Травинка на холодном ветру
Шрифт:
В одном месте верёвочные завязки перетёрли край кожаной подошвы, она отвисла и при ходьбе стала загребать дорожную пыль. Можно было снять ставшую неудобной обувь и пойти без неё, как поступала значительная часть грешниц. Но спрятанные в чулках золотые монеты постепенно сползли к пяткам. Стоило образоваться там дырке, и девушка вмиг лишилась бы оставшихся у неё денег. Пришлось терпеть, поднимать выше правую ногу и ждать, пока священник решит устроить привал.
Арчелаус шагал вперёд, не оглядываясь, что-то тихо бубнил себе под нос, то ли читал молитвы, то пел церковные гимны. Шедшие за ним грешницы переговаривались между собой, иногда до Милены доносился негромкий смех. Она не замечала, чтобы кто-нибудь впадал в уныние или жаловался на свою участь. Похоже, что некоторые из женщин не в первый раз облачались в лохмотья и шли пешком до столицы. Этот, безусловно, странный обряд, или обычай, имел под собой какую-то основу, недоступную для понимания непосвящённых людей.
"Попробую вечером разузнать у тётушки Ады, - подумала Милена, - может быть, она знает, в чём здесь дело".
На первом же привале, девушка отошла в сторону и стянула с себя чулки, из белых превратившиеся в грязно-серые. Поначалу она хотела выбросить их оба, но потом передумала. Поместив золотые монеты в один чулок, Милена подпоясалась им, завязав спереди узлом, а сверху надела пояс. Она с радостью избавилась от сандалий, потому что к тому времени и левая стала разваливаться, доставляя массу неудобств.
Идти босиком по пыльной дороге было не слишком приятно, учитывая попадающиеся изредка камушки и сухие острые щепки. Девушка быстро оценила преимущество, которое давало место почти в самом конце процессии грешниц. Шедшие перед ней женщины расчищали дорогу, отбрасывая всё, что могло повредить ноги. Милене оставалось только наступать на следы босых ног, не опасаясь пораниться.
Она не оглядывалась, чтобы лишний раз не раздражать Берту с Илсой, но прислушивалась, о чём между ними шёл разговор. Вначале державшиеся особняком дамы приглушали голос, но потом увлеклись беседой и стали обсуждать свои дела на повышенных тонах. Милена узнала о них немало интересного, включая то, что обе состояли при дворе графа Эдуарда.
Девушка немного слышала о таком человеке, но затруднялась сказать, где именно расположены принадлежавшие ему владения. В основном Берта с Илсой обсуждали своих мужей, причём каждая из женщин была уверена, что именно она более несчастлива в браке. Они долго спорили по этому поводу, приводя множество аргументов, и ругая своих супругов такими словами, каких Милена даже не слышала ни разу.
* * *
На вечерний отдых расположились возле реки. Женщины сразу же разбрелись по прибрежным зарослям, скинули с себя рваное тряпьё и полезли в воду. Арчелаус пытался собирать всех на молитву, но никто из грешниц не откликнулся на его зов до тех пор, пока не была смыта с себя дорожная пыль. Милене было неудобно оставлять священника одного, и она оказалась единственной пешей участницей похода, кто не искупался в реке.
За этой ей тут же досталось от остальных, моментально обозвавших девушку "грязнулей". Очередная проповедь Арчелауса свежестью мыслей не отличалась. Он слово в слово повторил всё, что сказал утром, добавив занудные нравоучения об уважении, которое должны проявлять верующие к служителям Богов. Не нужно было долго гадать, что именно подтолкнуло его к подобным высказываниям.
Милена не пошла вместе со всеми на ужин, предпочтя отправиться к воде. Она сполоснула одежду, развесила на кустах и плавала в реке до самых сумерек. Течение почти не ощущалось, и нагревшаяся за день вода была тёплой. Вдоволь наплескавшись, девушка выбралась на берег, убедилась, что рядом никого нет, и решила пообщаться с тётушкой Адой.
– Здравствуй, милая!
– обрадовалась её появлению Аделинда.
– Надеюсь, у тебя всё хорошо.
– Да, тётушка. Мне удалось удрать из гостиницы. Правда, пришлось оставить там лошадь, всю одежду и кошелёк с серебром.
– Не самая дорогая плата за жизнь. Рассказывай. Где ты сейчас?
Милена поведала о своих приключениях, упомянув про встречу с одетыми в лохмотья женщинами.
– Вот ты кого повстречала, - улыбнулась знающая, - приходилось мне слышать о "караване грешниц". Эта давняя традиция в землях, граничащих с владениями маркграфа Фреджа. Всё началось ещё при отце нынешнего графа Эдуарда. Рассказывают, что один вельможа надумал закрутить роман с юной девицей. Жена всячески препятствовала связям на стороне, а встречаться с любовницей тайком ему не хотелось. Тогда он пошёл к местному священнику, и за немалую плату добился того, что служитель Богов наложил на его жену строгую епитимью. Она должна была пешком, в рваном рубище отправиться в Остгренц, вымаливать себе прощение. Женщина оказалась набожной и не посмела противиться. Почти три декады у неё ушло на пеший переход до столицы и обратно, пока её благоверный развлекался дома с любовницей. Надо сказать, что муж не хотел, чтобы с его женой что-нибудь случилось, поэтому выделил для неё охрану. Позаботился. Я слышала, что он даже загрустил, ожидая её возвращения. Лицемер.
– Понятно. Остальные мужья подхватили это начинание и стали отправлять своих жён пешком в Остгренц?
– Совершенно верно. Деньги сделали своё дело. Священник моментально стал строгим ревнителем веры и беспощадным борцом с греховными помыслами у прихожанок местной церкви.
– Несчастные женщины...
– Не спеши делать выводы, милая. Мы живём в мире, где правят мужчины, но женщин природа наделила острым умом и хитростью. Многие из них научились извлекать выгоду из своего положения. Не только мужья склонны к амурным приключениям. Всегда хватает жён, готовых отдохнуть от супружеской жизни. А тут подворачивается удобный случай. Даже трудности пешего перехода не пугают тех, кто ищет приключений. Ты понимаешь, о чём я?
– Понимаю. Ничего такого я не заметила.
– Лучше тебе ничего и не замечать. Так будет безопаснее. При первой встрече с "караваном грешниц", ты решила противопоставить себя остальным. Решение вынужденное и не бесспорное. С одной стороны, это помогло избежать лишних вопросов и ненужных знакомств. Отвести глаза всем и сразу не удаётся, как бы этого ни хотелось. С другой стороны, к тебе, наверняка, стали относиться настороженно. Никому не хочется, чтобы его тайны узнал человек, который не вызывает доверия. Постарайся вести себя естественно, не проявляй чрезмерного интереса к окружающим. До Остгренца идти ещё далеко.
– У меня вопрос, тётушка Ада. Ты что-нибудь знаешь о местечке с названием Догберг?
– Пёсья гора... Да, знаю. А тебе зачем?
– Я случайно услышала это название. Мне пришлось сказать, что я оттуда родом. Сработало, и я смогла избежать серьёзного конфликта. Что такого в этом Догберге? Мне нужно знать про это место что-нибудь особенное?
– Как бы тебе объяснить... Помнишь, как говорят у нас в Кифернвальде про человека, который совершает глупые поступки и ведёт себя не так, как другие?
– Помню. В таком случае говорят, что он с Дальних Мельниц. Всем давно известно, что на том хуторе живут люди со странностями. У них не все птицы в гнезде.
– Вот именно. А во владениях графа Эдуарда говорят: "да он с Пёсьей горы, что с него взять". Догберг - небольшая деревушка в стороне от больших дорог, на самой окраине графства. Там когда-то выращивали отменных бойцовых собак. Как сейчас с этим обстоят дела - мне не известно. Доводилось слышать рассказы о жутких нападениях собачьих стай на одиноких прохожих. Не знаю, можно ли этому верить, но путешественники стараются обходить деревушку стороной. С жителями Догберга мало кто общается, потому что они имеют репутацию чудаковатых людей, помешанных на собаках. Это всё, чем я могу тебе помочь. Удачи, милая.