Транс
Шрифт:
Драммонд, осознавая, как быстро летит время – они уже приближались к Медицинскому центру, – решил усилить давление на их психику.
– И еще одно. И это я обещаю и вам, Перегрин, и вашему боссу. Мой отец, сам я и Карен имеют определенный вес в обществе. Мисс Биил – всеми уважаемый сотрудник газеты "Таймс". Но это еще не все. Ее отец, сэр Эдвард Биил – главный полицейский Англии. Если с мисс Биил что-нибудь случится, я вам гарантирую: будет проведено такое расследование, которое раскачает всю страну до основания. Точно так же и относительно меня. Если со мной что-нибудь произойдет,
Все молчали. У мебельного магазина автомобиль свернул вправо, миновал дома за газонами, въехал на улицу, затем – на территорию опустевшего Медицинского центра. Водитель припарковал машину на стоянке рядом с желтым автомобилем Карен.
Альбатрос выключил двигатель.
Секунд двадцать в салоне стояла тишина. Все сидели словно парализованные. Слышалось тихое пощелкивание остывающего металла и стук капель дождя о крышу.
Драммонд выполнил свою миссию. Оставалось только молиться, чтобы все получилось так, как он задумал.
Тяжело вздохнув, Перегрин приподнялся и хлопнул Альбатроса по плечу:
– Пересядь назад.
Потом негр вышел из машины, спрятал под курткой пистолет, подождал, пока Альбатрос, тоже вооруженный, пересядет на заднее сиденье, закрыл дверцу и направился к черному ходу Медицинского центра.
Карен взглянула на свой автомобиль и пробормотала:
– Как приятно снова его увидеть.
– Еще бы, – сказал Драммонд и, повернувшись к Альбатросу, улыбнулся: – Ты выглядишь очень усталым. Должно быть, не удалось как следует выспаться.
Альбатрос зевнул.
– Заткнулся бы ты, док. Уж очень много болтаешь.
Глава 37
Перебегая под косым дождем парковочную площадку, Перегрин думал о том, что рассказал Драммонд. И только об этом. Парень, в принципе, прав. Ведь на пленке могла быть записана любая чепуха. Амброуз мог оказаться просто уголовником, либо сумасшедшим. А если никто, кроме Амброуза, не знает, что там записано, то зачем она вообще нужна, эта пленка?
Что ему следует сделать – это позвонить Джекдоу и слово в слово пересказать рассказ Драммонда. Готов поспорить на свое годовое жалованье, Джекдоу не знает, что отец Карен Биил – сэр Эдвард Биил, главный полицейский Англии. А уж Эдвард Биил точно бы смешал их с дерьмом, если бы вдруг девчонка исчезла. То же самое и с газетой. Нельзя проделать что-нибудь с одним газетчиком, чтобы не узнали другие.
Перегрин решил: он заберет у этого Фоллона пленку и из машины позвонит шефу. Тем самым окажет Джекдоу и им самим большую услугу. Огромную, неоценимую...
Перегрин вошел в здание и отыскал дверь, ведущую в Центр гипнотерапии. Приемная была пуста. Дверь слева чуть приоткрыта. Оттуда доносились голоса двух мужчин.
Перегрин подошел к двери и прислушался.
Один голос, очевидно, принадлежал пациенту:
– ...жена отметила огромную разницу. Честно говоря, до этого она ни во что не верила. Однажды у нее был неудачный опыт общения с гипнотизером, несколько лет назад, еще в студенчестве. Она, как дура, согласилась подняться на сцену, и этот гипнотизер заставил ее ходить на четвереньках и лаять как собака. После этого парни, с которыми она дружила, прозвали ее "Гавкающая". Это отрицательно сказалось на ее психике.
– Такое иногда случается. Извините, мне показалось, что кто-то вошел в приемную...
– Ничего, доктор, я все равно уже ухожу. Значит, буду у вас в назначенное время на следующей неделе.
– В пятницу... в шесть... Благодарю вас, мистер Денни.
Перегрин отошел к столу администратора. Дверь широко распахнулась, и появился Майк Фоллон в белом халате.
Господин Денни бросил в сторону Перегрина безучастный взгляд, столь характерный для пациентов, и пошел к входной двери, одергивая желто-коричневый плащ и поправляя нескладную коричневую шляпу.
Майк Фоллон улыбнулся Перегрину и вопросительно посмотрел на него:
– Извините, сэр, боюсь, Центр уже закрыт на уик-энд.
– Меня послал Пол Драммонд за пленкой.
– А, тогда, конечно. Входите, пожалуйста.
В офисе царил невероятный беспорядок. Стулья стояли вкривь и вкось, на столе кучей лежали бумаги и карточки.
Майк Фоллон засуетился, переложил карточки в верхний металлический ящик, сложил бумаги.
– Ну и денек. Знаете, пятница – самый трудный день. Все готовятся к уик-энду. Вы давно виделись с Полом?
– Нет. Только что.
– Он где? Дома?
– Да, он звонил вам оттуда. Дайте, пожалуйста, пленку, док, я тороплюсь.
– Конечно. – Фоллон выдвинул ящик. – Извините, но я ничем не смог ему помочь. – Он задвинул ящик, потянулся к другому. – Кстати, я предупреждал его: во второй половине дня у меня полно народу. – Фоллон раздраженно выдвинул ящик, задвинул его и выдвинул следующий. – Куда, черт побери, я положил ее... А, вот она! – Он вынул кассету, внимательно рассмотрел ее и снова бросил в ящик, закрыл его и открыл следующий. – Извините, что никак не найду...
Перегрин уже начал терять терпение. Вот уж ослиная задница этот парень!
– Боюсь, у вас может сложиться впечатление, что здесь во второй половине дня всегда такой беспорядок... ага... наконец-то, вот она. – Фоллон с извиняющейся улыбкой протянул кассету.
Перегрин в упор посмотрел на Фоллона.
– Вы уверены, что это именно та самая?
– Абсолютно. Она не помечена. На всех остальных имеются ярлыки.
– Проверьте, пожалуйста, доктор. – Перегрин протянул Майку пленку. – Прокрутите мне ее.
Удивленный настойчивостью гостя, Фоллон нахмурился.
– Как вам будет угодно.
Он открыл ящик письменного стола, достал "Панасоник", вставил кассету и нажал кнопку. Послышалось вступление Эррола Гарнера к мелодии "Прошу, не говори обо мне, когда я умру".
Примерно в течение тридцати секунд Перегрин внимательно слушал кассету.
– А где же сам материал?
Фоллон улыбнулся.
– Вы не услышите его. Запись рассчитана на уровень подсознания. Ухом ее не различить.