Травля
Шрифт:
Содрогнувшись от ужаса, Торес поспешно влезла в самолет поперек Тима и Кэрол, боясь остаться снаружи без них, с теми, кто хотел ее убить.
— Сюда! Клади ее на эти сиденья, — пытаясь не показывать своего страха, сказала она зашедшему следом за ней в самолет Тиму, который согнулся, не помещаясь в полный рост. Положив подушку на сиденье, она помогла ему уложить Кэрол.
— Хочешь воды? — заботливо спросила ее Торес, заглядывая в бледное, искаженное от боли лицо. Кэрол кивнула. Отвинтив крышку, Торес стала на колени и попыталась приподнять
— Подожди, я сам, — рядом опустился на колени Тим и, обхватив Кэрол за плечи мускулистой рукой, приподнял.
— Как ты себя чувствуешь? — с тревогой поинтересовалась Торес, когда та сделала несколько глотков.
— Тошнит… голова кружится, — прошептала Кэрол. — Тимми, если я умру, пообещай, что отпустите Торес.
— Ты не умрешь, — возразил он с возмущением.
— Тимми, обещай!
— Хрен тебе, ясноглазая! Обещаю, если умрешь, я своими руками сверну ей шею, так что не расслабляйся и не вздумай обременять нас тут своим трупом, еще этого нам не хватало! Не для того мы тебя из тюрьмы вытащили, имей совесть! — отозвался Исса вместо Тима, появившись в проходе.
Согнувшись, он остановился, окидывая взглядом вокруг.
— Так… тесновато. На всех места не хватит, как я вижу. Извини, ясноглазая, мы не рассчитывали, что ты займешь два сиденья, да еще подружку с собой прихватишь.
— Я на полу посижу! — поспешно сказала Торес, бросив на него умоляющий взгляд.
— И я, — Тим сел на пол рядом с Кэрол, осторожно опустив ее на подушку. Взяв ее кисть, он поднес ее к губам и с нежностью поцеловал. Торес пристроилась рядом. Исса разглядывал ее внимательным взглядом.
— Садись в кресло, путь не близкий, — сказал он ей.
— Нет-нет, все нормально, мне здесь удобно! — заверила Торес, еще ближе придвигаясь к Кэрол.
— Как хочешь, уговаривать не буду, — Исса упал в кресло и пристегнул ремни безопасности. Снова бросив взгляд на Торес, он подмигнул ей, улыбнувшись.
— Лучше сидеть на полу, чем лежать в могиле, верно?
Торес отвернулась, найдя его шутку отвратительной и не сумев скрыть своего ужаса, исказившего ее лицо. Он вдруг расхохотался громким заливистым смехом. Кэрол улыбнулась и повернула голову, найдя его взглядом.
— Исса, — с нежностью протянула она. — Как мне не хватало твоего веселого смеха. Прости меня. Как твоя рука, не болит?
— Вообще-то, болит, — буркнул в ответ он и сжал и разжал большой кулак. — Что ты с ней сделала?
— Ничего страшного, заживет, — встряла Торес. — У меня тоже такое было. Но если она подержит подольше, то могут и отрезать, как одной нашей надзирательнице.
На лице Иссы отразилось замешательство и удивление.
— Мне кажется, ясноглазая, или мы не все о тебе знаем? — фыркнул он.
— Я сама не все о себе знаю, — печально ответила Кэрол. — А может быть, вообще ничего не знаю.
— Так пора бы уже узнать, а то, может, тебе кол надо в сердце вбить или еще что-нибудь подобное проделать,
Рядом раздался сухой надтреснутый смех, и Исса обернулся на устроившегося в кресле старика. Рядом с ним пристегивал ремень Патрик. Самолет пришел в движение, покатившись по полосе.
— Что? — Исса обратился к Луи. — Кол не поможет? Я так и думал. А что же тогда? Ведь ты все знаешь. Должен знать. Расскажи, просвети нас. Любопытно, сил нет. Что она сделала с моей рукой?
— Ничего особенного. Но могла бы, эта женщина сказала правду.
— Что именно она могла бы?
— Сгноить тебя заживо.
На лице Иссы отразилось недоверие.
— Да ладно! И как она это делает?
— В нас живет смерть. Это наше проклятие. Мы словно ее сосуды, в которых она является в этот мир. Через ее прикосновение к тебе может прикоснуться смерть, если она захочет. Что сейчас и произошло. А эти следы, оставшиеся на твоей руке — самые обыкновенные трупные пятна.
— Но раньше же она так не делала! Она не могла, не умела, я уверен, — не поверил Исса. — И с ее глазами никогда такого не происходило.
— Может, и не умела. Не все проклятые так могут. Но в последнее время она слишком погрузилась в мир мертвых, в туман. И впитала все это в себя, настолько, что это почти сожрало ее изнутри.
— Так вот почему она так выглядит! — прохрипел Тим, смотря на старика неподвижным взглядом.
— Она делала непозволительные вещи.
— А ты сам? — вдруг огрызнулась Кэрол. — Кто вытащил проклятого, да еще из древних? Я всего лишь освобождала тех, кто попал туда по моей вине!
— Эй, я не понял, мам, ты имеешь что-то против меня? — возмутился Патрик.
— Я должен был найти себе замену, я не могу торчать здесь вечно! У меня не было выбора, мне пришлось, а вот тебе — нет, это всего лишь твоя блажь. И за нее ты еще поплатишься.
— Не поплатится! — Патрик впился в него угрожающим взглядом. — Я не допущу!
— Болли, сынок, ты еще не набрался достаточно сил, — мягко сказал ему Луи.
Брови Кэрол удивленно поползли вверх. Болли? Сынок?
— Его зовут Патрик! — зло прошипела она. — И он тебе не сынок! Это мой сын, ясно?
— Мам, не сердись, конечно, я твой, — мальчик улыбнулся. — Ты чего такая агрессивная стала? Прямо сама на себя не похожа.
Кэрол озадачено замолчала. Патрик был прав. В ней кипели ярость и злость, причину которых она не понимала. И ей это не нравилось. Она ощущала себя так, будто что-то отравило ее изнутри, что-то темное и плохое, которое все больше ее наполняло. Словно черный туман теперь был не вокруг нее, а в ней, внутри. И она его чувствовала. Видимо, Луи не врал. Она слишком погрузилась в этот туман, в свое проклятие, в мир мертвых, тем самым позволив этой силе, этому неведомому «нечто» проникнуть в себя, поглотить изнутри. Но ведь она должна была умереть. Почему же она до сир еще жива? Кто не дает этому злу ее забрать — Патрик или Луи?