белого лубка дерева махуте, - сказала она Капуне.
– О, эти наряды достались мне от отца, а ему от деда!
– отвечал он.
– Может быть, поберечь их? Когда еще нам разрешать использовать дерево махуте для изготовления одежды?
– Скоро мы не будем знать недостатка в лубке, а также и в бревнах для постройки домов, - уверенно произнесла Мауна.
– Разве ты не слыхал, что наш великий вождь Аравак вскоре снимет все запреты на порубку леса?
– Слыхать-то, я слыхал, но можно ли этому верить?
– протянул Капуна.
– Не сомневайся. Великий вождь мудр и знает, что нужно людям. В самом деле, не глупо ли нам ходить полуголыми и жить в старых домах, когда на острове полно леса? Скоро мы ни в чем не будем знать нужды!
– Мауна засмеялась от удовольствия.
– Хорошо бы, - вздохнул Капуна.
– Так и будет. Пусть боги во всем помогают великому вождю, пусть продлят они его дни!
– воскликнула Мауна.
– Пусть боги помогают ему!
– охотно подержал ее Капуна.
– Затем я приготовлю для тебя краску из сока растения, которое старухи называют "ти", - продолжала Мауна.
– А это еще зачем?
– Раскрасишь лицо, шею и грудь.
– Но я же иду на суд, а не собираюсь отгонять злых демонов.
– Вот именно потому, что ты идешь на суд, ты и раскрасишься. Пойми, Кане и Парэ предались демонам, и ты, раскрасившись соком растения, которое демонов отгоняет, тем самым покажешь всем, что для тебя нет сомнений в демонической силе Кане и Парэ. Не сказав еще ни слова, ты уже одним своим видом обвинишь преступников.
– Как ты умна, - Капуна с уважением посмотрел на жену.
– Я бы до этого не додумался.
– Боги дали мужчинам силу, а женщинам - сообразительность. И еще много чего боги разделили между мужчинами и женщинами, чтобы не жили они порознь, а были вместе. Поэтому, когда муж и жена живут в любви и согласии, - вот, как мы
– Мауна потерлась носом о щеку Капуны.
– Ты хочешь сказать, что у меня нет ума и нет сообразительности?
– Капуна отстранился от нее.
– Конечно же, есть, - Мауна положила голову к нему на плечо.
– Ты очень умен, но твой ум - мужской. Мужчины думают по-иному, чем мы, женщины, и мир видят иным, чем видим его мы. В детстве мне всегда было смешно смотреть, как отец лепил кувшины из глины. Он брал кусок, примеривался к нему, разглядывал со всех сторон, нюхал и даже пробовал на вкус; затем долго размышлял о чем-то и только после этого начинал делать кувшин. Так вы, мужчины, относитесь и к окружающему вас миру: вы разглядываете его, примериваетесь к нему и пробуете на вкус, чтобы потом изготовить из него нужные вам вещи. Мир для вас - заготовка на будущее. Совсем не так оцениваем мир мы, женщины: нам надо, чтобы от него была польза сейчас, мы готовы взять то, что он нам дает, и приспособить это для себя; нам нужно взять от него необходимое для нас, нашего дома и нашей семьи... Понимаешь? Вот, объясни мне, например, зачем Аравак хочет покарать Кане, зачем устраивает суд над ним?
– Ну, как это - зачем?
– удивился Капуна.
– Великий вождь заботится о порядке на острове, он защищает наши обычаи и наказывает преступников. Кане - преступник, поэтому вождь хочет наказать его.
– Видишь, ты рассуждаешь по-мужски, то есть непонятно о чем!
– улыбнулась Мауна.
– А по-моему, суд над Кане нужен для того, чтобы мы стали жить лучше.
Капуна изумленно уставился на жену.
– Опять не можешь понять меня своим мужским умом?
– спросила Мауна.
– Ну, какой смысл и какой толк во всех законах, в наших порядках и обычаях, если они не служат нам? Много ли было проку во всем этом при прежних вождях? Да, мы почитали богов, соблюдали законы и обычаи, но жили-то не очень хорошо! Но при Араваке мы заживем по-другому: его порядки и законы в чем-то отходят, может быть, от божественных заповедей, - простите мне, великие боги, если я грешу, - но они принесут нам пользу. Мы получим новые вещи, новые одежды и дома - и не когда-то в будущем, а скоро.
Знаешь ли, Капуна, мне кажется, что у великого вождя женский склад ума - ведь Аравак не придается бесполезным и бессмысленным мечтаниям, но примеряется, что можно взять от мира уже сейчас. Поэтому все женщины будут на стороне Аравака, поверь мне, и большинство мужчин тоже поддержат его, так как сами мечтают о том же, о чем мечтают женщины. Да что тут толковать! Даже враги Аравака выступили против него только потому, что завидуют ему и хотели бы оказаться на его месте.
А твой Кане - просто безумный, я всегда тебе об этом говорила. Он свихнулся окончательно: мало того, что похитил Парэ, нанес оскорбление богам, бросил вызов вождю, - так еще и заявился в Священный поселок вместе с ней! Будь я великим вождем, я бы наказала их обоих так, чтобы все навеки это запомнили! И наши люди думают так же, - ты слышал, что они тебе говорили.
Ты, смотри, не осрамись там, в Священном поселке, на суде, - будь потверже, покажи, что ты настоящий мужчина. Обещаешь?
– Можешь быть уверена!
– воскликнул Капуна.
– В конце концов, я староста, я выражаю волю наших односельчан, и, к тому же, я люблю и уважаю нашего великого вождя, нашего Аравака.
– Какой ты у меня молодец! Действительно, настоящий мужчина, - с гордостью глядя на мужа, сказала Мауна, - и вдруг схватилась за живот.
– Ой-ой-ой! Он шевельнулся. Наш ребенок в первый раз пошевелился! Дай руку, положи сюда... Чувствуешь?