Травля
Шрифт:
Он вернулся через пару часов, раздосадованный и злой. Кэрол встретила его вопросительным взглядом.
— Со снегоходом ничего не выйдет, — процедил он. — Мы не смогли починить. Нужны новые детали, а их нет!
Патрик в ярости пнул ногой стоявший рядом стул. Кэрол успокаивающе улыбнулась.
— Ну, ничего. Раз у нас есть проводник, мы можем пойти и пешком, главное, что не заблудимся. Ты не спрашивал, далеко отсюда до трассы?
— Далеко. Но на снегоступах можно попробовать. Только надо, чтобы нога твоя зажила, сейчас ты не дойдешь.
— А где он?
— Я пока отпустил его. Ты хотела
— Не надо. Я и сама могу. Но не горю таким желанием… только вспомню его…
— Да уж, приятного мало. Ну и нечего тебе его опять видеть. Хотя когда пойдем с ним отсюда, все равно придется.
— Тогда потерплю уж как-нибудь! — усмехнулась Кэрол. — Чтобы выбраться отсюда, я и не на такое согласна!
— Тогда поменьше ходи, чтобы нога быстрее зажила. Вообще не вставай, поняла? Я все тебе подносить буду. Только на ведро — больше никуда! Мы должны как можно быстрее отсюда выбраться.
— Хорошо, — кивнула Кэрол. — Ты молодец, здорово придумал.
— Да. Мы выберемся отсюда. Найдем Нола и Иссу. Только бы нога твоя побыстрее прошла, и погода опять не испортилась.
— Может, я дойду? Давай попробуем?
— Нет, мам. По такому снегу и пытаться нечего. Идти далеко. Если ты выбьешься из сил, я не смогу дотащить тебя обратно. Мы не дойдем и замерзнем. Нет. Если бы было лето — другой разговор. К тому же, здесь поблизости обитает стая волков. Хьюго сказал. Это их территория. И возле хижины они часто ошиваются, потому что Хьюго с их помощью избавлялся от трупов своих жертв. Прикормил, — мальчик задумчиво помолчал. — Это будет опасное путешествие, мам. И без того тяжко придется, а если ты еще и с больной ногой будешь — то это все, крышка.
Кэрол не стала спорить. Она с трудом наступала на ногу, куда ей еще в такой пусть идти! План Патрика был, конечно, хороший, но она боялась, что нога заживет не так уж быстро, как хотелось бы.
Ушиб был сильный. Возможно, была даже трещина в кости.
Кэрол снова приуныла, но не показала этого Патрику. Пока они будут ждать ее выздоровления, может случиться много чего плохого. Могут прийти проклятые или фанатики. Тимми и Исса, не найдя их, могут уехать. Путь по лесу, где жили волки, пугал не меньше. Но если их раньше не достанут фанатики или проклятые, вряд ли был другой выход — идти придется. Сидеть здесь и ждать, пока их убьют, они не могут. Выжить, уйдя отсюда, шансов больше, чем остаться. Тимми и Исса так говорили — выживает тот, кто двигается, тот, кто остается на месте — погибает.
Они уйдут, решила Кэрол. Уйдут, как только она сможет. А пока нужно продержаться до того времени. Это было не трудно. Только бы не нагрянули нежеланные гости.
Но, к сожалению, они не заставили себя ждать.
Она еще спала, когда Патрик резко и сильно схватил ее за плечо.
— Мам, вставай! Проклятые идут!
Кэрол подскочила и, схватив одежду, стала быстро одеваться.
— Далеко? Откуда узнал?
— Я их чувствую. Их много, мам. Чертов Луи! Я еще доберусь до тебя! Убью, клянусь!
— Сдавайтесь, — спокойно отозвался тот. — Пятнадцать человек. Вооруженных. Вам их не одолеть. Болли, не сопротивляйся, и я сохраню жизнь твоей маме.
— Ты врешь! Мам, не слушай его, нельзя их подпустить. У них приказ тебя убить. Я слышу их мысли. Я не дам
— Болли, успокойся!
— Меня зовут Патрик, козел! Патрик! Никакой я не Болли, и никогда им не буду! Отвали от нас! Я скажу все папе! Он найдет тебя и убьет! — в голосе мальчика появилось отчаяние. — Пусть они уходят!
— Они не уйдут. А если вы станете сопротивляться, им на самом деле придется убить твою маму.
— Рик, пошли, — решительно сказала Кэрол. — С ним бесполезно разговаривать.
Она потянула мальчика за собой, выводя из спальни.
— Сколько у нас времени? — спросила она у него, беря с полки тяжелое ружье.
— Я не знаю. Я чувствую их, вижу их мысли, но не могу понять, на каком они расстоянии.
— Хорошо. В любом случае, мы готовы, — наклонившись, Кэрол заглянула ему в лицо и погладила по щеке. — Соберись. Не отвлекайся на Луи, он специально тебя отвлекает и пытается запугать. Мы сильные. Будем стрелять по ним из окон. У нас много патронов. Так, слушай меня. Стреляем быстро, точно в цель, которая ближе, без разбору не палим. Когда все заряженные ружья кончатся, перезаряжаем по очереди. Один стреляет, другой заряжает. Потом наоборот. Главное — не подпустить их к дому. Они должны вести себя осторожно, чтобы тебе не навредить. Даже если они хорошо вооружены, вряд ли они будут поливать нас огнем. Ты нужен живым. В этом наше преимущество. Беги, проверь, чтобы были заперты все двери, а я проверю оружие.
Ее решительность и хладнокровие успокоили Патрика. Бросив на нее взгляд, полный восхищения, он убежал выполнять поручение. А Кэрол действительно была спокойна, внутри у нее словно все заледенело, она ничего не чувствовала, кроме несокрушимой решимости защитить своего ребенка. Она даже страха не ощущала.
— Сейчас ты увидишь, уродливая мразь, на что способна человеческая самка, защищая ребенка, — ухмыльнулась она, перещелкнув затвор на ружье. — Я тебе его не отдам. Никому не отдам.
В ответ ей раздался сиплый надтреснутый смех.
— Ты уже мертва, — насмешливо отозвался Луи.
— Тем лучше. Значит, смерть мне не грозит. Нельзя убить того, кто уже мертв! — парировала Кэрол.
— Ты исключение. Тебя можно. Ты уже умирала, и не один раз. И все равно выползаешь с того света, тварь живучая. Только все равно я тебя убью. Снова. Я буду убивать тебя до тех пор, пока ты все-таки не сдохнешь!
— Напрасные усилия. Патрик вытащит меня. Он сильнее тебя.
— Напрасно ты так думаешь.
— Я не думаю, я знаю. Я помню, как он тебя швырнул об стену в Париже. Стоит ему заворчать, и ты сразу хвост поджимаешь и сбегаешь! Что будет, когда он вырастет?
— Этого ты уже не узнаешь! Хотя мне бы хотелось, чтобы узнала… Но ты будешь уже в нашем мире с остальными мертвыми проклятыми, будешь питать его своей энергией, а мы — здесь, в твоем мире, который станет нашим.
— Мечтать не вредно, нечисть. Патрик убьет тебя, освободит проклятых, и он никогда не выпустит сюда других таких же уродов, как ты!
— И как он, заметь… — усмехнулся снова Луи.
— Нет. Не как он. Он человек, пусть даже и наполовину.
— О, от этого бремени легко избавиться, оказывается. Я избавился. И он избавится.