Трансцендентальный эгоизм. Ангстово-любовный роман
Шрифт:
Эта циничная, безразличная речь словно имела своей целью оттолкнуть Игоря. И действительно – он смотрел на Женю ошеломленно, почти оскорбленно.
– Делайте что хотите, - неожиданно сказала Серафима Афанасьевна. – Господи, как я устала!
Она с жалобным выражением сжала руками виски, а потом ушла в свою комнату. “Жених и невеста” остались одни.
Женя и Игорь посмотрели друг на друга. Все это уже просто ни в какие ворота не лезло. Женя взглянула Игорю в глаза – и вдруг, положив ему руку на плечо, прижалась к его груди. Она тихо
– Игорь Исаевич, миленький, это не жизнь, а страх какой-то, - всхлипывая, говорила Женя. – Отчего это, а?
– Жизнь такая, Евгения Романовна. А вы очень чувствительны… - говорил взволнованный Игорь.
Она вдруг осознала, что обнимается с ним, но не отстранилась испуганно, как девица, а наоборот – сама обхватила его за шею.
Женя чувствовала небывалое, какое-то вулканическое волнение. Все исчезло, кроме этого человека, державшего ее в объятиях…
– Женя… - шепотом сказал он.
Она взглянула на него снизу вверх – а потом резко отодвинулась.
– Идемте ужинать. Я встряхну Дуню, пусть поможет собрать на стол, - злясь сама не зная на что, сказала девушка.
– Женя, если я некстати, я пойму и уйду. Не нужно жертв, - сказал Игорь.
Женя фыркнула.
– Вот еще! Перестаньте-ка!
Она вдруг вспомнила, что не собирается замуж. Что не знает, хочет ли замуж вообще. А события уже развивались в совсем нежелательную сторону, поезд набирал ход, еще немного – и этот состав не остановишь. Еще немного - и она окажется перед алтарем в подвенечном платье, как Саша, не успев понять, зачем она это сделала и чем это обернется. Только потому, что “так надо”.
– Игорь Исаевич, идемте руки мыть, - со вздохом сказала девушка. – Я хочу поговорить с вами, как поужинаем. Отца еще дома нет, а выйдет ли к нам мама, не знаю…
Тут из комнаты выглянула Дуня.
– Барышня… Ой!
Горничная округлила глаза и присела при виде Игоря.
Рот ее искривился, предвещая плач.
– Он еще не ушел? Я боюсь!..
– Дуня, прекрати сейчас же! – сердитым шепотом велела Женя.
– Поди узнай у мамы, будет ли она с нами ужинать. А потом помоги мне на кухне. Живо!
– Я боюсь, Евгения Романовна, - дрожащим голосом сказала несчастная Дуня.
– Дуня, он не кусается! – сказала хозяйка.
Дуне, кажется, не очень-то в это верилось.
– Дуня, перестань, ты нас позоришь! Игорь Исаевич обычный человек! – сердито сказала Женя. – Давай, ступай к барыне, спроси ее!
Дуня исчезла.
– Серафима Афанасьевна ужинать не будут! – возвестила она из-за двери через несколько мгновений. – Мне выйти, барышня, или как?
– Выйди, Дуня, перестань ломаться! – крикнула Женя. – Наказание с тобой!
Тут предмет спора, стоявший позади, положил ей руку на локоть. Женя чуть не ахнула: кажется, Игорь чересчур скоро вступил в
– Вы так уверены, что я обычный человек? – тихо спросил он.
Морозов-старший огладил ее руку.
– Игорь, не надо, - Женя повела плечами. Она очень волновалась. А он слишком спешил. Ну надо же, она даже забыла, о чем хотела говорить с ним!
Появилась Дуня, со сбитой набок белой наколкой на волосах. Она все еще с опаской поглядывала на “дьявола”, но, кажется, гордилась тем, что преодолела свой страх. Какие они все-таки смешные, этот простой народ!
– Игорь, идите пока в гостиную. Полистайте альбомы на столике… книги посмотрите. Мы скоро, - сказала Женя.
Гость кивнул и скрылся в комнате.
Женя чувствовала себя неловко, почти противоестественно, говоря эти заботливые слова. Как будто этот человек силой ворвался в ее жизнь, силой заставил ее разделить с ним досуг. А может, и самую жизнь. Хотя, если так пойдет и дальше, и до этого недалеко.
Женя с прислугой собрали на стол. Потом Женя обрадовала Дуню разрешением уйти и не показываться до самого ухода гостя. Горничная принесла в гостиную приборы, после чего сделала испуганный реверанс “страшному барину” и на цыпочках ушла.
В комнате был полумрак, только горели свечи на столе. Лицо Игоря в этом свете было особенно загадочным и красивым.
– Эта бедная девушка только что рогов и копыт у меня не увидела, - тихо сказал он хозяйке. – Хотя тут мало света и полный простор воображению, так что не ручаюсь.
Игорь улыбался. Женя вдруг почувствовала, что теряет терпение. Нервы ее были так напряжены, что она готова была заплакать, или устроить истерику, или убежать – а ей нужно было сидеть и отвечать на остроты этого человека!..
– Игорь, я хотела с вами серьезно поговорить, - сказала Женя. – Вы, наверное, не понимаете, что я за женщина. То есть вообще – что я за человек…
Она прервалась.
– Мне очень интересно это понять, - сказал Игорь. – Вы мне откроетесь?
Женя смяла скатерть под столом, уставившись в свою тарелку.
– Игорь, вы не знаете, что за существа писатели, - сказала она. – Мы не знаем, когда живем в своих мечтах, а когда в жизни. Что мы выдумываем себе, а что видим как есть… Понимаете ли, наши фантазии, наше творчество для нас главное.
Она взглянула в глаза Игорю при этих смелых словах.
– Мы наиболее страстно живем, когда занимаемся любимым делом, - сказала Женя. – Я не хочу лгать вам, представляясь другою. Я не знаю, сможете ли вы занять в моей жизни столько места, сколько занимает сочинительство… а это средоточие моей жизни. Я творю все время, пока себя сознаю…
Она прервалась. Игорь по-прежнему молчал, глядя на нее.
– Это непозволительно для женщины – не так ли? – спросила Женя. – Вам не понравится подруга не от мира сего, в этом я вас заверяю. А я не от мира сего, и всегда буду нездешней. Вы видите, что я совсем не такая, как нормальные люди?