Трамлин-полет
Шрифт:
Через неделю машина была готова. Я позвонил в клуб выяснить, когда отъезд. Летчик подошел сразу.
– Ты знаешь, - сказал он после обмена приветствиями, - сборную города в стандартных автомобилях мы уже укомплектовали.
Я от злости сжал зубы и молчу.
– Ты слышишь меня?
– Да!
Видимо, он ожидал другой реакции с моей стороны, и молчание подействовало на него гораздо сильнее.
– Ты не расстраивайся, - начал Летчик, долго подбирая слова, а потом скорее всего решил рискнуть и сказал: - А впрочем, если успеешь переделать машину, я договорюсь
"Что же ты говоришь?
– чуть не закричал я в трубку.
– Ведь специально подготовленные машины - это специально подготовленные. Их не за неделю делают!" И ответил:
– Успею!
На такой оборот дела Летчик явно не рассчитывал.
– Ну-ну, - только и послышалось.
Казалось, что в этот момент от злости даже просторный комбинезон, в котором я работал, стал тесен. Вышел во двор. Там Антон ходил вокруг моей машины и что-то рассказывал незнакомому парню, вяло жестикулируя при этом правой рукой.
– А вот и маэстро, - показывая на меня своему приятелю, неудачно пошутил Антон. Но видя, что я сильно не в духе, перестал улыбаться и спросил: - Ну, что там Летчик тебе наговорил? Включил он тебя в заявку?
– Включить-то включил. Да не в "стандарты", а в специально подготовленные.
Антон понял сразу, что я не шучу - слишком глупо. Засунул руки в карманы куртки, засвистел "Чижик-пыжик", ударил по колесу ногой и, усевшись на капот, небрежно представил мне своего приятеля:
– Кстати, познакомься, Леша, - это твой будущий главный соперник - Виталий Борисов.
Я уже и так стал догадываться, что это Борисов - пятикратный чемпион страны в группе машин, где мне теперь предстояло стартовать. Мы познакомились.
– Слушай, Антон, - Виталий чуть наклонил голову и прищурил левый глаз, - ты чего юродствуешь? Забрался на машину, как ворон на забор, и каркаешь. Вместо того, чтобы помочь человеку, дразнишь его.
– Затем Виталий повернулся спиной к Антону, который молча продолжал сидеть на капоте и действительно чем-то напоминал ворона.
– Ничего страшного, Алексей. Времени еще навалом. Та-ак, - Виталий показал большим пальцем через плечо, - Антон подготовил двигатель моей машины, поэтому карбюраторы и всякую мелочевку к ним я тебе дам. Распредвал Антон подберет. Головку блока и сам блок тебе даст Миша. Если это все хорошо собрать и отрегулировать, то, думаю, сил сто десять - сто пятнадцать наберется.
Виталий повернулся к Антону:
– А, Антоха, что думаешь?
– Я вот думаю, - он мечтательно закатил глаза и сказал: - Костыли нашему приятелю заказывать или сразу гроб, а заодно и на оркестр разориться?
– Потом вдруг сорвался и закричал: - Ты соображаешь, что говоришь? Зарядить-то мы мотор успеем - не велика наука. А как на такую "пушку" потом парня посадить, который, кроме "фигурок", ничего не видел? Он даже настоящей скорости еще не нюхал. Будет носиться с шестиквадратными глазами. Сам разобьется - еще полбеды, а если завал устроит!
– Ан-то-ха!
– нараспев произнес Виталий и положил ему руку на плечо.
– Уймись, ради Бога, и не хорони парня раньше времени. Да, кстати, чуть не забыл, - он обратился ко мне, - блокировку возьмешь у Летчика - я ему сейчас позвоню.
Повернувшись к Антону, продолжил:
– А скорости Алексей еще успеет нанюхаться. Поверь мне, если у парня мазь есть в голове - он поедет, а нет - так ему в руле делать нечего.
Я тогда подумал, что мне очередной раз крупно повезло. Но потом, уже через годы, пришел к твердому убеждению - зерна везения прорастают и дают плоды только на хорошо подготовленной почве.
Четверо суток угол двора, где стояла машина, напоминал муравейник. Мотоциклисты, картингисты, не говоря уже об автомобилистах, в той или иной степени подключились к подготовке моего автомобиля. Создавалось впечатление, что каждому из этих энтузиастов спорта брошен личный вызов и теперь дело их чести достойно ответить на него - доказать свою, а точнее, нашу состоятельность.
За один день машина была разобрана до последнего винтика. Затем каждая деталь подверглась ревизии, доработке, если нужно облегчению, а то и замене. И только потом она возвращалась на прежнее место. Я сам вообще не уходил из клуба. Работал как заведенный. Засыпал часа на три-четыре и только тогда, когда становилось ясно: еще минута - и упаду.
К концу четвертого дня была закручена последняя гайка, в бак под горлышко залит бензин "Экстра", в мотор - масло "Ойлео-ФИАТ" - подарок раллистов. Теперь слово оставалось за Антоном - пуск и настройка двигателя. Он пришел со своим инструментом. Все побросали дела и, как по команде, собрались около машины. Антон не торопился. Он разложил на специально принесенном для него столике фирменный, блестящий хромом "снопоновский" инструмент - мечта каждого спортсмена - и приступил к работе, как заправский хирург.
Только вот ассистентов у "хирурга" не было - он любил работать один. И дело здесь заключалось совсем не в профессиональных тайнах, а просто конечная настройка двигателя без специальной аппаратуры требовала вдумчивости, спокойной сосредоточенности и, как я потом понял, - музыкального слуха.
Кучка, человек до десяти, усталых, в испачканных одеждах ребят сидели рядом с машиной и ждали, а Антон четкими, выверенными движениями доводил дело до конца. И вот он поманил меня пальцем.
– Так, дядя гонщик, иди-ка сюда, - его несколько надменную манеру разговаривать все знали и не обижались, - сядь, пожалуйста, в кабину и нажми красненькую кнопочку.
– За его нарочитой небрежностью в голосе чувствовалось плохо скрываемое напряжение. И не удивительно. Сколько бы ты ни сделал спортивных двигателей, пуск очередного - это его рождение, металл становится живым. В эти мгновения нельзя не волноваться.
Я включил "массу", щелкнул тумблером зажигания, покачал из стороны в сторону рычаг переключения передач и нажал кнопку пуска. Раздался характерный клацающий звук втягивающего реле, взвизгнул, запульсировал стартер, и вдруг как-то сразу возник низкий утробный голос новорожденного.