Трава пахнет солнцем
Шрифт:
Демьяныч вдруг резко разогнулся, обвел настороженными глазами улицу, задержав взгляд на углу дома, за которым поспешно спрятались Жорка и Владик. Будто чувствовал что-то. Потом он снова нагнулся.
Ожидание становилось невыносимым.
Жорка нетерпеливо пританцовывал на месте.
— Только бы мотор не выключил, только бы не заглушил, — бормотал он.
— Не заглушит, не заглушит, — заклинал Владька.
Наконец Демьяныч вылез на гранитный спуск, небрежно накинул цепь на крюк и медленно стал подниматься по ступенькам.
У
Дверь гулко захлопнулась за ним.
Мальчишки переглянулись. Они ждали этого. Давно уже ждали, и все равно решительный миг пришел как-то неожиданно.
— Давай, — выдохнул Жорка и длинными прыжками понесся к спуску.
Он с разгону сиганул в катер и сразу же услыхал грохот цепи о дно.
Звук был так оглушителен, что Жорка втянул голову в плечи и замер.
Он ждал окрика. Ну же! Скорее! Не томи! Не мог Демьяныч не услышать этого грохота. Просто невозможно не услышать.
— Ну, что же ты? Обалдел, да?! — прошипел Владька, и Жорка, стряхнув оцепенение, увидел: катер покачивается на середине канала.
«Теперь спокойно! Спокойно! Только не волноваться!» — пронеслось в голове.
Жорка мягко подал реверс вперед и осторожно нажал на педаль.
Катер дрогнул, ожил и двинулся вперед. Мотор работал почти бесшумно. Гораздо тише, чем Жоркино сердце.
Нога медленно-медленно выжимала газ, будто она была самостоятельным существом — Жорка сам по себе, нога сама по себе.
Потому что все до предела напряженное Жоркино тело кричало, требовало немедленно двинуть педаль до отказа, рвануться вместе с катером сквозь упругий ветер, убраться подальше, скрыться, исчезнуть!
Руки вцепились в руль так, что пальцы побелели.
А нога, умная нога, хорошая, хладнокровная нога бесстрастно сдерживала это желание, не давала взбеситься, зареветь затаившемуся до времени мотору.
Она укрощала его, и мотор мягко дышал, плавно толкая катер вперед.
— Так-так-так! Так-так-так! — мурлыкал мотор.
Владик уважительно покосился на Жорку.
«Вот черт, спокойный! Как он только удерживается?»
Вот, наконец, и Мойка. Легкий мостик надвинулся тенью. Поворот… секунда… еще… еще… и катер, присев, рванулся вперед так, что Владьку швырнуло на спинку сиденья, прижало к ней, как космонавта во время перегрузок.
А катер, с ревом пролетев по сонной ленивой воде Мойки до следующего поворота, резко погасил скорость, юркнул в прямую, как струна, Лебяжью канавку и жадно устремился к простору Невы.
Владька перекинул ногу на ногу и небрежно поглядывал на любопытных, глазеющих на них из Летнего сада.
Он как-то мгновенно успокоился и весь раздулся от важности. Небось любой из этих зевак не отказался бы поменяться с ним местами.
А Жорке было не до зрителей. Нева надвигалась полукруглым глазом из-за пролета гранитного мостика.
Жорка снова притормозил, и на малой скорости катер, наконец, выбрался на широкую выпуклую гладь.
Нева была пустынна. Только вдалеке, у Литейного моста пыхтел неугомонный закопченный трудяга-буксир.
Катер описал плавную дугу и скользнул мимо «Авроры» в Большую Невку. На секунду небо закрыл мост, совсем рядом мелькнули замшелые быки — приземистые, темные, могучие. Пахнуло сыростью.
И снова мальчишки окунулись в яркий слепящий день. Помчались навстречу расплавленному горячему солнцу.
Жорку все еще колотила нервная дрожь. Ом сидел, неловко согнувшись, напряженно глядя вперед.
«Оно, конечно, хорошо, что все так ловко вышло, но теперь за катер отвечаю я. Только я, — подумал он. — А Владька-то — ишь надулся, как индюк. Показуху выдает. Интересно, что сейчас Демьяныч делает?»
Жорка представил себе, как суровый Демьяныч нелепо бегает по набережной, спрашивает у прохожих про катер, а те ухмыляются.
Он представил себе его удивленные растерянные глаза, как он прикуривает дрожащими руками, а спички ломаются и выскальзывают из неверных пальцев.
Жорка даже головой затряс — лучше уж не думать об этом.
— Давай-ка, Жорка, поднажми, — командирским строгим голосом приказал Владька.
— И так быстро идем, куда еще!
— А я говорю, нажми! Плетешься, как черепаха!
— Чего-о? — возмутился Жорка. — Заруби себе на носу — никаких фокусов! Катер тебе не игрушечка. Понял? И про всякие глупости забудь.
Владька ошеломленно заморгал. Он никогда еще не слышал, чтобы Жорка говорил таким голосом. И лица у него такого никогда не видел — серьезного и твердого.
Он хотел усмехнуться, сказать что-нибудь ехидное, но неожиданно для самого себя пробормотал:
— Ладно, чего там. Я ж понимаю.
— Ну и молодец, — железным голосом ответил Жорка.
Надо выкручиваться
Тамико и Димка слонялись по пирсу. Часы показывали уже без четверти час, а Жорки и Владика все не было.
Димка поминутно подходил к самому краю причала и оглядывал реку.
Тамико встревоженными глазами следила за ним: Димкино волнение постепенно передавалось и ей.
— Димочка, ну хоть расскажи, чего мы ждем? — взмолилась, наконец, она.
— Жорку и Владика.
— Я знаю, что Жорку и Владика. Только почему ты их в воде ищешь? Что они, вплавь добираются?