Травинка на холодном ветру
Шрифт:
Зашелестел откинутый в сторону полог палатки, и мужчины один за другим покинули "гнёздышко любви".
– Ну и как это называется?
– возмущённо произнесла Берта.
– Комариного писка испугались!
Послышалось шуршание ткани, как будто кто-то обшаривал палатку, разбрасывая лежащие в ней вещи. Рука прошла совсем рядом с бедром Милены, но к счастью, её не коснулась.
– Я так и думала, что они поклажу с собой захватили, - проворчала Илса.
– Обыскала здесь всё и ничего не нашла. А там должна быть нормальная еда и вино. Пойдём сами заберём, пока эти кретины будут от зайцев по кустам прятаться.
– Пойдём.
– поддержала подругу Берта.
7
Обе вышли из палатки, и девушка облегчённо выдохнула. Хотелось вскочить на ноги и бежать отсюда куда подальше, но ноги её не слушались. Удалось только встать на четвереньки и таким способом доползти до выхода.
"В следующий раз обязательно оставляй силы для бегства", - назидательным тоном сказало Сомнение.
– А то выйдет, что спастись - спаслась, да удрать не получилось".
"Молчи, лучше. Ты со мной уже и попрощалась, и похоронить успела".
Милена выбралась из душной палатки и взбодрилась глотком прохладного ночного воздуха. Только после этого девушка смогла успокоиться и прийти в себя. Она сильно удивилась, когда обнаружила, что кроме своей накидки захватила из палатки одеяло. Это было весьма кстати, потому что ночевать ей предстояло на открытом воздухе. Только теперь Милена поняла, почему две другие палатки были переполнены. Должно быть, Берта с Илсой ещё во время совместного купания оповестили остальных о своих намерениях.
Около палатки священника горел большой костёр, и девушка направилась туда. Возле огня восседал сам Арчелаус и трое его гостей. Они были заняты беседой и не заметили, как Милена расстелила одеяло по другую сторону костра. От дувшего с реки ветра её защищала палатка, жаркое пламя давало тепло. Лучшего места для ночлега нельзя было и придумать. Она считала, что заснёт сразу же, как только примет горизонтальное положение, но сон не шёл. Поворочавшись немного с боку на бок, девушка волей-неволей стала прислушиваться к разговору.
– Мы, хоть и живём в горах, но к разбойникам не имеем никакого отношения, - сказал один из седобородых старцев.
– Скалистая Обитель была основана ещё до создания общепринятой системы исчисления времени, поэтому нет никакой возможности сказать, когда это произошло.
– Если ваша обитель настолько древняя, почтенный Лемюэль, то в ней, наверняка велись хронологические записи. И если это так, то их объём к настоящему дню должен неоднократно превысить объём данных монастырской библиотеки Остгренца.
– с изрядной долей скепсиса произнёс Арчелаус.
– Почему бы вам не открыть свои архивы? Путём сравнительного анализа текстов можно будет датировать самые старые из них. Тем самым вы докажете древность Скалистой Обители и заодно сможете избежать обвинений в пособничестве горцам.
– Мы не собираемся что-либо доказывать, достопочтенный Арчелаус, - парировал другой старец.
– Никто из нас не кичится древностью обители. Теперь по поводу обвинений. К слухам мы безразличны, а официальных претензий не возникало никогда, и ни у одного правителя. А их со времён основания нашего братства сменилось великое множество.
– Я не люблю голословных утверждений, почтенный Норвуд, - снисходительно улыбнулся священник.
– Если вы взялись говорить о возрасте Скалистой Обители, то будьте добры ознакомьте меня с подтверждающими этот факт сведениями.
– Позволю себе вмешаться, Арчи, - вступил в разговор монах, - всё вышесказанное отвлекло нас от основной темы дискуссии. Стоит ли образованным людям тратить своё драгоценное время на обсуждение столь незначительных вопросов?
– Я принимаю твоё замечание, Гектор.
– кивнул Арчелаус.
– И прошу прощения у почтенного Норвуда за то, что невольно увёл разговор от обсуждаемой темы.
– Вы слишком строги к себе, достопочтенный Арчелаус, - сказал Лемюэль.
– Ни я, ни брат Норвуд, не видим необходимости в том, чтобы нам приносили извинения. Что касается архивов, то лично я не могу гарантировать доступ к ним человеку, не принадлежащему к братству. Но это возможно, если на то будет воля нашего старейшины.
– Итак, на чём мы остановились, друзья?
– Снова вмешался монах.
– Насколько я помню, разговор шёл о Великой Матери.
– Да, - подтвердил священник.
– Почтенный Норвуд говорил о том, что в их братстве существует иной взгляд на её божественную природу.
– Вы не совсем верно истолковали мои слова, достопочтенный Арчелаус. Оговорюсь сразу, что мы никоим образом не пытаемся исказить Священное Писание, в котором каждый истинно верующий найдёт ответы на все вопросы. На божественную природу Великой Матери не может существовать другого взгляда, отличного от канонического. Речь шла о том, что роль Женского начала в составе Двуединого Божества определена нечётко и нуждается в уточнении.
– То есть, вы всё же берёте на себя смелость править Священное Писание?
– в голосе Арчелауса промелькнуло удивление и восхищение одновременно.
– Вы очень смелый человек, почтенный Норвуд.
– Уж не хочешь ли ты сказать, Арчи, что от тебя последует жалоба в епископат на наших гостей?
– забеспокоился монах.
– Нет, Гектор. Любой мой противник в теософских спорах может подтвердить, что за свою жизнь я не написал ни одного доноса. Здесь моя совесть чиста. Я имел в виду смелость иного рода. Это ж насколько должен быть уверен в себе человек, чтобы переставить, хотя бы запятую в тексте Священного писания. Не правда ли, почтенный Норвуд?
– Истинная, правда, достопочтенный Арчелаус. Я и не рискну переставлять знаки препинания в священных текстах. Позволю также заметить, что дополнить текст - не значит его исказить.
– Дополнить можно по-разному, - уклончиво произнёс священник.
– Арчи, ты, ведь ещё не слышал, что именно хочет сообщить брат Норвуд. Не будь слишком предвзятым.
– Я никогда не был упёртым догматиком, Гектор, и ты об этом знаешь.
– ответил священник и, обращаясь к старцам, добавил: - Слушаю вас, почтенные.