Трактат о Явлениях Ангелов, Демонов и Духов
Шрифт:
Что же это за чудодейственная, магическая сила, которой достигали такими жестокими подвигами? В этой силе нет ничего чудесного. Прежде всего нужно обратить внимание на то, что собственно духу отшельника принадлежит магическая сила, что дух может возноситься до луны, переходить воды и пр. Это явление может быть отчасти объяснено чисто физиологическим состоянием организма с одной стороны; с другой, психологическим настроением, или, правильнее выражаясь, психической болезнью. Известно, что нормальная, здоровая деятельность организма условливается нормальной, взаимной деятельностью трех главных систем организма: желудочной, мускульной и мозговой. Ненормальная деятельность зависит от преобладания одной системы над другой. Опытом дознано, что атлеты, у которых развиты мускулы, большей частью тупоумны и с тощими желудками; обжоры тупоумны и слабы, ученые люди большей частью тощи и слабы. И чем слабее желудочная и мускульная деятельность, тем напряженнее мозговая. При сильном истощении желудка, при совершенном ослаблении мускулов, при совершенном почти бездействии того и других, напряжение мозга бывает так сильно, что в нем совершаются самые ненормальные явления; фантазия, вследствие мозгового расстройства, рисует самые неестественные, самые странные картины. В этом состоянии возможны галлюцинации, кошмар и т. п. У Индийских отшельников, которые питаются очень редко, желудок совершенно истощен, мускулы также ослаблены оттого, что не подкрепляются пищей. Деятельность остается на долю фантазии, представления которой направлены чисто на Индийский лад. Отшельник стремится к самоуглублению. Вследствие этого, при ненормальном состоянии мозга, фантазия представляет то, к чему стремился отшельник. Он хотел самопознания, познания своих помыслов и помыслов других, он хотел носиться по воздуху, ходить по волнам, и фантазия в этом случае его покорная слуга. Отшельник (подобно сумасшедшему, воображавшему, что управляет царством, что он понимает речь собак, что он видит скважины своего сердца и т. п.) представляет под влиянием фантазии, что он достиг той магической силы, о которой мы говорили выше. С другой стороны, эта магическая, чудодейственная сила, или внутреннее просветление, способ достижения которого описывается в Ведах, есть не что иное, как явления животного магнетизма [296] . Вибути есть то же, что ясновидение сомнамбулов. Наш взгляд подтверждается исследованием Виндишмана, который в своем сочинении «Die Philosophia im Fortgang der Weltgeschichte» — доказал, что явления животного магнетизма были весьма известны в Индии, особенно в касте браминов. Приводить подлинные слова г. Виндишмана мы не считаем нужным как потому, что его исследование заняло бы слишком много места: об одних степенях, посредством которых достигается вибути, у него 45 страниц, от 1546 до 1491 стр. [297] , так и потому, что мы в кратких, но точных словах изложили то же, что он излагает на нескольких десятках страниц.
296
Животный магнетизм или месмеризм, по имени доктора Месмера, открывшего силу животного магнетизма, есть жизненная сила, присущая, в более или менее сильной степени, каждому человеку, обнаруживающаяся при действии или влиянии на животный состав другого человека, без вещественных средств, но силой духа. Деятель в этом случае называется магнетизером, а пациент — сомнамбулой ясновидящей.
297
Philos. im Fort. Weltgesch., I, Th. 4 abt. Bonn, 1834.
Таким образом, замкнувшись в самом себе, йогист или отшельник в этом состоянии создает для себя особый мистический мир и думает, что восторжествовал над природой, тогда как на самом деле он наслаждается только собственным самообольщением. Явления животного магнетизма несомненно истинны, но они возможны только в болезненном состоянии; между тем, йогисты принимают эти явления за сверхъестественное и вместе за самое нормальное состояние души, самоуглубленной в самое себя для победы над действительной природой: разрушительное влияние физической силы на человека, подверженного припадкам сомнамбулизма, они принимали за необыкновенную, чудодейственную силу, посредством которой душа по своему желанию распоряжается всей природой; обманчивые видения напряженной фантазии приняты за действительное внутреннее озарение; мистическое исступление и совершенная бессознательность считаются высочайшим блаженством.
Несмотря на неосновательность этого учения о степенях для достижения магической или чудодейственной силы (vibbouti) [298] , оно принято новейшими сектами Буддистов: Йогачарьями и мистиками или тантристами (волхвами).
Буддийский мистицизм состоит в стремлении разума в те высшие и отвлеченные идеи, которые он создал о высших мирах. В этом состоянии, по мнению мистиков, в духе рождаются новые силы и способности, более и более возвышающие его в пределы очищения. Силы духа никогда не обладают таким могуществом, как в то время, когда они сосредоточиваются на одном пункте. Это сосредоточение, это углубление есть погружение в Самади, которое имеет две степени, Дьяны или созерцания (чувственного) и Самапатти или самопогружения (духовного); каждая из них разделяется на четыре степени или вида, соответственно известным сферам высших миров, так что существа, находясь на этих степенях, еще в чувственном мире, постепенно как бы утончают свою природу до образа высших небесных существ и, проявив в себе самую высшую степень утончения Сансары, они свободно могут перейти уже в мир Нирваны. Созерцающий Дьян во всех видах испытывает блаженство, анализирует ли его ум созерцаемое, или сосредоточивается на одном пункте, или же равнодушно относится к радости и не испытывает никаких ощущений. Самопогруженный Самапатти чужд всех представлений чувственных, обладает безграничным знанием, в котором сливается прошедшее, настоящее и будущее. Погруженный в Самади производит удивительные вещи, нет ничего недоступного для его произведений посредством такого сосредоточенного духа; он (погруженный в Самади) может освещать все миры и отражать их в самом себе и т. п. Он может делаться невидимым и делать невидимыми других и пр. Кто уяснит себе идеи до того, что сливается с ними, пред тем вдруг раскрываются сокровенные таинства и силы. А это и составляет вступление на путъ прозрения. Состояние Самади достигается не только выполнением известных умственных и нравственных условий, но и есть плод изучения известных приемов и искусства; так, наприм., один из низших приемов заключается в счете дыханий и выдыханий.
298
Четыре степени достижения магической или чудодейственной силы (vibbouti) — вибути или ясновидения, изложены в Санкия Сесвара Патанджали, о котором в пуранах говорится, что он тотчас после рождения знал прошедшее, настоящее и будущее и что строгостью аскетической жизни он приобрел необыкновенную чудодейственную силу (vibbouti), которую обещал и ученикам своим (Hist. Gener. de l’Inde par Marles, Lib. II, p. 382).
Эти средства для достижения необыкновенной силы ясновидения и возникающая отсюда сила ясновидения или высшие чудотворные качества, наприм. способность летать, знать чужие земли и проч., известны были, как сознавались Буддисты, и Тиртикам, т. е. иноверцам, или еретикам буддийским. т. е. Йогачарьям.
Таким образом, учение о Йогах повторилось и в буддийском мистицизме. Браманский отшельник считал природу небытием, призраком; новый Буддизм пустотой, а потому как тот, так и другой отвергли реальность мира чувственного и удовлетворялись только внутренним, духовным знанием. Как Йогисты, так Йогачарии признавали реально существующей только душу. Как в Санкия Сесвара, так и, по мнению Йогачариев, душа должна освободиться, для достижения ясновидения, от мира чувственного. Как в Санкия Сесвара, так и в Буддийском мистицизме главное занятие духа есть сосредоточенное в самом себе созерцание или самоуглубление. Как там, так и здесь человек должен пройти известные степени для достижения ясновидения. Как Йогисты, так и мистики буддийские равно признают чудодейственную силу и притом признают за ней одни и те же действия.
Понятно после этого, что как сила ясновидения вибути браманских отшельников, так и сила ясновидения буддийских одно и то же и происходят из одних и тех же причин. И потому, объяснив, в чем состоит ясновидение браманских отшельников, мы не считаем нужным повторять здесь вышеприведенные объяснения.
Говоря о буддийском мистицизме, мы считаем нужным сказать несколько слов о Дарани, или о мистических формулах и выражениях, посредством которых, думают мистики, можно производить все. Посредством этих формул может быть выражено всякое понятие и всякое существо, и кто усвоил эти формулы неоднократным повторением или даже созерцанием букв, из которых состоят эти формулы, тот приобретает огромную власть над всеми. Этими формулами можно вызывать самих Будд и покорять духов и самих богов и проч. Занимающийся чарами должен быть чист, чтобы чрез это быть способным к восприятию тайн сосудом. Человек, которого дух занят постоянно созерцанием Будды, а язык постоянным повторением заклинаний, приобретает верховную Сидди, или ту сверхъестественную силу, которая даруется чарами. Сидди состоит из трех степеней: низшая степень Сидди заклинаниями и лекарствами доставляет владычество над богами, драконами и якшами, власть над их наваждениями, над ядами и ядовитыми животными; средняя степень — богатство, долгоденствие, знатность и почтение; верховная Сидди, или высшая ее степень, доставляет прозрение, невидимость, способность принимать различные видоизменения, покоряет демонов, светила, богов и пр. Словом, Сидди, по мнению мистиков, становится божеством и потому приобретает такое могущество. Очевидно, что это жалкое самообольщение, обязанное своим происхождением несчастному состоянию ясновидения или животного магнетизма.
Вследствие гонения со стороны Браманства с одной стороны и вследствие уступчивости и пассивности своей, а также индифферентного отношения к другим религиям с другой стороны, Буддизм распространился во многих соседних странах: в Монголии, Китае, Тибете, на острове Цейлоне, Японии и других местах.
Но особенно легко было Буддизму в Китае ужиться подле государственной религии и быть терпимым, при недостатке воодушевлеиия и энергии, при равнодушии ко всему идеальному Китайцев. Только некоторые восприимчивые натуры, имевшие высшие понятия о жизни, приняли Буддийское учение и вместе с ним заблуждения о чарах; другие Китайцы остались равнодушными к новому учению. Как бы то ни было, волшебство или, правильно выражаясь, убеждение в возможности волшебства распространилось и в Китае, через Буддизм.
Впрочем, чародейство и волшебство было известно в Китае гораздо прежде Буддизма. Оно возникло в Китае из религиозного учения, основанного Лао-це, одним из старейших современников Конфуция. Лао-це, подобно индийским браминам, жил в уединении, и потому он учит, по словам Wuttke [299] , что «мудрец заключается в самого себя, погружается взором в глубину мысли пустого первобытия, не хочет иметь никакого дела с миром, не заботится о государстве и об истории мира, спокойно живет в уединении, равнодушный к радости и печали; настоящие мудрецы живут как пустынники в лесах и пещерах, или как нищие, и отрекаются от мира. Через такое отчуждение от мира, лжи и наружного блеска и обращение к вечному единству, мудрец приобретает себе долгую жизнь на этой земле, т. е. живет или без смерти в не стареющем никогда теле, или в виде переселения душ, пока не возвратится к первобытию, из которого он произошел». Через это человек делается господином всего в природе и даже приобретает власть над смертью. С помощью «напитка бессмертия» святой может сокрушить даже силу смерти. Это мистическое учение со временем породило весьма распространившуюся веру в чары и волшебство, и содействовало к тому, что прорицание, чародейство и заклинание духов развились до чрезвычайных размеров (особенно в шаманстве народов Алтая). Согласно с этим учением, шаманы имеют власть и силу заклинать духов, укрощать стихии, наделять здоровьем и болезнью, счастьем и несчастьем, вообще освобождать людей из оков сил природы и противодействовать злым духам. Прорицательство и толкование знамений с древних времен играют важную роль в Китае, а также объяснения хороших и худых дней и т. п.
299
Geschuichte des Heidenthums. 2 T. Geistleben der chinesen.
Таким образом, как в Индии, так и в Китае верили, что с помощью постов и других подвигов можно приобретать таинственную власть над стихиями, силами природы, над невидимым миром духов и даже над самими богами.
Когда мы излагали учение Браманских отшельников, то мы в то же время старались показать несостоятельность этого учения. Йогисты думали, что теми подвигами, которым они подвергали свое тело, они достигали высокой степени нравственного совершенства, результатом которого была необыкновенная магическая сила (vibbouti) ясновидения. Мы с своей стороны показали, что это не более, как жалкое самообольщение, что это соединенное с совершенным органическим расстройством болезненное состояние души, что это не что иное, как явления животного магнетизма, а совсем не то озарение со стороны Брамы, достижение которого Йогисты полагали в своих подвигах. Как сам Брама есть продукт религиозной фантазии и, следовательно, не может удовлетворить религиозной потребности, так и самое озарение свыше невозможно, потому что Йогисту не от кого получить реально это озарение.
Мнение Китайцев о возможности чародейства, заклинания духов, господства над стихиями и проч. мы не опровергали в настоящей главе, потому что неосновательность и шаткость такого мнения, выродившегося из незнакомства с законами природы и явлениями ее, выходящими из обыкновенного ряда вещей, мы показали в предыдущих главах — особенно, когда говорили о заблуждениях шаманов, секта которых была и в Китае.
Что же касается до ученых сведений Индийских браминов, которые для народа казались магией, сообщением свыше, сообщением Брамы, или господством над подземными силами, то мы показали что в этих сведениях не было ничего чудесного, волшебного или магического, что в этом случае жрецы пользовались невежеством народа, вполне им преданного [300] .
300
Об Индии и Китае подробное изложение на русском языке в «Религии и философии Востока», соч. Новицкого и «Всемирной истории» Вебера.
ГЛАВА XXI
Магия у Египтян
Магия, говорит Плиний, в течение многих столетий во всем мире пользовалась большим почетом. Она до того распространилась, что и ныне еще господствует у большей части азиатских народов [301] . Но особенным уважением она пользовалась в Египте. Путешественник Марсгам (Marsham) доказывает, что самая древняя школа в Египте — магическая, что из Египта магия распространилась между Халдеями, Вавилонянами, Греками и Персами. Но совершенно нельзя доказать, что магия получила свое начало именно в Египте, и оттуда уже распространилась между другими народами. Возможность самостоятельного развития магии у каждого народа мы доказали, когда говорили о магии у фетишистов, — и наш взгляд подтверждается тем фактом, что магия была и у тех народов, которые не могли заимствовать ее из Египта ни непосредственно, ни посредственно. Когда Индийцы познакомились с Греками, то последние удивлялись их искусству лечить от укушения змей. Мы говорили также, как Индийские жрецы приняли в храме Аполлония. И если Индийцы заимствовали у Греков многие сведения по астрономии, то из этого еще нельзя заключать, что Индийцы заимствовали и магию у Греков. Индийцы, по свидетельству Вед, гораздо раньше знакомства с Греками знали вибути или ясновидение. Еще менее могли заимствовать магию у Греков или у Египтян Китайцы, которые ни с кем не хотели знакомиться, а особенно заимствовать ученые сведения у кого бы то ни было. А между тем и им известна была магия, достигаемая посредством постов. О народах доисторического состояния, знакомых с магией, и говорить нечего. Они совсем не могли научиться магии у Египтян. И потому, если Диодор Сицилийский [302] , говоря о Египтянах, замечает, что Халдеи, жившие в Вавилоне, заимствовали у Египтян астрологию и через нее так прославились, то мы вправе думать, что Халдеи, при содействии Египтян, только усовершенствовали магию. Само религиозное учение Сабеисстов о солнце и звездах, как жилищах богов и потому имеющих влияние на судьбу вселенной и человека, естественно породило астрологию, как мы это показали, когда говорили об астрологии Сабеистов и Персов.
301
Plin. Histor, natur., Lib. III, cap. 1.
302
Diodor. Sicul., Lib. I, pag. 5.